Читать книгу "Каменный век. Книга 1. Род Волка - Сергей Щепетов"

– Наши воины – лучшие, – смущенно буркнул Медведь. – Что еще можно поделать? Выучиться на Художника нельзя – никакие тренировки не помогут. Человек рисовать или может, или не может – это не от нас зависит.

– На самом деле все еще хуже, – сказал Кижуч, обращаясь почему-то к Семену. – Новым жрецом должен стать человек, который НЕ МОЖЕТ не рисовать, а таких среди нас нет.

Семен решил, что более удобного момента уже не представится, и пошел в атаку:

– Конечно, их не будет, раз вы их сами убиваете!

– Мы?! Как?!

– А вот так! – Семен ткнул через плечо большим пальцем в сторону площадки, где подростки отрабатывали удары дубиной.

– Что ты такое говоришь, Семхон?! – возмутился Медведь. – Парни становятся воинами!

– Конечно, – согласился Семен, – но при этом они не становятся тем, кем могли бы, если бы им не нужно было становиться воинами.

– Не говори глупостей, Семхон, – поморщился Кижуч. – Никто никого не заставляет. Любой из парней может отказаться. И никто не станет его заставлять, избивать, убивать или выгонять из Племени.

– Это для меня новость, – признал Семен. – И тем не менее. Они тянутся друг за другом, а все вместе за старшими, которые сильнее и многое умеют. Для подростков это естественно, как есть, пить и справлять нужду. Не мочь делать чего-то, что могут другие, – это горе. Вы все прошли такую подготовку – вспомните, что вы думали и чувствовали, когда были как они. И скажите, что я не прав.

– Ты прав, – сказал Горностай. – Но прошли подготовку не все.

– Хотите, я угадаю, кто ее не прошел? – спросил Семен и посмотрел на Художника.

– Да, – проследил за его взглядом Кижуч. – Но что ты хочешь этим сказать?

– В этом возрасте они многое могут, но они еще дети и не понимают этого. Каждому хочется быть в стае, быть как все. И такую возможность вы им даете. Будущих Художников они убивают в себе сами.

– Не знаю, не знаю, – покачал головой Медведь. – Сколько мальчишек подготовил и не заметил, чтобы кто-то что-то в себе убил. Если костер разгорелся, если уже есть угольки, то ветер ему не страшен – только лучше гореть будет.

– Может быть, я ошибаюсь, – чуть сдал назад Семен. – Я не истины вам вещаю, а мнение свое высказываю. Взгляни, мастер!

Из длинного кармана на рубахе, предназначенного для арбалетного болта, Семен вытянул кость и передал Художнику. Тот принял.

Вообще-то, Семен совсем не был уверен, что изделие юного костореза имеет художественную ценность. Уподобиться тому революционному матросику, который в старом фильме передает профессору спасенную штампованную статуэтку, ему совсем не хотелось. Но с другой стороны, вдруг это спасет жизнь мальчишки? Семен его, правда, не знает, но, раз у него есть возможность, попытаться он ДОЛЖЕН. Должен кому и почему, Семен не задумывался.

Дело в том, что на другой день после стычки с хьюггами Семена занесло на смотровую площадку – днем он на ней еще ни разу не был. С краю, между камней, он подобрал обломок кости. Что за кость и какому животному принадлежит, он определить не смог, да и не пытался. Один ее конец, который, вероятно, был более массивным и чуть отогнутым в сторону, представлял собой… скульптуру коня. И не просто коня, а коня, распластавшегося в мощном прыжке: шея вытянута, передние ноги согнуты и прижаты к корпусу, задние прямые отведены далеко назад и переходят в массив остальной кости. Семен никогда не видел вблизи, как прыгают лошади, но, рассматривая двадцатисантиметровую фигурку, почему-то сразу поверил, что это они делают именно так. На вопрос, откуда тут взялась эта штука, парнишка-дозорный охотно пояснил, что это работа того самого парня, который проспал появление хьюггов, а потом сбежал в степь. Его не раз предупреждали, чтобы он не занимался на посту своими глупостями. Но он, видно, не удержался, увлекся и вот…

Старик не крутил кость перед глазами – просто держал и смотрел. Долго. Потом произнес только одно слово:

– Кто?

