Читать книгу "Крепость стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл"

– Давай же, вперед! – подбадривал Шарпа Стокс. – Вперед, Ричард!

На холм не вполне твердой походкой поднялся и капитан Моррис. Губы его распухли и кровоточили, под заплывшим глазом красовался синяк, на лбу выросла шишка.

– Майор Стокс! – жалобно прошепелявил он. – Майор Стокс.

Майор повернулся. Первой его мыслью было, что капитан пострадал, карабкаясь на стену, и он даже решил, что ошибся в этом человеке, сочтя его откровенным трусом.

– Что с вами, капитан? Нужен врач?

– Нет. Это все чертов Шарп! Ударил меня, представляете? Ударил старшего по званию! И увел мою роту! Я это так не оставлю. Буду жаловаться! Клянусь, ему не поздоровится!

– Ударил вас? – Стокс недоверчиво покачал головой.

– Вот именно! И увел мою роту! – Моррис кипел от злости. – Я приказал ему убираться, и он меня ударил! Я потому вам об этом говорю, сэр, что вы здесь старший офицер. Можете спросить моих людей, сэр, они подтвердят. Некоторые даже были свидетелями нападения. Неслыханное дело! Я буду добиваться для него самого строгого наказания, сэр, и прошу вашей поддержки.

Стокс едва не рассмеялся ему в лицо. Так вот, значит, как Шарп нашел себе солдат!

– Думаю, капитан, вам лучше отказаться от своих намерений. И я бы не советовал вам выдвигать обвинения против мистера Шарпа.

– Что? Отказаться от обвинений? – возмущенно воскликнул Моррис. – Никогда! Я сломаю этого паршивца! Преподам такой урок...

– Сомневаюсь, – перебил его Стокс.

– Но он же меня ударил! – бушевал капитан. – Это не просто оскорбление, это...

– Чепуха! – отрезал майор. – Вы упали. Я сам видел. Споткнулись и упали. Именно это я и скажу на заседании военного трибунала. Только не думаю, что дело дойдет до трибунала. Вы просто упали, а теперь страдаете от галлюцинаций. Или, может, перегрелись на солнце, а, капитан? Будьте осторожнее, а то кончите, как бедняга Харнесс. Отправят домой, и проведете вы остаток дней в Бедламе, с цепью на ногах.

– Сэр! Я протестую!

– Слишком много протестуете, капитан. Вы упали, и только это услышат от меня судьи, если вы из упрямства будете настаивать на своих вздорных обвинениях. Даже вот этот мальчишка подтвердит мои слова. Верно, Ахмед? – Майор повернулся к пареньку, но тот исчез. – Боже мой, – пробормотал Стокс, сбегая с холма.

Что-то подсказывало, что искать Ахмеда уже поздно.

* * *

Первые сто шагов дались довольно легко, потому что они шли по открытому пространству, оставаясь вне поля видимости защитников башни. Стена надо рвом опустела, оборонявшие ее солдаты сбежали, но стоило красномундирникам появиться из-за выступа, как их встретил мушкетный огонь противника.

– Бегом! Бегом! Не останавливаться! – крикнул Шарп.

Бегом? Легко сказать! Люди шатались от усталости и спотыкались, ножны били по ногам, сумки прыгали, солнце безжалостно палило, а высушенная, спекшаяся земля взрывалась фонтанчиками пыли. Слева, за рвом, слышалась неистовая какофония мушкетной пальбы; красномундирники стреляли по укреплениям, но защитников башни надежно скрывал внешний парапет. Им даже удалось развернуть пушку навстречу неожиданной угрозе с тыла.

– Бегом! – прохрипел Шарп.

Горло пересохло. Страшно хотелось пить. Пить и есть. Но больше всего – драться. С башни дали залп, и она окуталась дымом.

Противник был и справа, но оттуда почему-то не стреляли. Более того, маратхи даже не пытались выстроиться в боевой порядок. Сбившись в кучку под стеной, огораживавшей какие-то сады, они безмятежно наблюдали за происходящим. За деревьями виднелось строение. Огромное! Настоящий дворец! Там, в самом сердце Внутреннего форта Гавилгура, наверняка могли притаиться тысячи воинов. Если они ударят во фланг, подумал Шарп... Нет, нельзя предполагать худшее. Надо сосредоточиться на главном, а главное сейчас – добежать до башни, смять сопротивление, вырезать всех и открыть ворота.

