Читать книгу "Гнев Ашара - Энгус Уэллс"

— Они не посмеют! — Придя в ужас при этой мысли, Сулья взяла лицо Борса в ладони и повернула к себе его голову. — Если Тоз потребовал, чтобы ты к нему кого-то привел, тебе ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Лучше ят, чем кто-нибудь из нашего Дротта. Лучше какой-нибудь бар-Оффа, чем ты.

— Ты так думаешь? — спросил он, устало улыбаясь, несмотря на скверные предчувствия, ибо то, как она держала его лицо, напомнило прикосновение Тоза к своей жертве.

— Да, — подтвердила она. — Ты мой муж, Борс, и я горжусь тем, что я твоя жена. Я гордилась бы, даже если бы ты был простым воином, но знание, что ты в милости у Посланца, удваивает мою гордость.

Борс хрипло рассмеялся. Она и впрямь забыла Андрата, забыла, как стала женой Борса. А Сулья приняла этот смех за одобрение и приникла губами к его губам.

На мгновение Борс одеревенел. Ожило воспоминание о том, чему он еще недавно стал свидетелем. Но близость ее тела воспламеняла иной огонь, и он обвил Сулью руками, потянув на меха рядом с собой.

В тот вечер у них пригорел ужин, но им было совсем не до того.

Весь следующий день и еще девятнадцать дней после него горел великий костер, посылая на юг наваждение, в то время как топоры, тесла и рубанки обрабатывали дерево, и военные машины постепенно приобретали должный вид.

Было построено три больших катапульты, каждую взгромоздили на подставку с колесами.

Метательные лапы были вырезаны из цельных кусков дерева, их уравновесили с одного конца тяжелыми каменными блоками и закрепили у точки опоры плетеными шнурами из сыромятной кожи. Шкивы, которые нарисовал Тоз, опускали лапы, чтобы наполнить их корзины камнями. Каждое орудие могло метать огромные валуны высоко и далеко.

Три осадные башни поднимались над тропой, они также стояли на колесах. Каждая имела вид пирамиды, увенчанной конусом, была обшита досками, а сверху покрыта сырыми шкурами, распространявшими вонь, но зато плохо загорающимися. Внутри от площадки к площадке поднимались лесенки. Наверху торчал поднятый мостик, который можно будет опустить, перекрыв промежуток между башней и крепостной стеной.

Соорудили и три прикрытия на колесах, похожие на длинные передвижные дома с крышами из прочного дерева, покрытыми шкурами. Прикрытия предназначались для защиты людей от снарядов, летящих сверху. С высоких стоек свисали канаты для поддержки таранов.

Никто не упоминал о мертвом яте. Ко времени, когда машины были достроены, у Борса отлегло от сердца и он благодарил судьбу за то, что Тоз больше ничего не требует от него. Разве что на двадцатый день колдун велел сообщить Нилоку Ярруму, чтобы тот готовился к штурму.

Хеф-Улану понравилась новость, он даже предложил Борсу сладкого вина, пока они ждали появления мага.

Светало, хотя на юге по-прежнему властвовала ночь. Баландир, Вран, Дариен и Имрат пришли в жилище хеф-Улана, их глаза горели жаждой боя. Затем появился Тоз.

— Готовьтесь, — сказал он им. — Трубите в боевые рога. Мы выступаем под прикрытия Ашаровых чар, и скоро ворота падут.

— Хвала Ашару! — проревел Нилок, мощно и тяжело ударив кулаком по столу. — Хвала Посланцу!

— О да! — отозвались остальные, — Хвала Ашару! Хвала Посланцу!

Тоз улыбнулся своей лисьей улыбкой.

— Поставьте воинов к машинам, — указал он. — Я пошлю тьму впереди нас, и мы нахлынем на них прежде, чем они узнают, что мы здесь.

Яррум показал зубы и хищно улыбнулся. Затем крикнул, чтобы ему подали доспехи, и велел Дьюану оповестить Дротт. Уланы Кэрока, Ята, Гримарда и Вистрала воззвали каждый к своему гехриму, чтобы те разнесли весть.

За следующее утро Орда вооружилась и снарядилась. Нилок Яррум стоял на пригорке, посеребренный боевой шлем скрывал его лицо, нагрудник сверкал на солнце. Уланы стояли подле него. Он вскинул меч, которым лишил Мерака головы. Дьюан протрубил в боевой рог, и пение его разнеслось над несчетными толпами лесного народа.

Тоз поднялся перед своим костром и взмахнул обеими ладонями. Точно туман, уносимый крепким ветром, тьма начала проясняться, к югу медленно распространился дневной свет. Как только осветилась дорога впереди, военные машины тронулись с места. Сотни людей волокли их за канаты спереди, другие сотни толкали сзади. Скрипя и постанывая, метательные машины, башни и штурмовые прикрытия поползли по дороге к Высокой Крепости, скрытые от взгляда ее защитников ползущей впереди тьмой, движимые к цели пылкой волей лесного народа. Этот тяжкий труд продолжался весь оставшийся день и половину следующего, и все время тьма ползла впереди войска — пока Тоз не приказал остановиться, объявив, что крепость уже близка. Тогда были выведены вперед тележки с боеприпасами, и содержимое их сгрузили близ баллист, а бессчетные ряды лесных варваров ждали с обнаженными мечами и натянутыми луками.

В полдень началось сражение.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Кордор Демиол из сотни Варуна был первым, кто почуял начало нападения, да и то лишь на миг. Он стоял один на северной стене, глаза его покрылись красными прожилками от попыток вглядеться в непроницаемую тьму, которая все висела над крепостью. Хотя духом он был бодр благодаря снадобью Уинетт. Обходя свой участок, он остановился, опершись о выступ стены, внимательно вслушиваясь и пытаясь (пусть он теперь и понимал, что тщетно) хоть что-то разглядеть в окружающем мороке.

И услыхал. Это было похоже на свист. Демиол насторожился. Затем в последний миг жизни он увидал источник звука: валун вылетел из тьмы и, ударившись о выступ, отскочил, врезался в Демиола, смял его, покатился по каменному проходу, перепрыгнул через край и низвергся вниз, во тьму. Демиол уже не слышал воплей второго и третьего воинов, тоже попавших под удар, не слышал он и криков, раздавшихся сразу после того, как остальные кордоры прокричали приказ быть наготове, а солдаты завопили в смятении — большая часть их не понимала, что случилось.

Второй валун разбил вдребезги баллисту, убив четверых из ее расчета. Третий раскололся о стену, и осколки его рассыпались над зубцами стены, которую тут же огласили новые крики: многие были ранены и покалечены. В этот момент врагу ответили баллисты Высокой Крепости, вслепую стреляя во тьму. Летящие камни исчезали невидимо и беззвучно. Стрелки пускали стрелы, но затем прекратили, ибо теллеманы признали бесполезность стрельбы по противнику, которого пока но видно. И которого, может быть, и нет вовсе.

Рикол, как всегда обедавший в полдень, бросил ложку, услыхав шум и крики. Схватив меч и уже на бегу прицепив ножны к поясу, он поспешил наружу. И вовремя, чтобы увидеть камень, низвергшийся на жаровню — пылающие угли искрящимися дугами рассыпались во все стороны. А Рикол уже мчался к лестнице, ведущей на северную стену, ругаясь всякий раз, когда врезался в кого-нибудь, почти незримого во мраке, и одновременно во всю мощь своих легких призывая к порядку, рассылая спотыкающихся воинов на посты. Схватив первый попавшийся факел, он стал карабкаться по крутым ступеням.