Читать книгу "Киндрэт. Кровные братья - Наталья Турчанинова"

Не помню, что было после Совета Старейшин, как будто холодная, вязкая пустота наполнила меня, отвратительное бесчувствие парализовало все желания, все мысли. Перед глазами плыли яркие до головокружения картины: изуродованный Кристоф, Ревенант со странной печалью в глазах, прекрасная, мудрая, ледяная Фелиция, незнакомый мальчик, бегущий по темной улице, с любопытством заглянувший мне в лицо, мальчик, так похожий на Лориана своей беспечной радостью и наивностью… жуткие картины минувшей ночи. Я стоял посреди улицы, под дождем. Гроза в ноябре! В низких тучах сверкали молнии, дождевые капли разбивались в пыль о мостовую, гремел гром… Мир пытается смыть с себя остатки Тьмы, вызванной тобой, друг мой кадаверциан…

Дома меня ждала еще одна новость. Квартира была разгромлена. Сломана вся мебель, разбиты подсвечники и посуда, разодраны книги, холодильник выпотрошен и перевернут, пол — сплошная липкая красная лужа — вылит весь мой запас крови. Спальня разнесена в клочья так, словно постель полосовал не один десяток ножей, а кровать рубили топором. Фреска почти уничтожена: глубокие рваные царапины прорезали стройные тела девушек и их прекрасные лица.

Бывшие братья или враги постарались пнуть меня еще один раз, напоследок, и, кажется, этот удар добил.

Небо стало белым, и теперь я мог смотреть на него, только сильно прищурившись. Слишком ярко, но мое больное любопытство продолжало настаивать: «Еще немного, посмотри, как это бывает, когда встает солнце, вспомни!»

В этой квартире у меня была всего одна маленькая комната с оконцем, выходящим на глухую стену, на нем висела старая пыльная штора, которую я приоткрыл совсем немного, только чтобы видеть небо. Удобное место: центр города, два выхода — на крайний случай, крепкая дверь, соседи, которым нет друг до друга совершенно никакого дела. Я никогда не жил здесь и не знал, что комната в этой коммунальной квартире пригодится мне… так скоро. Желтенькие обои в полосочку, стол у стены, скрипучая кровать и достаточно места, чтобы шагать из угла в угол.

Нужно закрыть окно… нет, выдержу, еще минута… Из-под опущенных век полились слезы. Ослепительное сияние невозможно терпеть, а ведь еще даже не встало солнце. Еще секунда…

— Ты что, совсем сдурел?! — прозвучал надо мной знакомый голос, и черные жалюзи на окне с грохотом опустились. Нежный полумрак прохладой коснулся ослеп ленных глаз. — Решил покончить жизнь самоубийством?

— Кристоф?! Ты?! Как ты…

— Я знал, что ты придешь сюда рано или поздно. Ждал внизу.

Зеленоватый свет пролился на мои веки, и резь в глазах прошла.

— Я никому не говорил об этой квартире.

— Молодец. Я рад за тебя.

Кристоф. Мой прежний, язвительный, зеленоглазый, черноволосый… молодой Кристоф стоял, опираясь плечом о косяк двери, и смотрел на меня, лежащего на кровати, насмешливо улыбаясь.

— Ты прекрасно выглядишь.

— Зато ты выглядишь как покойник, кем бы и стал, если бы я пришел чуть позже.

— Я хотел… сам не понимаю, чего я хотел. Теперь… теперь я никто, Крис.

— Знаю. — Его голос и взгляд потеплели. Он опустился на кровать рядом со мной. — Знаю, Дарэл.

— Я не думал… Я никогда не думал, что это будет так тяжело. Мне всегда было плевать на них всех… я считал, что мне все равно. А теперь… у меня нет имени, нет семьи, нет друзей. Ничего!

— Твое имя осталось при тебе, семьи рано или поздно лишаются все, а о друзьях я бы не стал на твоем месте говорить столь категорично. По-моему, кое-кто из них сидит сейчас рядом с тобой.

— Кристоф, ты… спасибо!

— Не за что. Ваши дамы придумали для тебя чересчур суровое наказание. Вы, Даханавар, очень… семейные. Родственные связи значат для вас слишком много, гораздо больше, чем для других. Вриколакос в отместку за отлучение загрыз бы кого-нибудь из сородичей и был счастлив. Лигаментиа просто не заметил бы этого, а Вьесчи создал оппозиционную группировку в пику главе клана и добился восстановления прав. Даханавар, как я и пред полагал, впал в депрессию.

— А что сделал бы ты?

— Я? Понятия не имею. Вопрос в другом. Ты жалеешь, что пошел к Ревенанту и потребовал Ритуала?

— Нет. Наверное, я глуп, так считает Фелиция, но, если бы мне пришлось выбирать еще раз между судьбой клана и судьбой Лориана, я бы снова выбрал его. Наверное, я слишком эгоистичен.

Реакция Кристофа была совершенно неожиданной. Он захохотал. Пожалуй, я впервые видел, как он по-настоящему искренне, беззаботно смеется.

— Что? — спросил я хмуро, когда он наконец успокоился.

— Слышал бы ты себя! — сказал он, все еще улыбаясь. — Слишком эгоистичен! Малыш, да это основное, естественное наше состояние. Мы все эгоистичны, подлы и коварны. Ты со своей привязанностью к мальчишке уникален.

— Кристоф, я решил, что… нам больше не нужно встречаться.

— Так… — Улыбка на его лице мгновенно погасла, а глаза стали откровенно злыми. — Это что еще за новости?

— Ты был прав. Я не должен морочить ему голову. Не смотри так! Ты же видишь, я не могу больше защищать его! Я сам беспомощен и слаб. Я не смог уберечь его раньше, а теперь, когда неизвестно кого нужно бояться больше — бывших друзей или врагов…

— Знаешь, Дарэл, — медленно заговорил кадаверциан, и в речи его явственно зазвучал тягучий старофранцузский акцент. — Когда я увидел, как ты привязан к этому подростку, как беспокоишься о нем, когда узнал, что ради человека, ради ребенка, ты готов пожертвовать собой, мной, своим кланом, всем миром, я понял, что для нас еще не все потеряно. Если на всей этой плесени, бледной немощи может вырасти такое глубокое, человеческое чувство… Мы со своей многовековой грызней за власть, интригами и жаждой крови просто ничто перед ним. Если ты боишься за него и за себя, я дам убежище вам обоим.

— Лориан боится приходить к тебе, — сказал я, чувствуя какой-то комок в горле. — Там слишком мрачно.

— Специально для него я переделаю пару комнат, — ответил Кристоф, улыбаясь. — Все равно я собирался делать перестановку.

— Ты третий раз спасаешь меня.

— Четвертый. Кстати, ты ел сегодня?

— Не помню.

— Я так и знал.

Колдун извлек объемную сумку-холодильник и поставил ее на стол.

— Это тебе от Вивиана. Первая группа, как ты любишь.

— Очень любезно с его стороны. Ты позавтракаешь со мной?

Крис прищурился, рассматривая меня цепким неприятным взглядом, потом снова усмехнулся и отрицательно покачал головой.

— Удовольствие от еды я получаю только в одиночестве, поэтому никогда не ем в компании.

Пока я завтракал, кадаверциан, заложив руки за спину, стоял у стены, изучая надписи на обоях, сделанные прежним жильцом. Это было поздравление с днем рождения какого-то неизвестного Бориса, пара пословиц на латыни, несколько ругательств, номера телефонов.