Читать книгу "Инстинкт гнева - Вячеслав Шалыгин"

Виктор расстрелял весь магазин и отшвырнул оружие в сторону. Пришедший было на помощь снайпер почему-то тоже не стрелял. Хочешь не хочешь, оставалось применить гранату. Увернуться от осколков Хамелеон, пожалуй, не сможет.

Враг тоже отбросил разрядившийся пистолет и рванулся к девушке. Туманов был к Жене ближе и сумел его опередить, но вспомнить навыки рукопашного боя и оказать врагу достойное сопротивление он не успел. Хамелеон был слишком быстр. Виктор вдруг отчетливо понял, насколько был прав Джонатан, говоря, что достигнуть Оптимума и стать сильнее - не главное. Важнее обрести навыки. Второе место по рукопашному бою двадцать лет назад - это повод сделать многозначительное лицо на пьянке, не более того. «Где служил, не скажу, но кое-чему нас учили…» В бою с сильным, опытным и постоянно тренирующимся противником «лицо» не сделаешь. Остается только его не потерять.

Туманов бросил под ноги врагу гранату и сгреб Женю в охапку.

Теперь все решали три секунды. Ровно столько времени оставалось абсолютно на все. Чтобы вспомнить прошедшую жизнь, проклясть врага, совершить какой-нибудь поступок - спасти человека, например, - возможно, единственный стоящий поступок в жизни… на все три секунды. Туманов закрыл глаза и начал отсчет: две…

Граната не скатилась по железнодорожной насыпи, как рассчитывал Виктор. Ее неуловимо быстрым движением подхватил и отбросил внутрь колеи Хамелеон. Граната звякнула о рельс и упала в двух шагах от сыщика. Это было очень скверно. Если бы граната упала рядом после броска Туманова - полбеды, но теперь получалось, что ее бросил Хамелеон!

Одна…

Боковым зрением Туманов увидел отпрыгнувшую в сторону серую фигуру Хамелеона, а прямо перед собой - пронзительно синие, полные ужаса глаза Жени. Ужас был уместен. Сыщик поймал себя на мысли, что, скорее всего, выглядит точно так же.

Ноль…

Прогремел оглушительный взрыв, и в спину сыщику ударил стальной дождь осколков. Взрывная волна подхватила обнявшуюся парочку и зашвырнула метров на десять вдоль по линии. На прогнившие деревянные шпалы старой железнодорожной ветки Туманов рухнул ничком, обеими руками прижимая к себе Женю.

Боли почти не было. Не было вообще ничего. Мир просто свернулся в точку и исчез, на этот раз без вспышки и медленно гаснущих софитов. В опустевшем личном пространстве Туманова осталась только смерть: без спецэффектов, серая и скучная. Настоящая. Навсегда.

* * *

Это походило на пробуждение после тяжелого долгого сна. В нем было много образов и событий, но ничто из происходившего по ту сторону не запомнилось, а лица и слова персонажей сна остались размытыми пятнами и невнятными звуками. Единственное, что запомнил Туманов, было слово «Вечность». Все персонажи сна говорили о ней, как о некоем месте, спрятанном в хитросплетении миров и путей Вселенной, а не как об отвлеченном понятии, но более глубокий смысл сказанного ускользнул от Виктора. Осталось лишь слово: «Вечность». Туманов чувствовал, что ему следует разобраться с загадкой, но во сне сделать это он уже не успевал. Волна пробуждения несла его куда-то вперед и вверх, приближая к залитому солнечным светом золотистому берегу Жизни. Виктор не помогал ей, но и не сопротивлялся. В холодной пучине вечного сна было спокойнее, однако и у суетливого солнцепека побережья имелись свои преимущества. В первую очередь там ждали те, кто был Виктору дорог. Насколько важно быть рядом с ними, понимаешь лишь, когда уходишь бесконечно далеко, теперь Туманов знал это точно. И насколько щедр этот подарок судьбы - вернуться, тоже понимаешь, лишь попав туда, откуда нет возврата. Почти нет, как выяснилось.

