Читать книгу "Последний легион - Крис Банч"

— Отойди, а то они тебя пристрелят, — сказал Иоситаро.

— Что же теперь-то делать?

— Надеяться, что дым отвлечет их внимание. И что здесь все еще работает пожарная служба. До рассвета остаюсь что-то около часа?

Из лестничного колодца клубами валил дым.

— Вряд ли они рискнут пробиваться наверх по лестнице.

Внезапно их ушей коснулся знакомый вой — над крышами стремительно промелькнули огни корабля. Гарвин вскочил и неистово замахал руками.

— Это полиция! Мы спасены!

Полицейский корабль пронесся над их головами, накренился и повернул обратно. Гарвин стоял, все еще махая рукой с зажатым в ней пистолетом, когда Ньянгу внезапно бросился на него и свалил на крышу. 25-миллиметровая пушка корабля открыла огонь, снаряды с чавкающим звуком зацокали по толю, во все стороны полетели осколки.

— В следующим раз… когда будешь махать… спрячь пистолет… — с трудом выдавил из себя Иоситаро. — Ради Аллаха, лежи тихо и притворись мертвым. Может, они посчитают, что достали нас.

Корабль сделал еще один заход, уже ниже. Гарвин даже почувствовал поток воздуха от его двигателей.

— Видишь, что бывает, когда рассчитываешь на копов? — спросил Ньянгу.

— Сент Ангара, проснитесь. — Ангара вскочил, со сна с трудом соображая, где находится. Над ним стоял дежурный офицер. — Сэр, приборы наблюдения показывают, что в центре Экмюля идет перестрелка. Полиция доложила, что они заставили замолчать двух снайперов на крыше одного из зданий.

— Что это значит — заставили замолчать? Просто лишили возможности стрелять или?..

— Общая тревога, — приказал Ангара. — Пошлите в Экмюль пару электронных «птичек» с громкоговорителями. Нужно успокоить гражданских. Разбудите милля Рао, но Старик пусть спит… — Он заколебался. — Если со снайперами покончено, глупо зря губить людей. Пошлите разведывательный — корабль в сопровождении одного… нет, двух «Жуковых». И еще.

— Да, сэр?

— У вас остался этот кофе?

Пойнтон ворвалась в командный пункт штаб-квартиры. Вдоль стен стояли около десятка комов, настроенных на частоты Корпуса и Планетарного правительства. Рядом с ними сидели операторы. Брукс вышагивал туда и обратно, вслушиваясь в доносившиеся из комов голоса. Внезапно глаза его широко распахнулись — он принял решение. Подошел к одному молчащему кому и взял микрофон.

— Левиафан, — сказал он, — я Твер.

— Я Левиафан, — ответил голос. — Слушаю.

— Ситуация изменилась. Приступайте к операции «Левиафан» немедленно. Повторяю, немедленно.

— Я Левиафан. Начинаем операцию.

— Предатели потерпели неудачу, — продолжал Брукс. — Пришел наш день.

— Сэр, мне очень жаль, что им удалось ввести меня в заблуждение, — заговорила Пойнтон, — и я обещаю…

— Сестра, — в голосе Брукса не было даже намека на гнев, — нам всем случается быть обманутыми. Главное — сделать так, чтобы такое не повторилось снова.

— Этого не произойдет, — заверила его Пойнтон. — Вы все еще доверяете мне?

— Доверие тут ни при чем. Отбирать и обучать другого — на это у нас нет времени, даже если бы у меня и возникло такое желание. Забудь о том, что произошло, и делай свое дело с удвоенным усердием, чтобы восполнить потерянное. Вот и вся премудрость.

Брукс улыбнулся — похоже, искренне. Пойнтон вышла, вспомнив, тем не менее, что однажды Брукс вот так же искренне улыбнулся и тут же хладнокровно застрелил двойного агента.

По всему лагерю Мэхен разносился вой сирен, и Бен Дилл, конечно, тоже проснулся.

— Нас вызывают? — сонным голосом спросила Канг.

— Пока нет.

Она села, надела свои старомодные очки и включила допотопное двухмерное видео — единственное их развлечение за все время томительного ожидания того момента, когда нужно будет лететь вытаскивать Гарвина и Иоситаро. Переключаясь с программы на программу, поначалу Канг не обнаружила ничего, кроме обычной утренней болтовни. Однако потом на экране начали появляться явно не проспавшиеся журналисты.

— Что-то происходит, — сказала она.

— И притом в Экмюле, — добавил Горецки.

— Точно, — заявил Дилл. — Давайте разогреваться. Может, дойдет очередь и до нас.

— Дилл, ты должен поговорить с этим идиотом Гарвином, — сказал Горецки. — Вечно он во что-нибудь влипает, а мы должны его вытаскивать. Мне это надоело.

Иоситаро и Янсма неподвижно лежали на крыше, а вокруг клубился дым, становясь все гуще. В воздухе над ними выли моторы самых разных кораблей — полицейских, пожарных и принадлежащих средствам массовой информации. Небо между тем начинало светлеть.

— Есть идеи?

— Если мы пошевелимся, — ответил Ньянгу, — они снова начнут палить.

— А если не пошевелимся, то очень скоро вообще утратим эту способность.

— Поскольку, очень может быть, нам каюк, — сказал Иоситаро, — можно, я спрошу, чем ты занимался до Корпуса? Надеюсь, разумеется, на честный ответ.

— Я говорил тебе правду, — ответил Гарвин. — Работал в цирке.

— Ну да-а-а.

— Я не заливаю, черт возьми! Происхожу из семьи циркачей. Они занимались этим делом на протяжении многих поколений. Жонглеры, укротители, воздушные акробаты и прочее в том же духе.

Если в семье Янсма рождался ребенок, он, как правило, понемногу работал с каждым членом семьи… чтобы научиться всему… начиная с клоунады и заканчивая вольтижировкой. Потом начинал выступать самостоятельно, сначала где-нибудь по захолустьям, чтобы втянуться в работу и пообвыкнуть. И в конце концов становился участником грандиозных шоу на Центруме или в других, столь же известных местах. Но мои близкие погибли во время какой-то заварухи, и я остался с дядей, с которым у меня было мало общего. Он, однако, делал, что мог, и я продолжал выступать с ним. Но как только мне исполнилось семнадцать, принял предложение первого же цирка, готового взять Янсму, любого Янсму.

Эта труппа оказалась очень слабой. Ну, девочки там, мальчики, акробаты, жонглеры. Оборудование в отвратительном состоянии. Единственным стоящим номером у нас были дрессированные животные. Я был укротителем, но еще очень молодым, почти ребенком, и не имел нужных связей. Поэтому владельцы не слушали меня, когда я говорил, что дела идут плохо, и даже обманутые ротозеи… ну, зрители… начинают возмущаться. Я целыми днями ломал голову над тем, как выбраться из этого и что делать дальше.

Мы окончательно оказались в дерьме спустя четыре месяца после того, как я стал работать с ними. Начал все какой-то деревенщина… Прямо на арене завязалась драка… В ход пошли сначала кулаки, а потом дубинки и даже ножи и пистолеты. Я услышал вскрик животного и увидел, как какой-то мерзавец обстреливает палатку, где мы держали граев — это что-то вроде земных коней. Ну и сам озверел.