Читать книгу "Стертые буквы - Елена Первушина"

Так он странствовал почти что целый год и не услышал ни одного внятного ответа. Он уже готов был проститься со своей жизнью или даже удариться в бега, чтобы жить до конца дней своих в великом позоре. Но вот однажды заехал он в густой и темный лес и долго блуждал в непроходимой чаще, пока не увидел вдали огонек. Он пошел на свет и вышел на лесную поляну, на которой стояла убогая избушка. Рыцарь постучал в дверь, и ему открыла древняя старуха, которая, поверьте, на вид была еще безобразнее, чем я. Она была не только хрома, но и горбата, нос ее был настолько длинен, что, казалось, дорастал до самого подбородка. На подбородке росла густая щетина, как у мужчины, или, скорее, как у ежа, на левой щеке красовалась огромная безобразная бородавка, глаза были круглыми, как у совы, но ярко-красными, а седые волосы стояли Дыбом на голове. Тем не менее, эта страхолюдина была очень любезна, она пригласила уставшего и озябшего рыцаря в дом, подала ему воду для умывания, накормила его вкусным ужином, постелила мягкую постель, а потом спросила, отчего он так грустен. Терять рыцарю было нечего, и он поведал безобразной старухе свою историю. В ответ старая карга захихикала, потирая костлявые руки, и сказала:

«Ах, рыцарь, сдается мне, тебе изрядно повезло, а может быть, и нет, это уж тебе решать. Я знаю точный ответ на твою загадку и скажу его тебе, если ты поклянешься взять меня в жены!»

Впрочем, видя вполне понятное смущение юноши, она тут же добавила, что не собирается его неволить и даже не требует немедленного ответа, пусть-де он подумает до утра и примет решение. С этими словами она удалилась, оставив рыцаря в одиночестве.

Рыцарь и в самом деле не сомкнул ночью глаз, предаваясь тягостным размышлениям. Брак с этой безобразной женщиной казался ему ужасной участью, но потеря чести и жизни была еще ужаснее. И с первыми рассветными лучами он решил дать старухе требуемую ею клятву, а там будь, что будет. И едва произнес он свое обещание, как старуха не медля сказала ему:

«Слушай же, юный рыцарь, и запоминай! Для женщины милее всего, когда она может поступать по своей воле. Ты можешь смело сказать это любой женщине: старой или молодой, знатной даме или простолюдинке, распущенной или целомудренной, и, клянусь, ни одна из них не сможет тебе возразить».

Запечатлев в памяти и в сердце ее слова, рыцарь тронулся в обратный путь. Он прибыл на суд в назначенный день и перед лицом двенадцати знатнейших дам той местности произнес слова, что нашептала ему старуха, и в самом деле ни одна из дам не смогла ему возразить. Все единодушно признали его правоту, и он был полностью оправдан.

Но едва наш рыцарь избавился от этой беды, как тут же попал в новую. У ворот замка затрубили трубы, и оказалось, что это новая суженая рыцаря прибыла для того, чтобы вступить с ним в законный брак. А приехала она на старой трухлявой колоде, запряженной тремя сотнями мышей.

Разумеется, первая невеста рыцаря тут же разгневалась и сказала, что больше видеть его не хочет. Что делать? Нужно было держать слово, и наш рыцарь в тот же вечер в храме назвал своей женой страшную лесную уродину.

Мне сложно поведать вам о тех чувствах, которые он испытывал, когда после свадебного пира шел в свою опочивальню. Но еще сложнее для меня описать его удивление, когда на брачном ложе он увидел не безобразную старуху, а юную деву, исполненную красоты, грации и очарования. Красота ее была столь совершенна, что рыцарь в тот же миг забыл свою первую утраченную невесту.

«Госпожа моя, будет ли мне дозволено узнать, как вы здесь оказались и что намерены делать?» — смиренно спросил рыцарь.

