Читать книгу "Затерянные среди звезд - Евгений Гуляковский"

Стены перестали вспыхивать и раскачиваться. Смолк дьявольский ритм. Неверов отвернулся от Элайн, испытывая беспощадную решимость и необычную силу во всем теле. Невидимый барьер наглухо прикрыл его мозг ото всех посторонних воздействий. Черная Молния светила теперь как огромный фонарь, и там, куда падали ее лучи, среди грайров прекращалось всякое движение.

Когда он оказался перед первым рядом грайров, преградившим ему дорогу, вопрос о том, как двигаться через эту живую массу, отпал сам собой.

Казалось, грайры окаменели. Свет Черной Молнии наполнился невиданной мощью, и ему казалось, он догадывался о том, откуда взялась эта мощь и какая невиданная животворная энергия излилась в пространство…

Непостижимым образом им удалось использовать телепатическую энергию грайров против них самих, они лишь поменяли знак. Знак воздействия.

Он шагал по их неподвижным телам и слышал, как хрустят панцири под его ногами. До колонны самки оставалось сначала десять метров, потом восемь, потом шесть.

Когда он наконец остановился, расстояние сократилось до двух метров.

Теперь он видел перед собой лишь часть гигантского ствола, покрытого бугристой шкурой, похожей на кору старой сосны.

Чтобы увидеть извивавшиеся наверху чудовищные щупальца, ему приходилось закидывать голову.

Ну вот, он стоит совсем рядом, держа перед собой на вытянутых руках Черную Молнию, и совершенно не представляет, что делать дальше. Его хваленая интуиция молчала.

Колонна, возвышавшаяся перед ним, казалась совершенно несокрушимой. Каждую секунду он ожидал удара щупалец, время от времени проносившихся над самой его головой. Но грайранская самка, казалось, не замечала присутствия человека. И занималась своим главным, ни на секунду не прекращавшимся делом. Она несла яйца…

С той стороны, где теперь стоял Неверов, был хорошо виден нескончаемый поток грайров, подхватывавших еще теплые яйца, едва они появлялись на свет, и сразу же исчезавших со своей драгоценной ношей в глубинах подземелья.

Страшный и нескончаемый процесс воспроизводства колонии грайров не прерывался ни на миг.

Неожиданно одно из щупалец потянулось вниз, к стоявшему метрах в четырех от Неверова грайру. Решение пришло молниеносно. Он преодолел эти четыре метра пространства одним прыжком и, выбросив вперед правую руку, намертво вцепился в извивавшееся щупальце, еще не успевшее освободиться от зеленоватой капли клейкой семенной жидкости, висевшей на ее конце…

В ту же секунду он почувствовал удар сокрушительной силы, словно прикоснулся к обнаженному контакту с напряжением в несколько сотен вольт.

Он закричал от боли, но так и не разжал руки. Его повело в сторону, а затем рвануло вверх, и он почувствовал, что летит над залом, поднимаясь все выше, к клубку смертоносных щупалец, извивавшихся под самым потолком.

Не так уж много у него оставалось последних драгоценных мгновений. И в одно из них он, изловчившись, подтянул левую руку, сжимавшую цепочку с Черной Молнией, и прижал жемчужину к капле зеленоватой жидкости, висевшей на конце щупальца.

Ментальный удар невиданной силы потряс зал. Неверову казалось, что это уже конец, что больше он не сможет выдержать. Но он видел, как голубая светящаяся энергия, переполнявшая жемчужину, переливаясь в щупальце, поднималась все выше. Как чернела на ее пути плоть полипа. И он терпел, не разжимая замка своих рук, до тех пор, пока зона омертвения не коснулась головы грайранской самки.

Зал задрожал от чудовищного вопля. Неверову казалось, что он падает, падает бесконечно, проваливаясь в неведомые глубины подземелья.

На самом деле страшной силы удар лишь отбросил его вниз, к подножию полипа. И еще не угасшей частью своего сознания, он успел понять, что бесконечно долгое ожидание аквантов закончилось. Начался штурм грайранской колонии, доживавшей свои последние часы.

ЭПИЛОГ

Неверов сидел на деревянной скамейке под колючим искантским деревом. Теперь он часто сидел здесь, наслаждаясь хмурым небом, летящими мимо облаками, ветром, приносившимся с далекой дельты искантской реки и наполнявшим его легкие ароматным воздухом.

Все левое побережье, по договору с аквантами, принадлежало теперь им. Не было больше необходимости в защитных силовых изгородях и бластерных установках.

Прошло два месяца после знаменитого побоища в подземном городе.

Люди все еще возвращались из дальних мест, где грайры использовали их на различных тяжелых работах. Но далеко не все. И Неверов подозревал, что большинство из тех, кто не вернулся до сих пор, не вернется уже никогда.

Почти каждый из колонистов, уцелевших во время последней атаки грайров на базу, стыдливо скрывал на своем теле след былого укуса. Знак недавнего рабства…

Но было и кое-что еще, связанное с этим знаком. Способность к телепатии, например, или память о местах, в которых не бывал никто из них…

Что-то от мира грайранской колонии навсегда останется с ними.

Неверов медленно остругивал спинку скамейки левой рукой. Его мысли текли неторопливо, как воды пока еще безымянной реки, хорошо видной с его скамейки.

Им повезло хотя бы в том, что те, кто прошел через грайранский ад, не чувствуют себя здесь изгоями, поскольку сами они и составляют теперь ядро этого пусть небольшого, но быстро формирующегося сообщества.

Необычного сообщества, в котором мысли и чувства одного мгновенно становятся достоянием всех остальных… Сумеют ли они приспособиться к этому неожиданному приобретению? Сумеют ли с ним жить? Передадутся ли эти новые качества их детям?

Степан не знал ответа на все эти и многие другие вопросы и старался не думать о том, что выходило за рамки насущных проблем сегодняшнего дня. Даже эти проблемы его самого почти не касались.

Вся его жизнь свелась к череде мелких ожиданий. Он ждал, когда наступит обед, когда проглянет солнце, когда за ним приедут, чтобы отвезти к ужину…

Нелегко быть национальным героем. Особенно трудно им быть, если вся правая половина твоего тела парализована и навсегда останется такой.

Алмин сказал, что у них нет нужных лекарств, нет нужного оборудования, биология аквантов отлична от человеческой, и они оказались не в силах ему помочь.

— Если бы у нас был корабельный лазарет, я бы за несколько дней поставил тебя на ноги… — сказал Алмин.

Но лазарет они утратили вместе с кораблем.

Неверов часто вспоминал звездолет и тосковал по тем дням, когда «Севастополь» вместе со всей своей командой подчинялся его приказам…

Теперь с ним не было даже Элайн. Она все чаще уходила в море со своими Октопусами, возможно, для того, чтобы не видеть его искалеченного тела, а может, потому, что именно там была теперь ее новая, настоящая семья.