Читать книгу "Сходняк - Евгений Сухов"

— Вы ими занимались? — Варяг поймал себя на мысли, что не испытывает к этому истерзанному алкоголем и, вероятно, душевными терзаниями мужчине никаких враждебных чувств. Скорее, сострадание.

Суриков кивнул. — По поручению Александра Ивановича Сапрыкина. Мне пришлось немало потрудиться… Хе-хе… — Суриков издал хриплый нервный смешок.

— Но все же я их нашел. Мне ваша бухгалтерская документация снилась по ночам.

Деньги уходили из Москвы в Латвию и Белоруссию, оттуда в Лихтенштейн, а уж оттуда по десяткам каналов — в Андорру и оседали на счетах пяти тамошних банков. Здорово придумано. Жаль, не удалось в эту самую Андорру съездить — говорят, чудесной красоты место в горах… Горная республика. Сапрыкин — тот ездил, и не один раз.

— Кто такой Сапрыкин? — спросил Варяг. Эту фамилию он слышал впервые.

Суриков тяжело вздохнул:

— Поищите в администрации президента России. Александр Иванович Сапрыкин — большой маленький человек…

— А когда вы нашли деньги… — продолжал Варяг.

— …то ими сразу же занялся Сапрыкин. Он меня отстранил от этой операции. Я не в курсе, куда и, главное, как он их перевел… Счета в Андорре ведь были номерные. Там надо было знать коды доступа… Но думаю, Сапрыкин это выяснил по своим каналам.

— Каким образом вы узнали, что это за деньги? — вдруг спросил Варяг. Он, кажется, догадался, с чем связана нервная запойность бедняги Сурикова: когда тот понял, что с его помощью были украдены миллиарды русского воровского сообщества, им овладел животный страх за свою жизнь.

— Совершенно случайно. Я услышал телефонный разговор Сапрыкина с одним человеком.

— С кем?

— Не знаю. Сапрыкин разговаривал при мне по мобильнику и назвал его только один раз… Тот человек ему позвонил во время нашего разговора…

— В офисе «Госснабвооружения»? — недоверчиво спросил Владислав.

— Нет, — покачал головой Суриков. — У него на даче в Жуковке… Он назвал того человека «Евгений Николаевич».

Евгений Николаевич Урусов! Так, значит, Сапрыкин лично давал указания Урусову! Генерал милиции был для него только прикрытием…

— Так. И что дальше?

— Он спросил у этого самого Евгения Николаевича, может ли тот гарантировать… не помню точно… словом, может ли он увести воров… вот так он и сказал: воров… на ложный след.

— В каком смысле? — решил уточнить Варяг. Суриков пожал плечами:

— Не знаю. Очевидно, чтобы воры не заподозрили Сапрыкина в… воровстве!

— Суриков слабо хохотнул, оценив свой каламбур. — Это все, что мне известно. — Он поднял на Варяга мутный взгляд. — Скажите, а вы… тоже из них?

— Из них, — кивнул Варяг.

— Вы меня убьете? — Суриков задал вопрос с равнодушной обреченностью.

Владислав положил руку ему на плечо, слегка похлопал и тихо, но твердо сказал:

— Ничего не бойтесь. Вы перед нами ни в чем не виноваты. Вы просто сделали свою работу. Но если Сапрыкин или связанные с ним люди узнают о нашей с вами встрече, они вас точно убьют! Так что будьте осторожны.

Суриков поднялся со скамейки и, не попрощавшись, неторопливо зашагал прочь.

Вечером Варяг вышел прогуляться в сквер около дома и, когда улица опустела, зашел в телефонную будку и связался с Москвой.

— Закир! — негромко произнес он. — Это Варяг. Мне стало известно, кто увел общак. Надо собирать большой сходняк. Передай ворам, если они заинтересованы в том, чтобы вернуть общак, пусть дадут мне знать. На следующей неделе я возвращаюсь в Москву!

Поднимаясь в лифте на пятнадцатый этаж, он думал, что дело даже не в пяти миллиардах. Дело в принципе. Еще никому и никогда не удавалось обвести Варяга вокруг пальца. «Я тебя, Сапрыкин, из-под земли достану. Ты принесешь мне эти пять тонн лимонов в зубах», — зло прошептал Владислав, отпирая ключом дверь.

* * *

Девушка— пограничница за толстым стеклом внимательно изучила его паспорт, сверилась со своим всезнающим компьютером и энергично проштамповала «въезд».

Владислав дождался Лену с Лизой, и они втроем пошли к резиновой ленте-змейке искать свой багаж.

На выходе из таможенной зоны было столпотворение. Встречающие трясли букетами цветов, сотовыми телефонами, махали руками, улыбались, возбужденно кричали. Но на мужчину в сопровождении девушки лет двадцати пяти и шестилетней девочки никто не обратил внимания. Зато как только они вырвались из жужжащей толпы, к ним сразу подкатили четверо крепких ребят с одинаковыми значками «ТАКСИ» на рубашках.

— Машина до Москвы недорого! Низкий тариф! — наперебой стали предлагать они, заглядывая приезжему в глаза.

Варяг решительно помотал головой и, мягко отстранив «таксистов», двинулся к выходу. Его никто не встречал у выхода из таможенной зоны, но он дал такие инструкции Чижевскому: Варягу не хотелось привлекать ничьего внимания к своей персоне.

Он вдруг невольно вспомнил свое возвращение сюда, в международный аэропорт Шереметьево, три года назад, когда его оттерли от встречавших телохранителей переодетые менты, подбросили в карман плаща наркотики и чуть не повязали в кабинете дежурного милиционера… как его там звали… Тогда ему удалось спастись: он убежал из ментовской «Волги», плутал по лесу и приехал в Москву, переодевшись каким-то бомжом. И вот он снова прилетел из Америки в Шереметьево. История повторяется, хотя и не дословно. Второй раз он не даст себя одурачить. «В этой истории, — подумал Варяг, — будет новый поворот».

Проходя мимо газетного киоска, Владислав остановился на секунду и купил свежий номер «Известий». Его внимание привлек крупный заголовок на первой полосе: «Загадочная смерть чиновника». Он пробежал глазами заметку: «Вчера, 14 августа, на своей даче под Москвой покончил с собой сотрудник одного из управлений ФСБ Николай Иванович Соколов. Самоубийца произвел себе в рот выстрел из крупнокалиберного ружья. По сообщению информированных источников в МВД, против Н. Соколова недавно было возбуждено уголовное дело по подозрению в соучастии в финансовых махинациях, связанных с нецелевым использованием транша МВФ».

Варяг не знал, можно ли верить этому сообщению. Возможно, кто-то опять затеял двойную игру. Но с кем? С ним, или с ворами, или с новым президентом?

Видно, у Николая Ивановича очень высокие покровители в МВД, если ему удалось инсценировать ни много ни мало собственное самоубийство. Вот только зачем? Но придумано классно: выстрел в рот из крупнокалиберного ружья — это значит, что голова «самоубийцы» разлетелась вдребезги, как упавший с грузовика арбуз.

Хоронить, значит, будут в закрытом гробу — чтобы, не дай бог, родственники и знакомые не обнаружили подмены… Ну и махинаторы? Но быть может, это сообщение — правда. Тогда, возможно, от Николая Ивановича решили избавиться. Кто?

Сапрыкин?