Читать книгу "Я - обычный - Владислав Жеребьев"

– Разумные уроды восстали, – улыбнулся я. – Восстали сейчас, восстанут позже. Так будет всегда, профессор. То, что вы творите с живыми людьми, в этом есть что-то дьявольское, аморальное и порочное. Военное преступление, это самый простой термин, который можно отнести к вашему виду деятельности.

– Оставьте, оставьте, Константин! – взвился профессор. Жирные губы толстяка затряслись, руки заходили в хаотичном порядке. Казалось, еще секунда и он взорвется от переполняющего его негодования. – Кто перед нами? Паразиты! Потребленцы, изо дня в день ведущие существование овоща. Сидят перед телевизором, слушают обещания политиков, ну и раз в год ездят в страну третьего мира, чтобы почувствовать себя богатыми, а заодно получить свою дозу витамина «дэ». Они как гусеницы на яблоке. Стоит добраться, и начинают жрать, жрать, жрать, не заботясь о том, что это яблоко вскоре погибнет и, рухнув на землю, задавит своего обидчика. Да они сейчас в своем первоначальном, вечно ищущем пищи состоянии. Оно им идеально подходит. Если бы не сложность исполнения и сроки, то от первоначального плана заражения вообще можно было бы отказаться, если бы не одна оказия. Мутанты получились на удивление устойчивы к любому виду вирусов, ныне существующих на нашей планете. Их иммунная система универсальна, а желудок устроен так, что может переваривать фактически любую органическую субстанцию. Ускоренный метаболизм в них развит намеренно, уже после прохождения всех основных испытаний. Он стимул для мутантов в уничтожении мертвецов, и он же – подстраховка для людей. Мутанты – это инструмент, подручное средство. Инструмент, как, к примеру, даже самый умный компьютер может общаться, анализировать информацию и сам поддерживать собственное существование, но от этого он человеком не становится. Люди мыслят! Человек – разумное существо, не будет гадить там, где живет. Все остальное это брак, никчемные отбросы, не заслуживающие упоминания.

Отдышавшись, Синицын налил себе воды из графина и одним залпом опустошил стакан.

– Теперь что касательно вас, мой друг.

– Что? – прищурился я. Все болезненные ощущения не то чтобы совсем исчезли, а несколько притупились, позволив вновь мыслить здраво.

– Вы, Константин, как еще с полсотни людей на этой планете, человек особой марки. Вы – головной проект, ради которого и задумывалась вся эта вакханалия. Вот смотрите, – толстяк достал из папки толстую кипу листов. – Объект двадцать пять, родился в одна тысяча девятьсот восемьдесят втором году, апрель, десятое. Имя, при рождении – Константин. Опекуны объекта Елена и Андрей Мерзляевы.

Я стиснул зубы, услышав из уст этой твари такие родные и до боли знакомые имена.

– Бред, – прошипел я. – Ты бредишь, мерзавец.

– Да ну? – Мерзкая усмешка вновь исказила лицо Синицына. – Пошли дальше. – Толстые пальцы-сардельки вновь принялись перелистывать пожелтевшие от времени страницы. – Детство нам не интересно, отрочество тоже без особых происшествий, за исключением одного случая. Помнишь болото, Костик? Помнишь?

Когда мне было двенадцать лет, мы с отцом отправились за грибами. Большую часть дня и вечер отходили безрезультатно, не преуспев в тихой охоте, и уже собрались домой, но по дороге назад я отстал и заблудился. Как это произошло, родители гадали до сих пор, но дальше пошло хуже. Отделившись от родителя, я прошел лес почти насквозь, пробрался через болото и вышел вверх по шоссе километров на тридцать выше станции, где меня и подобрал наряд милиции. Шел я, как вы понимаете, ночью.

– Ребенок в двенадцать лет прошел по лесу, по болоту, ночью и не умер от переохлаждения или не вывернул или сломал себе ногу. Нонсенс, слепая удача? Нет. Подготовленная акция. Год за годом над твоим негласным обучением работали десятки лучших специалистов, наполняя твой неокрепший мозг нужной, ну или не нужной, информа-цией. Школьные занятия, походы в кино с друзьями, прививки, тесты у врачей, всем этим занимались мы, преподнося нужные тебе сведения порционально, тщательно готовя почву для следующего шага. Неосознанно твой мозг усваивал и поглощал получаемые знания, словно сухая губка, опущенная в воду, но не переполнялся, а лишь откладывал информацию, готовый в критический момент дать ее своему хозяину.

