Читать книгу "Записки «черного полковника» - Сергей Трахимёнок"

Быстро отбившись, чтобы избежать уточняющих вопросов, Расим направился в кафе «Узбекистан», ранее славившееся восточной кухней, но в последнее время больше известное как база преступной группировки, которую возглавлял некто «Махаль».

Когда Расим пришел в кафе, Владик уже ждал его.

— Закажем манты? — спросил он вместо приветствия.

— Закажем. Что у тебя случилось?

— Ты че такой быстрый? — сказал Владик. — Садись, пообедаем, а потом и поговорим.

Пока несли заказ, Владик спросил:

— Ольку давно видел?

— Давно.

— А есть желание увидеть еще?

— Желание есть, возможности нет.

— Ты в смысле времени или квартиры.

— В смысле квартиры, тогда нам повезло, хозяйка была в отъезде…

— А ты чего переживешь? Она тебя хочет видеть, пусть и заботится о квартире.

— Я подумаю, — сказал Расим.

Принесли манты и соус. Расим приступил к трапезе, а Владик стал развивать свою мысль дальше.

— Вот ты думаешь…

— Мы же договорились, о деле потом, — сказал Расим.

— Да, конечно, о деле потом, а о бабах сейчас. Она тебя ищет, а ты ее избегаешь. Может, кроме квартиры есть еще проблемы?

— Есть, — сказал Расим, — денег нет.

— Молодец, — сказал на это Владик, — почти каламбур: проблемы есть, а денег нет. Так вот я и пришел к тебе, чтобы…

— Дать денег, — съязвил Расим.

— Дать удочку.

— Полюбилась вам всем эта удочка, — сказал Расим, — и большим, и маленьким.

— А маленький это кто, я?

— Нет, ты большой. Это я о своем учительском прошлом. Как только взрослые дяди заговорили об удочке, тут же об этом стали говорить и маленькие, то есть их дети.

— Чему удивляться? Как крестьяне, так и обезьяне!

— Может быть, и так.

В это время за соседний столик сел новый посетитель. Расим невольно вздрогнул, потому что это был Бахадыр.

— Так вот, я тебя пригласил, потому что тебе известный Петр Яковлевич интересуется, куда ты пропал, — сказал Владик.

— Мы с Петром Яковлевичем договорились, что я ему позвоню, а поскольку я не звонил, то и беспокоиться не о чем. Чего он зашевелился?

— Ему, как и тебе, тоже деньги нужны. Он же посредник.

— Владик, я не печатаю денег. И не решаю эти вопросы за своих боссов.

— Ты, конечно, не решаешь, но скажи своим боссам, что деньги, которые гомельчане готовы выплатить за партию лекарств, могут тю-тю…

— Скажу.

— И передай также, что они готовы не только приобрести партию этих лекарств, но и рассчитывают на долгосрочное сотрудничество, периодически подкрепляемое некоей дополнительной договоренностью.

— Хорошо.

— Точно, хорошо, а еще у них есть предложение…

— Какое?

— Они готовы принять даже партию лекарств с просроченными сроками действия. И обойдется все это твоим боссам в одну пятую часть от стоимости партии.

— Знаешь, я готов все это передать боссам, но…

— Ты опасаешься лишнего звена.

— Я ничего не опасаюсь, но боссы не любят…

— Не переживай, это мои дела с Петром Яковлевичем, а твои боссы пусть ничего не знают. Идет?

— Идет.

— Так, когда мне ждать ответа?

— Не гони лошадей, Владик, я не могу ответить конкретно на этот вопрос. Свяжусь с боссами и найду тебя.

— Лады, я рассчитаюсь за тебя, — произнес Владик, и добавил: — В счет моего будущего гонорара.

Расим поднялся из-за стола и пошел к выходу. Но буквально на крыльце кафе его застал звонок мобильного телефона. Это был Эрдемир.

— Нужно встретиться в шестнадцать ноль-ноль — сказал он. — На старом месте.

Расим взглянул на часы. Было начало третьего. Условная фраза означала, что Эрдемир уже ждет его на конспиративной квартире.

Расим пошел на встречу пешком, однако минут через пятнадцать его догнал автомобиль Бахадыра.

— Садись, — с сильным акцентом произнес тот.

Расим влез на заднее сиденье и оказался рядом с Эрдемиром.

— Ты же сказал, что ждешь меня на квартире? — спросил Расим.

— Обстановка изменилась, — ответил Эрдемир.

Машина неслась по городу в сторону Северного кладбища, они пересекли кольцевую дорогу и за Цнянкой остановились возле небольшого леска. Бахадыр вышел из машины и пошел в лес.

— Что произошло? — спросил Эрдемир.

— Мне самому трудно это понять… — ответил Расим. — Один из тех, чьими услугами я пользовался, и тот, кто вывел меня на гомельских посредников, вдруг вызвал меня на встречу в место, которое является самым криминальным в Минске.

— Откуда это известно?

— Как всегда из слухов, но слухи в Минске всегда совпадают с действительностью.

— Он выступал от своего имени или намекал на связи с этой группировкой?

— Нет, скорее всего, он выбрал это кафе случайно. Но вот все остальное мне не нравится. Фактически он стал исполнять роль еще одного посредника…

— Ты предлагаешь устранить его?

— Ну, ты лихой… Ты хоть понимаешь, что это значит в Беларуси? Тут же возбуждается уголовное дело и начинается расследование. И мы вместо маленькой проблемы с одним лишним посредником получаем большую. Тебе хорошо: будет горячо, ты сел в самолет и улетел, а мне сидеть в тюрьме.

— Что будем делать?

— Пока ничего, они ведь не знают, кто мои боссы. Мы выдержим некоторую паузу, в течение которой я якобы проконсультируюсь с боссами, а потом отвечу им. Если вы хотите продолжать сотрудничество, то есть продавать им в том числе просроченные лекарства, то это один вариант. Если хотите выйти из сделки — это второй вариант.

— Это будет первый вариант.

— Но они как на иглу подсели и требуют «грант».

— Что есть «грант»?

— Взятка, которую они называют платой за посредничество в решении вопроса.

— Сколько они просят?

— Двадцать процентов.

— Это невозможно. Я согласен только на пятнадцать, в крайнем случае на семнадцать процентов. Если им это невыгодно, будем искать других контрагентов.

— Мне так и передать им?

— Да. И еще, будешь вести переговоры, имей в виду: чем меньше будет то, что ты назвал взяткой, тем больше твой гонорар.

Виктор Сергеевич

Расим сидел на диване в квартире Ухналева в окружении стариков разведчиков. Справа от него расположился всегда резкий в суждениях Валерий Михайлович, слева осторожный Виктор Сергеевич. Шел разбор встреч Расима с Владиком и Эрдемиром. Анализом занимался как всегда Виктор Сергеевич. Ухналев же время от времени, как говорят в Беларуси, «вставлял свои пять копеек».