Читать книгу "Дочь полуночи - Карен Ченс"

Я попятилась от опасного края, натолкнулась на что-то, посмотрела вниз и разглядела человеческий силуэт, окаймленный слабыми искорками, похожими на электрические. Из-за них на его лицо падал неземной свет, глаза цвета индиго, неистовые, как девятибалльный шторм, встретились с моими.

«Луи Сезар!»

Стены покачнулись. Сердце пустилось вскачь, голова закружилась. Я упала на колени, протянула руку, испачканную кровью, коснулась его щеки, погладила нежную и теплую, без единой царапины, шею. Я ничего не понимала, но и не собиралась задавать вопросы.

— Говорила же тебе — надень штаны, — произнесла я, и горло сжалось при этих словах.

В лице Луи Сезара и в изгибах его тела читалась боль, однако слабая улыбка тронула уголки рта. Я сумела разглядеть это едва заметное движение, потому что по бокам от нас снова с ревом взметнулось пламя. На мгновение на его фоне возник силуэт Джонатана, который нашел для себя безопасное местечко, пока доски, только что подожженные им, превращались в черную пыль. Участок мостков, оставшийся под нами, застонал и начал отрываться от стены. Массивные болты, поддерживавшие конструкцию, не справлялись без помощи выгоревших балок.

— Джонатан не умеет красиво проигрывать, — сказал Луи Сезар.

Я заметила, как тень мага метнулась к дальней стене. Пламя, бьющее снизу, подхватило ее и увеличило до гигантских размеров.

— Я тоже не умею.

Я достала нож Раду и взвесила его на ладони. Он не принадлежал к категории моего любимого метательного оружия, зато был тяжелым и крепким, куда надежнее моей руки, которая, к сожалению, напоминала трясущееся желе. Но с такого расстояния я вряд ли могла промахнуться.

Я следила за Джонатаном. Он увидел в дверном проеме Ольгу и замер. По причине солидного веса эта дама держалась подальше от слабеющих мостков, предпочитая балансировать на каменном пороге. Зато своим телом она почти полностью перекрыла выход, отрезав магу путь к отступлению.

Я воспользовалась моментом и метнула клинок. По доскам под нами прошла слабая дрожь, и нож пролетел в каком-то дюйме от цели. Я должна была предвидеть эту беду, но все мое внимание было приковано к магу. Мостки дрогнули очень не вовремя. Джонатан не заметил моего замаха, зато нож, вибрирующий в доске в дюйме от его носа, привлек внимание мага. Мы оба с недоверием уставились на оружие, подрагивавшее в опорной балке.

«Даже не помню, когда я в последний раз так позорно промахивалась».

Джонатан первым пришел в себя. Он засмеялся, выдернул нож из древесины, и я поняла, что выбросила наше единственное оружие. Луи Сезар силился подняться на ноги, голова у него упала на грудь, он сипло дышал. Я схватила его за плечи и уложила обратно.

— Не поднимайся! — прошипела я, когда маг отвел назад руку.

Мне оставалось лишь надеяться, что он промахнется, как и я, но узнать этого не довелось. Доски под ногами у Джонатана внезапно треснули. Он отчаянно схватился за перила и на секунду чудесным образом удержался благодаря более прочным доскам по краям. Однако же обугленная древесина не выдержала его тяжести, и маг ухнул вниз. Все произошло так быстро, что я даже не услышала его крика.

Через миг винный цех разорвался пополам. Маг не издал ни звука, зато снизу поднялся ревущий поток, как будто порожденный воздухом и огнем. Он закрутился винтом. Вся сила, украденная Джонатаном, поднялась, словно пена над кипящим котлом, перелилась через край, наполнила помещение холодным серебристым свечением, которое лучом прорезало туман и дым, посрамив своей яркостью пламя пожара. Мои глаза не сразу привыкли к этому свету, но потом я увидела змею, сотканную из чистой энергии. Громадная сияющая кобра свернулась, готовая нанести удар.

Я смотрела во все глаза, была зачарована таким количеством силы, какого никогда в жизни не видела за один раз. Я еще успела подумать: «Так вот что находится внутри мастера-вампира», прежде чем сокрушительный молот света опустился. Леденяще-жаркое прикосновение проникло в кости и кровь. Вся сила, украденная у Луи Сезара, вернулась обратно и хотела войти в свой дом. Она не стала дожидаться, пока я уберусь с ее пути.

Я очень быстро поняла, как можно обрести наркотическую зависимость от силы. Горячий серебряный дождь падал вокруг меня, на меня, стремительно напитывал энергией мое измученное тело. Внезапно я начала воспринимать все, мои органы чувств сделались невероятно восприимчивыми. Легкое прикосновение пепла к руке показалось мне похожим на шлепок, горячий воздух в легких воспринимался как открытое пламя, пространство вокруг, пузырящееся бело-синей энергией, вызывало боль во всем теле.

Я упала на колени, стараясь отделаться от ощущений, прижимаясь к грубым доскам мостков. Это была плохая идея. Старые деревяшки ожили у меня под руками. Чувство было такое, словно я проникла в них, на мгновение обрела понимание их сути. Однако при моем везении я прижалась к дереву, в которое попала молния, прежде чем его срубили. Я ощутила все, прочувствовала, как жидкий огонь распространяется по древесине, обращая живую материю в мертвые, обугленные головешки.

Луи Сезар прижал меня, трясущуюся всем телом, к своей груди, обхватил одной рукой за талию, а пальцы другой запустил в волосы, оберегая мою голову. Лучше мне от этого не стало. Вместе с клубящимся, кипящим туманом силы пришли воспоминания.

Я не смогла разобраться во всех образах, хлынувших в меня. В отличие от воспоминаний обожженного дерева, здесь были целые века любви и ненависти, триумфа и потерь, разрушенных мечтаний и отринутых надежд. Над всем этим возвышалось ощущение потери, покинутости и одиночества. Или, может быть, это были просто воспоминания, которые показались мне понятнее остальных. Мой разум мог осознать их в полной мере. Вокруг нас бушевала буря энергии, но теперь я едва сознавала это. Перед моим мысленным взором мелькали живые картины, сценки, запечатленные другими глазами.

Затем мир испарился, обратившись в сияние.

Маленький мальчик с золотыми кудрями неуверенно ковыляет слабыми ножками к богато одетой женщине, сплошь в атласе, расшитом золотом.

«Мой крошка Сезар. В один прекрасный день ты докажешь, что не зря носишь такое имя!»

Другие картины, быстрым потоком проносящиеся перед глазами, запечатлели, как мальчик день за днем прислушивался, не раздастся ли на грязной дороге топот копыт, означающий, что она вернулась. Но мать больше ни разу не появилась. Она просто забыла о его существовании, потому что он не сумел исполнить пророчество — не добился власти, вместо того был заключен в темницу своим братом, которого даже ни разу не видел.

Новая сцена. Пара бирюзовых глаз в темноте, прерывистое дыхание. Легкие, много дней остававшиеся без дела, жадно втягивают воздух. Изящная бледная рука прижимается ко лбу. В ознобе она кажется горячей, когда осторожно убирает с глаз спутанные золотисто-рыжие волосы. Медленно приходит осознание своего нового положения, недоверие уступает место надежде на принадлежность к чему-то, на приятие, на обретение в смерти того, что не давалось при жизни. Но вскоре ему становится ясно, что новому отцу он нужен не больше, чем прежней родне. Приходят воспоминания о том, как он мотался за своим хозяином по всему континенту, отыскивал его, но только для того, чтобы снова и снова быть отвергнутым.