Читать книгу "Не мир принес - Юрий Манов"

— Сначала уговорили местное начальство оставить детей в монастыре, что передали церкви по указу Президента. Объяснили оставшимся воспитателям, что и как. Остались немногие, но те что остались, стали классными педагогами…

Глава 10

У САМОГО СИНЕГО МОРЯ

Васинцов глянул на выложенную цветной плиткой улицу, застроенную шикарными особняками с окнами на море, и присвистнул.

— Что, теперь строят такие хоромы под детские спортивные лагеря?

— Вы о чем? — спросил отец Иоанн. — Ах это, нет, что вы, это бывший поселок газовиков-нефтяников. Не бурильщиков, конечно, и не начальства, а так, сотрудников среднего звена. Еще по весне единодушным решением пайщиков кооператива все это передано государству вместе с пляжами, лодочной станцией и аквапарком, ну а государство нам. Как я понял, коттедж охраны вон тот, у входа…

Васинцов опустил очки на нос, накинул полотенце на плечо и, ступая легкими пляжными шлепанцами по нагретой гальке, вышел на берег. Отец Иоанн тоже в плавках, темных очках и широкой панаме сидел за круглым столиком пляжного кафе, перед раскрытой книгой. Той самой. Над ним буквально нависал пузатый дядька с физиономией совершенно кавказского типа. Дядька, активно жестикулируя, ругался, не давая отцу Иоанну и рта открыть, за спиной его, сложив руки на груди, стояли два красавца кавказской же наружности. Толстяк орал, явно заводя сам себя, обычно так орут, когда от слов собираются переходить к делу.

— В чем проблема, святой отец? — спросил Васинцов удивленно, подходя к кафешке.

— Кито такой? — спросил пузанчик, презрительно глянув на Васинцова.

— Отдыхающий, — ответил за Геннадия отец Иоанн.

— Так ыды, отдыхай, — порекомендовал толстяк и снова повернулся к священнику.

— Батюшка, я не понял, что хочет от вас этот представитель коренного населения? — расправляя полотенце в руках, спросил Васинцов.

— Видите ли, Геннадий, этот господин — владелец платного пляжа на взморье, ну там, где качели-карусели, лодки моторные.

— Ну и?

— Он сердится, что наши ребята в виде урока убирают мусор с соседних пляжей, так называемых диких. И отдыхающие охотно теперь там загорают, а не идут к нему за плату, поэтому он терпит убытки, и шашлык у него совсем не покупают, мясо портится.

— Слышь, да? Ты умный такой, — снова начал пузач, — скажи своим дытышкам, пусть купаются, да, плавают, да? Пусть мороженое кюшают, газировка пьют. Зачем в грязи копаются, да? Бумащки-фигащки, дерьмо разное. Плохой ты учитель, да? Пусть убирают те, кто деньги получает, понял, да?

Толстяк снова орал, и руки его, непрерывно двигаясь, едва не цепляли святого отца за нос.

— Слышь, орел горный, — спокойно сказал Васинцов, — а ну-ка быстро пакшонки свои от батюшки убрал. Со служителем божьим надо учтиво разговаривать.

— Щито? — опешил пляжевладелец. — Ты щито сказал?

— Вали отсюда, урод, а то я тебе, любезный, лицо набью.

Пузан аж поперхнулся от такой наглости, он покраснел, как перезревший помидор, и посмотрел на своих охранников глазами, вылезшими из орбит. В принципе Васинцов был готов к продолжению событий, он сделал шаг назад, пропустил мимо себя бросившегося в атаку джигита, мощным пинком в зад прибавил тому ускорения. Второго он поймал, накинув ему на шею махровое полотенце. Развернув противника наподобие того, как метатель молота собирается запустить свой снаряд в воздух, Васинцов метко впечатал того в крашенный мерзкой зеленой краской столб солнцезащитного грибка. Джигит тихо ойкнул и сполз на гальку. Отряхнув руки, Васинцов, не оборачиваясь, резким ударом локтя в солнечное сплетение отправил в аут набежавшего было сзади охранника и подошел к толстяку.

— Слющай, уважаемый, — умело передразнил майор побелевшего от страха пляжевладельца, — слющай и запоминай. У тебя уборщиков много, да? Пусть убирают, и твой пляж, и дикий пляж, да? Люди купаться хотят, загорать хотят в чистоте и уюте. А ты мусор свой, вместо того чтобы в контейнерах вывозить, на соседние пляжи скидываешь, нехорошо, да? А море штормит, и грязищу всю эту с берега смывает, ну скажи, это хорошо, да? — Свой монолог Васинцов сопроводил мощным тычком в упитанный живот.

Толстяк упал на колени и судорожно стал ловить воздух ртом.

— Если узнаю, что ты на уборке экономишь, такие процедуры будут проводиться ежедневно, — добавил Васинцов уже без акцента и пнул толстяка в упитанный зад. Толстяк на карачках сделал три прыжка, вскочил на ноги и со всех ног пустился по пляжу. Один тапок слетел с его ноги, модные пляжные штаны сползли до середины задницы, оголив заросшие курчавой шерстью ягодицы.

— Хоть хвоста нет, и то радует, — сказал Васинцов, усаживаясь в пластиковое кресло и делая знак официанту.

А толстяк, отбежав на безопасное расстояние, развернулся и погрозил Васинцову кулаком, изрыгнув какое-то страшное проклятие на своем гортанном языке. Васинцов привстал, делая вид, что собирается в погоню, и корыстный пляжевладелец решил не искушать судьбу, а потому развернулся и побежал еще быстрее. Один из его охранников наконец отдышался и последовал за своим хозяином, второй так и лежал около грибка, тоненькая струйка крови стекала из его более чем крупного носа на махровое полотенце.

— Вот сволочь! — сказал Васинцов, выдергивая из-под джигита махровое полотнище, — казенное полотенце мне загадил.

— Геннадий, — озабоченно сказал отец Иоанн, — а вы его случайно не того…

— Да нет, че с ним случится. Жив, собака, сейчас очухается. — Васинцов принял у официанта бутылку минералки и, сильно встряхнув, полил лежащего. Тот слабо застонал и пошевелился.

— Вот видите, сейчас очнется.

Джигит заворочался, держась за столб, поднялся на ноги, посмотрел на свою ладонь, залитую кровью, потом на Васинцова.

— Вот ведь бестолковый, — с досадой сказал Васинцов, когда джигит схватил с подноса проходившего мимо официанта бутылку за горлышко и разбил ее о столб. — Поберегитесь, батюшка.

Майор уже не церемонился, едва кавказец сделал выпад, он правым кулаком выбил страшную «розочку» из руки нападавшего, а левой ладонью резко ударил ему прямо в кадык. Нападавший захрипел и снова повалился на колени. Васинцов ударом ноги в голову опрокинул его на гальку и сделал знак бармену, схватившемуся за телефон.

— Не надо милиции, я сам милиция, — заверил майор, — за разбитую бутылку я заплачу. Пойдемте, батюшка, — предложил он, бросая полотенце на поверженного врага, — я этих уродов знаю, пока голову ему не расшибешь, не успокоится. Видели, как у него глаза-то кровью налились? Пойдемте искупаемся, вон и Карина вышла.

— Скажите, Геннадий, — спросил отец Иоанн, когда они вышли из моря и развалились на мелкой гальке, — а вам его не жалко было?

— Кого вы имеете в виду? Пузатого?

— Нет, вот этого парня, последнего, того, что с бутылкой?