Красавица рассмеялась и голосом, столь же пленительным, как и весь ее облик произнесла:

«Господин мой и супруг, я — та, кого вы только что в присутствии жрецов и свидетелей назвали своею. Я владею чарами и могу менять свое обличье. Поэтому прежде, чем мы утолим свою страсть, скажите мне: желаете ли вы, чтобы я по ночам была прекрасна, а днем безобразна, или же, напротив, чтобы днем я блистала красотой, а ночью становилась такою, какой вы увидели меня в первый раз?»

Вновь она ставила рыцаря перед выбором, и этот выбор был столь же труден, как и первый…

Ксанта огляделась. Длинная история, как она и ожидала, утомила и умиротворила женщин: многие спали, обнявшись, уронив головы на столы. Но некоторые, и среди них Крита, напротив, слушали Ксанту с горящими глазами.

— Что же ответил рыцарь? — нетерпеливо спросила одна из женщин.

Ксанта не стала медлить с ответом:

— Рыцарь улыбнулся, склонил голову и смиренно сказал: «Госпожа моя, вы научили меня, что для женщины милее всего поступать по своей воле. Поэтому делайте так, как вам заблагорассудится».

В ответ прекрасная дева засмеялась, поцеловала рыцаря в склоненную макушку и сказала:

«Господин и супруг мой, я вижу теперь, что вы по-настоящему мудры и добры к бедной женщине, а потому мне будет в радость доставить радость вам. Слушайте же меня: отныне и навсегда я останусь юной и прекрасной, какова я и есть на самом деле, и больше того, всегда буду Для вас верной и любящей женою, и мы с вами проживем долгий век в мире и согласии, если только вы не забудете тех слов, что произнесли только что».

И она говорила истинную правду — именно так все и было.

Ксанта перевела дух и огляделась, довольная. Она знала, что теперь эту историю будут повторять из уст в уста: любая новая байка в подобном городе путешествует из дома в дом и рано или поздно обязательно доберется до тех, кому она предназначена.

Она была так рада, что, выйдя из дома, наплевала на ступеньки и попросту скатилась со снежного склона на пятой точке. Крита предостерегающе вскрикнула, а потом, поразмыслив, последовала примеру жрицы. Потом обе побрели домой, распевая на двух языках игривые и не слишком приличные песенки.

Возвратившись к себе на рассвете, Ксанта и Крита застали в доме проголодавшихся и изрядно обескураженных мужчин — те никак не ожидали, что их будет ждать почти пустой дом. Ксанта, сославшись на усталость, ушла к себе и оставила Криту объясняться с их общим мужем. Она не сомневалась, что та сумеет придумать правдоподобную историю и не скажет ничего лишнего.

25

Снежный буран оказался прощальным приветом зимы. Еще с половину декады простояла ясная морозная погода, Ксанта навестила Алианну и они все вместе — жрица, аристократка и ее служанки, превесело поиграли в снежки, а потом солнышко стало уверенно и бесцеремонно стучаться по утрам в окна, снег начал таять, потом снова, в последний раз ударил мороз, и весь склон ниже Дороги Бездны превратился в огромную катальную гору, а потом все стало таять уже по-настоящему, и во всех садах, в том числе и в садике за домом Керви, обнажилась земля.

У Ксанты чесались руки, ей хотелось заняться огородом, но Крита оставалась непреклонна — она была уверена, что все мужчины из окрестных мест только того и ждут, чтобы занять свои места у щелей в заборе. К счастью, оказалось, что не только руки Ксанты скучают по работе. Нишану уже поднадоели его арриджи, и он тоже не прочь был поковыряться в земле. На том и порешили — Дреки смастерил для увечного художника небольшую тележку на четырех колесах, с которой тот довольно быстро научился управляться, и Нишан обещал присмотреть за грядками, как только земля достаточно прогреется. Ксанту же Керви в утешение пообещал свозить в гавань посмотреть на готовящийся к отплытию «Ревун».