Громыхнула пушка. Ядро ударилось о плотно спрессованный песок ярдах в пятидесяти от Шарпа и, подпрыгнув, пролетело высоко над головой. Парапет затянуло дымом, и мушкеты замолчали. Только бы дым подольше не рассеивался. Он скривился от режущей боли в боку. Ребра еще ныли, заставляя поминать Хейксвилла. И все-таки Шарп знал, что они застигли противника врасплох, а если враг захвачен врасплох, то он уже наполовину разбит.

Дым над башней расползся, но ненадолго – со стены тут же ударили мушкеты. Шарп повернулся к наступающей цепи.

– Живей! Вперед!

Справа стояли жалкие лачуги, сооруженные из веток и валежника и укрытые дерюгой. Там, где пылали недавно костры, лежала зола. Неподалеку ржавел пушечный лафет. Дальше лежало расколотое пополам каменное корыто. За ним – старинная деревянная лебедка, обожженная солнцем до цвета кости. Из-под ноги выскользнула маленькая коричневая змейка. Худая как щепка женщина с ребенком на руках промелькнула, перебегая из одного убежища в другое. Выглянувшая из покинутой лачуги кошка угрожающе зашипела. Шарп проскользнул между двумя деревцами. Пуля разметала слежавшийся пепел. Другая звякнула, ударившись с ржавый лафет.

От пота щипало в глазах. Шарп моргнул и увидел, что проход к внутренней стене забит солдатами в белой форме. Стена тянулась на добрую сотню шагов, и подняться к стрелковым ступеням можно было по каменной лестнице, начинавшейся сразу за воротами. Кэмпбелл со своей ротой бежал как раз к этим воротам, и Шарп находился сейчас на одной линии с ним. Ему предстояло пробиться вверх по лестнице, и он знал, что сделать это невозможно, что там просто не пройти. Снова бухнула пушка, на сей раз картечью, и перед цепью закружились пыльные вихри.

– Стой! Выровнять шеренгу! – До стены оставалось не больше сорока шагов. – Цельсь!

Красномундирники вскинули мушкеты. Половину стены закрывал дым, другая же была видна ясно, и с нее в наступающих летели пули. Пошатнулся и упал навзничь шотландец. Сипай молча согнулся вдвое, схватившись обеими руками за окровавленный живот. Где-то злобно тявкнула собачонка. Дымная пелена перед пушкой разошлась.

– Даете залп и вперед. Сержант Грин? Вы сейчас не стреляете. Подождите, пока мы поднимемся на верхние ступени, и тогда начинайте. – Проклятая шавка атаковала его сапог, напрашиваясь на хороший пинок, но Шарп сдержался, выказывая перед строем спокойствие и уверенность. – Цельтесь хорошенько, парни! Нам надо очистить стену. – Он остановился между шеренгами. – Огонь!

Мушкеты сухо кашлянули, выплюнули пламя, и Шарп сразу бросился к ступенькам. Кэмпбелл был уже у внутренних ворот, и его люди поднимали из скоб запорную линейку. С десяток пехотинцев готовились ворваться в проход, остальные стояли лицом к тылу на случай, если противник попытается атаковать со стороны сада.

Шарп мчался наверх, прыгая через две ступеньки. Безумие. Чистейшее самоубийство. Куда только его понесло? Сидел бы во рву. Прогревшийся за день камень отдавал тепло, и на лестнице было жарко, как в печи. Кто-то бежал рядом. Кто-то сзади. Он не знал, кто, потому что видел перед собой только ступеньки. А потом увидел людей в белом. Они повернулись к нему и выставили штыки. В ту же секунду внизу грянул залп. Одного из маратхов отбросило в сторону, из головы брызнула кровь, и остальные инстинктивно попятились. Шарп выскочил наверх первым и наугад махнул палашом. Клинок отскочил от головы раненого, ударил в плечо другого, и тот рухнул со стены в проход. Туда, где скрипели старые ржавые петли и где люди Кэмпбелла разводили тяжелые деревянные створки.