– То, что я тогда выжил, – покачал я головой, – скорее чудо. – Действительно, в подобных обстоятельствах шансы на успех сводились к нулю, но более чем слепым везением это не назовешь. – Дайте фактов, профессор.

– Хорошо, мой неверующий друг, – улыбнулся тот. – Факты так факты. Далеко ходить не будем, просто пролистаем информацию нашего полевого агента, которого вы знаете под именем Марик. Кто смог выбраться из высотного здания, почти под завязку забитого зомби? Ты. Кто смог правильно оценить ситуацию и выбрать наиболее простой способ бегства из зачумленных районов, путем вычленения наиболее доступного автомобиля? Тоже ты. Кто смог эвакуировать целую группу людей из города, заваленного смердящими трупами под самое горлышко? Найти убежище? Организовать оборону? Распределить обязанности, тонко уловив способности и настроение. У тебя же в команде не было ни споров, ни конфликтов, ничего такого, что легко возникает в группе малознакомых друг другу людей, даже в самые острые моменты? Твой мозг, искусственно смоделированный и по сути своей уникальный, кусочками подбрасывал тебе нужные идеи, заставляя анализировать и просчитывать обстановку все точнее и точнее. Ты один из немногих, кто выжил. Уже этим ты доказываешь свою уникальность.

– Я – обычный, – улыбнулся я. – Самый обычный офисный клерк. Жив, потому что имею голову на плечах и чувство самосохранения. Люди, попавшиеся мне на пути в эту черную минуту, оказались удивительно правильными, за исключением разве что Марика, чью голову я прибью на стенке сортира, как только подвернется первая возможность. Вы снова бредите, профессор.

Синицын устало опустил свое грузное тело на стул.

– Что я с вами разговариваю, – кивнул он. – Чистота эксперимента вышла за всякие рамки разумного. Оставлять вас нужно было в лаборатории и смотреть, что из этого получится, вместо того чтобы отпускать на вольный выпас. Сейчас бы у нас был свой собственный Хомо-Супериор, всеми фибрами души радеющий за идею очищения земли от скверны, а на выходе получился упрямый козел, не верящий в свои способности. Полностью у вас, конечно, их нет, это было невозможно до последнего момента. Запустить мозг человека на все сто процентов, это вам не фунт изюма съесть. В твоем теле сейчас происходит особая химическая реакция, уникальная и опасная одновременно. Правильно подобранные ингредиенты заставят тебя, независимо от твоего желания, стать либо первым из лучших в этом мире, либо превратиться в овощ. Изменения в собственном самочувствии ты уже почувствовал, цветочки это, дальше будет еще более забавно, а что не веришь мне, так если бы была возможность, сравнили бы образцы ДНК. Спираль нынче расшифровывать могут, так что взяли бы образец крови да сравнили с тем, что в архивах, в пробирках находится. Температура контейнеров, помещенных в холодильники, прекрасно их сохранила.

– Ну а тело, – почти сдался я. – Что с телом делать? Уровень физической подготовки…

– …целиком и полностью зависит от уровня развития человека. Тупо накачать мышцы может любой слабоумный, ярким примером тому являются уборщики, где тело поставили выше разума, а получили только отражение существующей реальности, точное, до невозможности и отражающее всю ущербность и порочность нашего строя. Тело – это лишь инструмент, в умелых руках оно может творить чудеса, не обладая какими-либо уникальными свойствами, а дурак загробит лезвие или сломает бур. Умелые руки – это твой мозг, а инструмент, соответственно, тело. К чему я это тебе толкую, – Синицын на секунду замолк, пристально взглянув на меня, распластанного на операционном столе. – Да к тому, что без осознания собственной уникальности ты не сможешь стать лучшим. Если раньше ты смог выжить, пользуясь только своими вымышленными способностями, мозг усиленно трудился подпольно, то теперь они должны открыться явно.