Присутствующие молча переглянулись.

– Головастик, – ответил Семен и подумал: «Все, теперь эта проблема – не моя».

– Закон Жизни и ее Смысл, – сказал Кижуч. – Нам этого не потянуть.

– Большой Совет Лоуринов? – не то спросил, не то предложил Горностай.

– Как будто вы не знаете, ЧТО может решить Совет! – возмутился Медведь. – Парня оставят, а нас заставят переселиться в степь!

– Простите меня, старейшины, – встрял с репликой Семен. – Может быть, Головастик уже мертв. Тогда и обсуждать нечего.

– Найдите его, – сказал Художник.

– Найдешь его, как же, – буркнул Кижуч. – Перепугается и в заросли забьется – ищи его там. Ждать надо, пока сам вернется.

– Я бы на его месте не вернулся, – сказал Медведь. – Лег бы под куст и лежал, пока не помру.

– Попробую найти, – сказал Бизон и поднялся. – Стемнеет еще не скоро.

Старейшины переглянулись.

– Попробуй, – выразил общее мнение Горностай. – Людей с собой позови. Только не обещай ему, что в живых останется. Еще крепко подумать надо.

Бизон ушел, и старейшины долго молчали. У Семена накопилась огромная куча вопросов, но он решил плюнуть на нее и молчать вместе со всеми.

Наконец жрец вздохнул и посмотрел на Кижуча. Тот слегка встряхнулся:

– Ну, ладно. Эдак мы до главной темы и к утру не доберемся. – Он, в свою очередь, выразительно посмотрел на горшок с самогоном. – После твоего появления, Семхон, жить стало гораздо веселее – проблемы плодятся, как мыши. Художник говорит, что ты близ Высшего Уровня посвящения. Но без Низшего. Если бы это сказал кто-нибудь другой, мы бы долго смеялись.

– Чего тут голову ломать? – обратился ко всем Медведь. – Пусть говорит, а мы будем слушать. Нельзя же стрелять, не видя мишени! Что толку думать над тем, чего мы не знаем, а?

Старейшины кивнули, Художник согласно прикрыл веки.

– А что говорить? – поинтересовался слегка опешивший Семен. – И о чем?

– О жизни, – ответил Кижуч. – Все, что знаешь. О Людях, пещерах и мирах. Самое главное.

Семен кивнул и ненадолго задумался, вороша свою память, как записную книжку. И начал:

– Я жил в том времени, что наступит после вас через тысячу поколений (уточнять он не стал, подозревая, что и эта цифра все равно для слушателей непредставима). Это такое далекое будущее, что люди, пока дошли до него, потеряли память о вас. Они научились выращивать съедобные растения, многих животных сделали ручными, как собаки, и перестали охотиться. Они построили жилища из дерева и камня, в которых всегда тепло. Они научились передвигаться по земле, не шевеля ногами, и даже летать по воздуху. Правда, они не перестали ссориться и воевать друг с другом. Каждое поколение умело и могло больше предыдущего. Люди стали думать, что те, кто живет сегодня, лучше, чем те, кто жил вчера. А над жившими еще раньше они даже не смеялись, потому что считали их слабыми и недоразвитыми. Только им все равно хотелось знать о тех, кто жил очень давно, они искали и изучали ваши орудия из камня и кости. И удивлялись тому, какими вы были неумелыми и глупыми. Так было, пока они не нашли первую пещеру с вашими рисунками. Сначала люди будущего не хотели верить, что их сделали те, кто жил очень давно. Но поверить пришлось. И тогда людям стало стыдно: оказалось, что далекие предки были не хуже их, а может быть, и лучше. Среди рисунков древних оказалось немало таких, чья «красота» не по силам и лучшим мастерам будущего.