Читать книгу "Юрий Андропов: реформатор или разрушитель? - Олег Хлобустов"

15. Млечин Л. М. Загадочный Андропов. Партийные интриги. // Вечерняя Москва. Еженедельный выпуск. 2005,27 июня. № 25.

16. Шахназаров Г.Х.С вождями и без них. М.: Вагриус, 2001.

17. Чертопруд С. В. Юрий Андропов: Тайны Председателя КГБ. М.: Яуза, Эксмо, 2006.

18. Казначеев В. А. Последний генсек. М.: Гудок, 1996.

19. Легостаев В. М. Гебист магнетический. Заметки о Ю. В. Андропове. // Завтра. 2004, февраль-март. № 5–8.

20. http://www.2nt1.com/archive/buk-rus.html

21 .ШебаршинЛ.В. Рука Москвы. Записки начальника советской разведки. М.: Центр — 100, 1992.

22. Авторханов А. Г. От Андропова к Горбачеву. Дела идни Кремля. Париж: YMCA — PRESS, 1986.

23. Земцов И. Андропов: Политические дилеммы и борьба за власть. Иерусалим: Книготоварищество «Москва — Иерусалим», 1983.

24. Попов Г.X. Снова в оппозиции. М.: Международное издательство «Галактика», 1994.

25. КГБ: вчера, сегодня, завтра… Международные конференции и круглые столы. Законодательство. Общественный контроль. Спецслужбы и права человека. М.: Общественный фонд «Гласность», 1995.

26. Прозоров Б.Л. Рассекреченный Андропов: Взгляд извне и изнутри. М.: Гудок, 2004.

27. Млечин Л. М. КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы. Изд. 3-е, доп. М.: Центрполиграф, 2005.

28. http://alex-lebedev.livejournal.eom/105268.html

29. Гозман Л. Человек десятилетия. Штрихи к политическому портрету Михаила Горбачева.//Огонек. 1991. № 49.

30. Зиновьев А. «Это не есть мое желание». Выступление на конференции «Небо Европы» в Париже. // Посткоммунистическая Россия. Публицистика 1991–1996 гг. М.: Республика, 1996.

31. Леган И. КГБ и ФСБ. Взгляд изнутри. М.: Центркнига, 2001.

32. Бобков Ф.Д. КГБ и власть. М.: Ветеран МП, 1995.

33. ДокучаевМ. С. Москва. Кремль. Охрана. М.: Бизнес-пресс, 1995.

34. Неизвестный в беседе с Макаровым Д. // Аргументы и факты. 2000. № 23.

35. Караулов А. В. Вокруг Кремля. Книга политических диалогов. Кн. 2. М.: Новости, 1990.

36. И. М. Ильинский. В последние годы советской власти, когда я работал директором Научно-исследовательского центра, мы стали изучать проблемы молодежи, которые не ставились никогда, были под запретом: неформальные организации, девиантное поведение, пьянство, проституция, алкоголизм, наркомания. Меня стали приглашать выступать на Лубянку, в КГБ. Я выступал в большом зале, в малом зале, потом однажды на самом верху. Человек 15–20 сидело. Я не знал никого.

Всякий раз я чувствовал себя очень некомфортно, думал: «Если я буду рассказывать им то, что они хотят услышать, то есть что все якобы нормально, все хорошо, тогда и у меня все будет хорошо в том смысле, что меня не накажут». А мне мои статьи и выступления обходились дорого. Большие нервотрепки были: то в горком партии позовут, то мне намекнет кое о чем наш подполковник, который курировал Высшую Комсомольскую Школу.

Но я решил: буду говорить то, что знаю и как думаю. Так и выступал. Может быть, поэтому меня постепенно до кабинета парткома КГБ подняли.

