Читать книгу "Орел пустыни - Джек Хайт"

– Так вот что он здесь делал? Заговор против Нур ад-Дина?

– Гумуштагин слишком умен, чтобы обсуждать свои планы со мной, а я никогда не стану его поддерживать. Но ты… – Азимат посмотрела ему в глаза и еще сильнее понизила голос: – Я помогу тебе, если ты поможешь мне, Юсуф. Мы оба можем изменить собственную судьбу.

Юсуф приподнял брови:

– Но вы же не хотите предложить…

Азимат еще несколько мгновений удерживала его взгляд, а потом отвернулась.

– Нет, – резко оборвала она Юсуфа. – Забудь о том, что я говорила. Тебе следует уйти.

– Но…

– Иди! – Азимат закончила разговор.

Юсуф встал и с хмурым видом вышел из покоев Азимат. Непроизнесенные слова вертелись у него в голове, вызывая тревогу.

* * *

Юсуф вернулся в свои покои и обнаружил Фариду, которая лежала на кровати в атласном халате.

– Вы сегодня очень красивы, мой господин, – сказала она.

Смутившийся Юсуф отвернулся.

– У тебя нет от меня секретов, Юсуф. – Она встала и подошла к нему. – Ты ходил навестить Азимат. Из-за меня ты не стал бы так стараться. – Она развязала пояс его халата. – Будь осторожен с ней, мой господин. Ты нравишься Нур ад-Дину. Постарайся сохранить его хорошее отношение.

– Нур ад-Дин дал мне разрешение на посещения Азимат.

– Тем более тебе нужно быть осторожным.

Юсуф сбросил халат на пол.

– Не учи меня жить, женщина. Я знаю, что делаю.

Фарида подошла к нему со спины и обняла за пояс.

– А просит ли тебя Нур ад-Дин надевать лучший халат, когда ты посещаешь его жену? – прошептала она ему в ухо. – Я не в силах помешать тебе ее желать, Юсуф, но могу посоветовать не вести себя так глупо. Если я вижу, что ты ею увлечен, значит, это смогут заметить и другие.

– Тут не о чем говорить, – солгал Юсуф.

– Значит, ты больше к ней не пойдешь?

Слова Азимат промелькнули в сознании Юсуфа.

«Я помогу тебе, если ты поможешь мне». Неужели она хотела, чтобы он дал ей сына? И что она намерена сделать в ответ? Юсуф потер лоб, пытаясь привести мысли в порядок. Это безумие, сказал он себе. Нур ад-Дин его господин. И все же… Образ Азимат, ее жгучие темные глаза стояли перед его мысленным взором.

– Я не хочу об этом говорить, – наконец сказал он.

Он высвободился из объятий Фариды и подошел к сундуку, чтобы взять простой белый халат.

– Если ты не будешь говорить со мной, я не смогу тебе помочь. Что она тебе сказала, мой господин?

Юсуф вздохнул и посмотрел на Фариду.

– Она хочет, чтобы я дал ей сына.

Глаза Фариды широко раскрылись. Она подошла к нему и взяла за руки.

– Ты не можешь.

– Я знаю, – резко ответил Юсуф, но тут же заговорил мягче: – Но она обещала…

– Что?

Юсуф посмотрел ей в глаза.

– Королевство.

– Это безумие. Вспомни, что случилось с Надирой. Нур ад-Дин прикажет забить ее камнями, а тебя казнить.

Юсуф кивнул, но перед его глазами вдруг появилось соблазнительное тело Азимат, обтянутое тонким халатом. Фарида прикусила губу и сильно ударила его по щеке.

– Как ты смеешь, – закричал Юсуф. – Ты сошла с ума, женщина?

– Это ты потерял разум! Я не позволю тебе погубить свою жизнь из-за этой женщины. Мы вернемся в Телль Башир.

– Нет, – твердо сказал Юсуф. – Я нужен моему господину.

– Ты думаешь не о своем господине, а о его жене. Мы уедем. Другого способа выкинуть ее из головы не существует.

Юсуф явно колебался, и Фарида снова подняла руку. Юсуф схватил ее за запястье.

– Ладно, – вздохнул он. – Ты права, Фарида. Я вернусь в свои земли и буду оставаться там до тех пор, пока Нур ад-Дин меня не призовет. И я больше не буду думать об Азимат.

* * *

Джон пересек залитую солнцем площадь в центре Алеппо и оказался на базаре, где продавали лекарства. Когда-то Юсуф ему сказал, что на базарах Алеппо можно купить все, что угодно, если у тебя есть деньги, и сейчас у него складывалось впечатление, что это так и есть.

Улица, на которой находился рынок, была закрыта сверху длинными деревянными досками, положенными на расстоянии полудюйма друг от друга, и сквозь них просачивался солнечный свет, падавший на множество самых разных товаров. Джон обошел несколько корзин с растениями, выставленных на улице перед лавками.

Рядом продавали лекарства, для приготовления которых пришлось потрудиться: порошки в глиняных горшках и яркие разноцветные жидкости в стеклянных кувшинах. Джон миновал худого сарацина, кипятившего что-то темно-синее над небольшим огнем, пар проходил через тонкую трубку и собирался в стеклянном кувшине, где приобретал светло-зеленый цвет. Джон очень вовремя отвел взгляд – и ему удалось избежать столкновения с лекарем, тут же, посреди улицы, вырывавшим у пациента зуб. Чуть дальше темнокожий мужчина с лицом, заросшим густой черной бородой, держал в руках кувшин, наполненный черной вязкой массой, и громко рекламировал средство против облысения.

Джон продолжал идти дальше, пока не оказался перед переулком, который уходил направо. Он остановился перед входом, сжимая и разжимая кулаки. Джон знал, что поступает неправильно, но у него не оставалось выбора. Он думал о Зимат и о том, что она ему сказала прошлой ночью. Он знал, что должен ее защитить, какой бы ни была цена. Джон вздохнул и решительно шагнул в переулок.

Свет сюда почти не попадал, Джон прошел всего несколько шагов и споткнулся о вытянутые ноги нищего. Он начал извиняться, но уже в следующее мгновение на лице у него появилась гримаса отвращения, и он отошел в сторону. Нищий был болен проказой, его лицо и руки были в язвах, которые белыми пятнами выделялись на фоне загорелой кожи. Бесформенные опухоли покрывали лицо, делали лоб выпуклым и уродливым. Нищий протянул к нему руку, лишенную двух пальцев.

– Милостыню, добрый господин. Милостыню для бедного прокаженного.

– Не подходи, дьявол, – выкрикнул Джон, вытаскивая кинжал.

– Оставь его, Джон. – Джон поднял голову и увидел Ибн Джумэя. – Проказа – это не наказание Божье, а болезнь, – продолжал лекарь-еврей. – До тех пор, пока ты к нему не прикасаешься, он не заразен. – Он склонил голову, изучающе глядя на Джона. – Что привело тебя сюда, друг?

– Я пришел повидать тебя. Юсуф сказал, что ты принимаешь пациентов в городе.

– Так и есть. Человек, которого ты хотел ударить кинжалом, один из моих пациентов. Заходи внутрь.

Он провел Джона в ярко освещенную комнату, выходящую на противоположную сторону переулка. Большой стол – на нем вполне мог бы поместиться человек – занимал большую часть помещения. Стены скрывали полки, уставленные глиняными кувшинами. Джон взял один из них и заглянул внутрь – там лежали черные сморщенные листья.