Волна вынесла Виктора на горячий песок, схлынула и больше не возвращалась. Туманов поворочался, тяжело перевернулся на спину и уставился в пронзительно голубое небо с ослепительным золотым пятном в зените. Солнце старалось изо всех сил, и его усилия не пропали даром. Виктор почувствовал, как теплеют руки и ноги, как из груди исчезает могильный холод, а ледяная маска превращается в лицо живого человека. В первую очередь начали слушаться веки - Виктор моргнул - затем губы. Туманов облизнул губы пересохшим языком и попытался что-нибудь произнести. Получилось не сразу, но Виктор повторил попытку, и слово все-таки сорвалось с губ. Едва слышное, слабое, но отчетливое.

«Вечность…»

Почему именно это слово? Кто знает? Туманов не знал.

Голубое небо стремительно побелело, а солнце уползло к «горизонту» и стало относительно тусклым, в пределах возможностей стоваттной лампочки. Виктор еще раз моргнул и осознал, что видит над собой потолок просторной комнаты. Туманов перевел взгляд вправо. Лампочка-солнце в изящном плафоне светила со стены. Взгляд скользнул ниже и наткнулся на одного из персонажей сна. Рядом с Виктором сидел человек в белой одежде и с мутным пятном вместо лица. Неужели Хамелеон?! Туманов моргнул несколько раз подряд, и зрение наконец пришло в норму. Лицо странного человека обрело черты. Нет, не Хамелеон. Сыщик с облегчением выдохнул.

- Здравствуйте, бригадир, - прошептал Туманов еле слышно.

Бригадир Островский вздрогнул и подался вперед.

- Вы очнулись! - он улыбался и, похоже, искренне. - Отлично! Вот, попейте.

Виктор ухватил губами соломинку и сделал несколько глотков чуть солоноватой жидкости. На эту незамысловатую процедуру ушли почти все силы. Туманов закрыл глаза и ненадолго провалился в забытье, теперь без образов и звуков. Очнувшись, он снова приложился к соломинке и окончательно утолил жажду. На этот раз силы его не оставили. Виктор почувствовал себя достаточно бодрым.

Он снова взглянул на Островского и едва заметно кивнул:

- Спасибо.

- Не за что, Виктор Алексеевич. По правде сказать, это я должен вас благодарить.

- За что?

- Трудный вопрос, - Островский неуверенно потер скулу. - Наверное, за чудо, или за откровение, которое с вашим возвращением снизошло на Цех.

- Разве для бессмертных в новинку воскрешение?

- Нам трудно умереть, Виктор Алексеевич, но если это все же происходит, никто из нас не возвращается. Это прерогатива существ более высокого порядка.

Бригадир поднял взгляд к потолку.

- Я не сверхчеловек, - Виктор чуть качнул головой. - Мой «порядок» не выше вашего.

- Вот в этом и загадка, - Островский развел руками. - Что все-таки произошло? Мы все были уверены, что Хамелеон вас убил, причем реально, я лично видел ваш, извините, труп. Но спустя час вдруг появился пульс, и вы… вернулись. Правда, в себя пришли только сейчас, через сутки, но это уже детали. Что за чудеса, Виктор Алексеевич? Может быть, шепнете по старой дружбе?

- Откуда мне знать? - Туманов чуть приподнялся, стараясь принять подобие сидячего положения. - Лучше скажите, Всеволод Семенович, что с врагами? Живы?

- Хамелеон, к сожалению, сумел ускользнуть, - Островский изучил пиктограммы на медицинском мониторе и быстро нашел те, что отвечали за регулировку наклона спинки кровати. - Ваша граната оказалась ему нипочем. А эта его дьявольская маскировка… короче, он ушел. Так что вздохнуть с облегчением пока не получится. А вот дамочка почему-то осталась рядом с вами. В данный момент сидит под замком. Когда вы ожили, она заявила, что больше не желает быть наследницей древних традиций. Клянется, что ее инстинкт и все особые таланты исчезли одновременно с первым ударом вашего сердца в новой жизни. Вот такая странная связь. Ей пока не все верят, но Совет, похоже, на ее стороне. Во всяком случае, из камеры вашу подружку обещают выпустить, просто приставят к ней Джонатана.