Читать книгу "Не учите меня жить! - Мэриан Кайз"

— Люси, я не встречаюсь с другими девушками, — сказал Гас. Желание защищать свою независимость у него прошло, и взгляд был искренний и открытый.

Похоже, ему действительно не хотелось причинять мне боль. Рискуя показаться неблагодарной, я решила не отступать.

— Гас, а раньше, ну, когда мы с тобой… начали встречаться, ты ни с кем не встречался?

С минуту он недоуменно смотрел на меня, пытаясь перевести мой вопрос в понятные для себя слова, но потом до него дошло.

— Встречался ли я одновременно с двумя? — ужаснулся он. — Нет, нет!

Очень возможно, что он сказал правду. Скорее всего, так оно и было, потому что Гас с его безалаберностью и полным отсутствием самодисциплины вряд ли смог бы жить двойной жизнью. Хорошо еще, что он не забывал дышать, просыпаясь поутру.

— Как ты смеешь? — возмутился он. — Ты за кого меня держишь?

Сочетание его пламенных уверений и моего отчаянного желания поверить ему уже значило, что я верю. От облегчения и счастья у меня слегка закружилась голова.

А потом он поцеловал меня, и голова закружилась сильнее.

— Люси, — сказал он, — я никогда бы не смог сделать тебе больно.

И я поверила! Придираться к словам и вспоминать, что он уже сделал мне больно, было бы глупо. Важно то, что он этого не хотел.

— Теперь я могу пойти помыться? — кротко спросил Гас.

Он ушел принимать душ, а я сидела и думала о маме. Меня очень напугало то, что в какой-то момент я стала похожа на нее, и я дала себе честное слово постараться быть еще терпимее и либеральнее.

Тем временем Гас вышел из ванной, и я услышала, как Карен и Дэниэл здороваются с ним.

— Доброе утро, Гас, — сказал Дэниэл, и в его голосе мне почудилась издевка.

— Привет, Дэнни! — весело ответил Гас как ни в чем не бывало.

— Привет, дружок, — послышался язвительный голос Карен.

— Привет, подружка, — ответил ей Гас.

Я услышала взрыв хохота. Центр нашей квартиры сейчас явно переместился к двери ванной.

Мои соседи и мой друг успешно восстановили отношения, и никто не испытывал ни малейшей неловкости, кроме меня.

49

Так мы с Гасом снова стали встречаться.

Я старалась расслабиться сама и держать на длинном поводке, его.

Гас — натура вольная, постоянно напоминала я себе. Обычные правила к нему неприменимы. Даже если он опаздывает на свидание или несколько часов подряд общается с кем-то другим на вечеринке, куда сам меня привел и где я ни с кем не знакома, это вовсе не значит, что ему на меня наплевать.

Я не занижаю требований, решила я. Просто меняю точку зрения.

Я знала, что он любит меня, потому что он вернулся после трех недель полной безвестности. Он не обязан был так поступать, никто его не заставлял.

Благодаря моим новым взглядам мы с Гасом ладили замечательно. Вел он себя безупречно — ну, настолько безупречно, насколько мог, оставаясь самим собой.

Настало лето, и раз в сто лет оно было похоже на лето.

В Лондоне было настолько непривычно тепло и солнечно, что многие восприняли это как знак близкого конца света. Дни плыли один за другим, а жара не спадала, небо оставалось все таким же голубым, и солнце ни на минуту не пряталось за тучами, но погода так много раз подводила жителей Лондона, что все были уверены в скором и резком похолодании.

Люди качали головами и мрачно роняли: «Вот увидите, долго это не продлится». Но жара продолжалась, и казалось, будто солнце будет ярко светить всегда.

Для меня наступило время идиллии. Неделю за неделей я пребывала в райском блаженстве. Меня не оставляло ощущение, будто я живу в маленьком золотом коконе.

Каждое утро спальню заливал желтый солнечный свет, так что вставать и приступать к ежедневным трудам стало почти удовольствием.

Депрессия моя летом всегда отступала, и даже необходимость работать не так раздражала — особенно после того, как мы слегка взбунтовались, и хозяйственный отдел поставил нам вентилятор.

В обеденный перерыв мы с Джедом шли на Сохо-сквер, где в упорной борьбе с несколькими тысячами других офисных служащих за каждый квадратный дюйм газона освобождали себе место под солнцем, ложились и читали книжки.

Для подобных вылазок Джед подходил как нельзя лучше, потому что, когда он пытался заговорить со мной, я просто просила его заткнуться, и он действительно замолкал. С ним рядом можно было молчать сколь угодно долго.

Во всяком случае, мне было спокойно.

Меридия с нами не ходила: она ненавидела солнце. Обеденный перерыв она проводила на работе, за опущенными жалюзи, пытаясь наколдовать дождь; каждый день с жадным нетерпением читала прогноз погоды, надеясь на скорое похолодание, и приходила в ярость, когда плывущие из Ирландии большие черные тучи обходили Соединенное Королевство стороной и направлялись прямиком во Францию.

В течение дня мы не раз имели удовольствие наблюдать, как она задирает юбку, раздвигает свои гигантские ляжки, изводит на них тонны талька и горестно замечает: «Тяжело крупной женщине в жару» и спрашивает, не хотим ли мы посмотреть, какая у нее там потница.

Единственное, что поднимало ей настроение, — прогноз погоды для тех мест, где еще жарче, чем в Лондоне. «Хорошо хоть, что я не в Мекке», — вздыхала она. Или: «Подумайте только, каково сейчас в Каире».

Меган тоже не ходила в парк.

Как настоящая австралийка, она наслаждалась теплом и к солнечным ваннам относилась крайне серьезно. Гораздо серьезнее, чем мы с Джедом.

Она искренне потешалась надо мною и другими робкими северянами, которые сидят на траве, подняв юбки чуть выше коленок, и считают, что разделись почти догола. Меган принадлежала к высшему обществу: она шла к открытому бассейну и загорала без лифчика.

Меридию она презирала еще более энергично, чем всегда.

— Слушай, — шипела она, — если ты немедленно не перестанешь скулить о своих ляжках, я вам всем покажу, как у меня обгорели соски.

— Говори, говори, — с жаром воскликнул Джед, обращаясь к Меридии. Та бросила на него кислый взгляд и проворчала:

— Меня зовут Меридия.

Меган в жару расцветала и чувствовала себя прекрасно. Она ходила на работу в высоко обрезанных джинсах и выглядела как персонаж «Спасателей Малибу». Она не хотела быть вызывающей, но ничего не могла поделать с тем, что красива.

Но я была очень рада, что не живу в Австралии. Мне было бы слишком совестно все лето разгуливать полуголой, и я не уставала благодарить бога, что родилась в холодной стране.

После работы, как правило, мы ходили есть мороженое, и нашей компанией не брезговал даже Айвор. Непривычная погода заставила нас на время забыть о неприязни и вражде, как пограничников, что в Рождество играют в футбол на нейтральной полосе.