Однажды я выступил, прощаюсь, а мне майор говорит: «Игорь Михайлович, пройдемте со мной…». «Та-а-к», — сказал себе. Майор словно услышал меня, говорит: «Да нет, вам гонорар тут выписали». Спрашиваю: «Ну и на сколько я наговорил?». Он отвечает: «Вообще-то, если по старым временам, то лет на 12, а пока — 30 рублей…» (Ну и сумма! Оплата производится по ставкам, утвержденным постановлением СМ СССР № 449 от 09.04.1956, объявленным приказом КГБ при СМ СССР № 67 от 04.08.1956, при проведении научных консультаций по ставкам в соответствии с распоряжением СМ СССР от 09.02.1953, № 2919р (указание КГБ № 143 от 22.1 1.1955. — А. Ш.)

Бобков. Когда пришел Андропов, мы тогда буквально через несколько месяцев в Институте социологии создали закрытый сектор нашего Пятого управления. Послали туда 15 наших офицеров. Во главе этого встал замдиректора института. На базе этого отдела потом и рос институт, который и сейчас существует. Сегодня некоторые ребята уже старики, но по-прежнему работают в этом институте. Это была единственная научная основа, которую мы использовали (Мир — это война. Холодная война — настоящая война. Запись беседы ректора МосГУ И. М. Ильинского с генералом армии Ф. Д. Бобковым, 1 февраля 2007 г. http://www.ilinskiy.ru/publications/sod/mirvoina-sod.php).

37. «Первый и уникальный по общественной значимости мониторинг (можно сказать, опросный марафон) мы осуществили во время Первого съезда народных депутатов совместно с ВЦИОМ. Люди тогда, не отрываясь, следили за прямыми трансляциями из Дома Союзов. (Ошибка: Съезды — 4 500 депутатов и гости — могли проходить только в 6-тысячном зале Кремлевского Дворца Съездов. — А. Ш.) Мы создали оперативную группу для проектирования общесоюзной выборки и формулировки вопросов. Ежедневно по очереди с ВЦИОМ (от них главным был А. Левинсон, от нас — В. Мансуров) опрашивались граждане по республикам и российским регионам, по типам поселений. Люди отвечали на три-четыре вопроса, которые, как правило, касались поддержки или несогласия с наиболее ярким

событием предыдущего опросу дня. Невероятными усилиями удавалось за ночь обработать данные, полученные по факсу, и наутро представить их в листовке для депутатов и в прессу. Каждую информацию я должен был показать Чебрикову, тогдашнему главе КГБ, а если он высказывал сомнения, то обращался к секретарю ЦК Вадиму Медведеву, с которым мы были дружны со студенческих лет. Только однажды не удалось преодолеть сопротивление Чебрикова. Больше половины опрошенных поддерживали призыв Сахарова вывести войска из Афганистана и осуждали Горбачева, который, как известно, прервал его речь на заседании. (…)

То, что касается контактов с Комитетом госбезопасности, могу сказать, что их интересовало отнюдь не все. Создав закрытым решением Совета Министров СССР в феврале 1970 г. (отдел в структуре ИСИ РАН), сотрудники комитета получили доступ к социологической информации. А интересовало их главным образом то, что имело прямое или косвенное отношение к идеологическим диверсиям, влиянию западной пропаганды на разные группы населения нашей страны. Отдел социологических проблем пропаганды главным образом этим и занимался. Изучение растущей аудитории западных СМИ, отношения населения к ценностям западного образа жизни, националистические проявления и т. п. были в центре внимания отдела.

Ко мне неоднократно обращались с просьбой раскрыть тему «Социология и КГБ», написать об этом более или менее подробно. Первую такую просьбу я услышал еще в 1987 г. от канадского социолога, с которым познакомился на Конгрессе в Нью-Дели, последнюю — от американского стажера в 2007 г. Не знаю, насколько эти предложения были продиктованы научными интересами, но знаю, что результаты социологических исследований закрытого отдела опубликовать действительно имеет смысл». Социс. 2008. № 6.