Читать книгу "Цель неизвестна. Победителей судят потомки - Марик Лернер"

Бегство турок и хаос в их построении на новой позиции на совещании флагманов русского флота было признано удачно способствующим дальнейшим действиям. Противник уже морально надломлен и оказался в худшем тактическом положении. Упустить такой шанс было величайшей глупостью, и адмирал Спиридов воспользовался им полностью. Сжег брандерами и атакой турецкий флот, одним ударом уничтожил морскую мощь Османской империи и фактически выиграл войну, обеспечив себе господство в Средиземном и Эгейском морях.

Затем суда эскадры подошли к острову Тенедос, с которого отлично просматривались Дарданеллы, находившиеся всего в двенадцати милях отсюда, и заняли его. К тому же здесь имелись многочисленные источники для снабжения кораблей водой. Базируясь на удобной стоянке, начали полную блокаду пролива. И результаты не замедлили сказаться: прекращение допуска судов с продовольствием в Стамбул вызвало там голод и привело к волнениям в столице Османской империи. Кроме того, Турция лишилась возможности перевозить на балканский театр подкрепления из Египта и Малой Азии.

А дальше начался цирк. Султан Мустафа III соглашался на мирные переговоры, отвергал русские условия на корню, прислушиваясь к советам Франции и Англии, мечтающих ослабить Россию и держать ее как можно дальше от военных действий в Европе. К этому процессу с удовольствием подключились и Австрия с Пруссией. В результате заставить Турцию пойти на мир оказалось невозможно: ведь фактически она ничего не потеряла. Занятие русскими войсками Крыма и выход Азовской флотилии на Черное море били скорее по самолюбию и лишали потенциального стратегического преимущества.

Первый этап мирных переговоров был прерван, и вновь начались боевые действия. Ломан разгромил шестидесятитысячную армию, получив за то титул графа Балканского. Средиземноморская эскадра получила подкрепление, прибывшее из Балтики, и ужесточила блокаду Стамбула.

Победы русского оружия серьезно подорвали турецкий военный и экономический потенциал. Вооруженные силы значительно ослаблены, а самое главное — распылены и скованы на балканском театре и в архипелаге, Турция не могла ими больше маневрировать. Большая часть линейного флота была уничтожена, и хотя у турок еще оставалось достаточно малых и гребных судов и даже некоторое количество линейных кораблей, но османские моряки практически полностью деморализованы.

Возобновившиеся мирные переговоры очень быстро зашли в прежний тупик. Султан категорически не желал признавать аннексию Крыма, и на Черном море готовился десант на полуостров в надежде на поддержку татар. И мысли те имели под собой немалое основание. За возвращение ей всех завоеванных областей, включая Крым, Порта предлагала выплатить России двадцать миллионов рублей. Для России это было неприемлемо. В итоге последовал вторичный отзыв османских представителей, тем более Франция выразила готовность продать Турции двенадцать — пятнадцать линейных кораблей, восполнив ее потери. Даже Лондон тревожили чрезмерные успехи Российского государства.

Тогда и была сформулирована идея проведения операции по захвату Босфора и Стамбула. Обсуждение вышло бурным и длительным. Нельзя было недооценивать турецкий флот. Хотя в целом его состояние оценивалось как весьма плачевное, но количественно он оставался еще немалым, не меньше двухсот пятидесяти вымпелов на Черном море, и к тому же практически полностью сосредоточен в столице.

Кроме того, неясной оставалась ситуация с укреплениями Босфора, а количество десанта в пару тысяч человек явно недостаточно для оккупации города. Совершенно нереально и удержать, даже если сжечь его дотла. А вот провести демонстрацию, нагнав страха, очень даже возможно.

Было решено разделить Средиземноморскую эскадру и половину под командованием Эльфинстона отправить на прорыв в Черное море. Одной Азовской флотилии и там явно не хватало для полноценной обороны российского побережья. Контр-адмирал пытался сопротивляться, утверждая, что подобный поход гибелен, и его пришлось заставлять практически силой.

Героем он смотрится исключительно задним числом. В тот момент, конечно, никто не знал, во что идея выльется и чем закончится. Потому находилась масса отговорок и возражений на письма из Петербурга. Появилась даже мысль самостоятельно отправиться на архипелаг и взять руководство на себя. Анна запретила. Как флотоводец я не котировался, а здесь, в столице, от меня больше пользы, чем там в качестве еще одного капитана. Наверное, она была права.

При свежем попутном ветре восемь линейных кораблей, два фрегата и два бомбардирских корабля прошли Дарданеллы, понеся ничтожные потери. Более того, на рейде Стамбула сожгли множество судов, включая три недавно построенных линейных корабля. А при выходе из пролива в Мраморное море еще и разбили турецкую эскадру. Потери турок составили: один линейный корабль, четыре фрегата, три корвета и один бриг уничтоженными и один корвет захваченным в плен. Цена же успеха составила всего тридцать восемь человек убитыми и сто ранеными. Правда, повреждения имелись на судах немалые.

Но это было уже не важно.

Оглушительная оплеуха прямо в столице и появление линейного флота на Черном море заставили Мустафу III согласиться на мир. Переговоры все равно оказались долгими и трудными, но мы получили все запрошенное. От создания независимой буферной Валахии, включающей Молдавию и Бессарабию, с признанием присоединения занятых нашими войсками Причерноморья и Крыма, до вынужденного согласия на существование русского военного флота на Черном море. Само собой, право свободного прохода через проливы, причем на купцов, подданных России, распространялись все привилегии, которыми пользовались в Турции торговцы других европейских государств, в частности Франции и Англии.

По мирному договору Турция признавала за российскими императорами титул, равный падишаху. Взамен территориальных приобретений сняли первоначальное требование к Порте выплатить России в течение трех лет за военные убытки семь с половиной миллионов пиастров, что составляло четыре с половиной миллиона рублей. Все равно бы не получили, у Мустафы таких средств просто не имелось, и давить бесконечно тоже опасно.

Почти четыре года военных действий принесли полный успех. Экспедиция на архипелаг наглядно показала, что воевать на чужой территории гораздо выгодней, чем на своей. Она кормила сама себя за счет захватов русскими эскадрами торговых судов и отчислений греческих корсаров. Причем суммы, особенно на первом этапе, были столь серьезными, что приобретались дополнительные суда, а команды вернулись домой с полными карманами. За годы нахождения в Средиземноморье эскадры в морской торговле с турками должны были принять участие порядка десяти тысяч торговых судов. Добрых три тысячи призов попали в наши и греческие руки.

Конечно, большинство из них были небольшие кораблики, но в целом рычаг воздействия оказался очень мощным. Надо ведь понимать, снабжение архипелагской экспедиции происходило не из русских портов, а из Англии, Минорки, Ливорно и Греции. И тут приходилось за все платить звонкой монетой — за провиант, порох, стоянки и ремонт судов, за покупку фрегатов и транспортов и так далее.

Больше вопрос на заседаниях правительства о пользе наличия океанского флота и тратах на тренировки не всплывал. Именно благодаря военно-морскому флоту оказалось возможным рассредоточить турецкие силы и, сковав их — что сыграло судьбоносную роль при занятии Крыма, — подорвать экономический потенциал противника. Мы добились выхода в Черное море, то есть сделали то, о чем мечталось и что не удавалось в течение столетий.