Читать книгу "Хворый пес - Карл Хайасен"

Дургес полчаса рыскал в темноте, пока нашел означенный дуб; он вел грузовик медленно, боясь потерять Асу Ландо, ехавшего следом на погрузчике. Дургес поставил грузовик так, чтобы фары освещали полянку перед корявым стволом старого дерева. Перед тем как сгружать носорога, Дургес накинул ему на шею петлю из прочной веревки, а другой конец привязал к дышлу прицепа.

– Да зачем? – спросил Аса Ландо.

– Есть убедительные доводы на пятьдесят тысяч.

Носорог не только не попытался обрести свободу, но вообще не шевельнулся. Едва Аса опустил его на землю, животное тотчас подогнуло колени и сонно улеглось. Дургес с Асой так и не поняли, обрадовался ли носорог, что снова оказался на природе. Все равно что статую перевозить.

Дургес с беспокойством разглядывал в лучах фар дорогостоящую добычу Роберта Клэпли.

– Аса, он неважно выглядит.

– Старость. От нее и умирает.

– Только бы дотянул до утра. – Дургес вскинул голову и приложил к губам испятнанный табаком палец. – Слышишь, собака залаяла?

– Это он хрипит, – Аса ткнул пальцем в носорога. – Простудился. Док Террел сказал, наверное, в самолете.

Дургес поспешно загасил сигарету.

– Этого еще не хватало – носорог-астматик.

– Приступ. У него еще артрит.

– Да черт бы с ним! Могу поклясться, я слышал собаку. – Дургес приставил ладонь к уху и прислушался. Ничего.

– Да говорю же, это Джефи хрипит, – дернул плечом Аса. – Только и всего.

Дургес приблизился к сонной громаде и снял веревку. Казалось ненужной жестокостью держать старика на привязи, как других животных (многие клиенты были столь неумелы в стрельбе, что могли попасть лишь в привязанную к колу мишень).

Аса Ландо достал камеру и сфотографировал носорога, чтобы разместить снимок на интернет-сайте «Пустынной Степи». Потом поставил котомку с зерном под нос животному, и оно в знак признательности хрипло вздохнуло.

– Ну все, Дург, поехали на базу. Теперь только дожидаться рассвета.

– И молиться, – прибавил Дургес. – Аса, вдруг он возьмет да помрет? Как думаешь, он завалится на бок или… ну, ты понимаешь…

– Так и останется? Вопрос интересный.

– Потому что, если он не свалится, то есть, вроде как лежит, подогнув колени…

– То никто не догадается! – просветлел Аса.

– Вполне возможно, – согласился Дургес. – Зверюга будет мертвей мертвого…

– А как им разглядеть с пятидесяти-то ярдов!

– О чем я и толкую, Аса. Этим клоунам нипочем не дотумкать. Только бы Джефи не сковырнулся, прежде чем они откроют стрельбу. – Дургес шагнул в луч света, где кружилась мошкара, и недоверчиво вгляделся в неподвижного носорога. – Ты еще с нами, старина?

– С нами, – сказал Аса Ландо. – Если не ты напрудил эту лужу.

Компания охотников прибыла накануне вечером и, не слушая советов Дургеса, засиделась допоздна за роскошным ужином с деликатесами, коньяком и кубинскими сигарами. Губернатору нечасто доводилось расслабиться и отдохнуть без боязни, что об этом тотчас разболтают модные газеты. Обычно он осторожничал и не сближался с лоббистами вроде Палмера Стоута и теневыми донорами, как Роберт Клэпли. А посему, прибыв в «Пустынную Степь», Дик Артемус был поначалу угрюм и отстранен; его осторожность усугублялась недавним скверным происшествием в губернаторском особняке.

Но постепенно глава исполнительной власти раскрепостился в защищенной уединенности ранчо и, расположившись в потертом кожаном кресле возле уютного камина, попивал отличное виски и травил похабные анекдоты. Так, наверное, было в старые добрые времена, с грустью размышлял губернатор, когда самые важные государственные дела устраивались вдали от душных стерильных пределов административных зданий и законы устанавливались азартными мужчинами за покером в прокуренных салунах, на рыбалке и в охотничьих домиках. Компанейская обстановка без испытующих взглядов настырных журналистов и несведущей общественности способствовала откровенности и беззастенчивым махинациям.

Однако Вилли Васкес-Вашингтон чувствовал себя неуютно среди ореховых шкафов с оружием и чучел звериных голов, немигающе смотревших на него с высоты своих подставок на бревенчатых стенах. Как и губернатору, Вилли казалось, будто он шагнул в прошлое – во времена, когда человека с его цветом кожи не допустили бы в «Пустынную Степь»; ну разве что в малиновой ливрее и жилете, разносить устрицы на подносах, как это делал сегодня вышколенный юный Рамон. Да и собравшаяся компания не особенно привлекала. Он еще не поддался знаменитому обаянию Дика Артемуса, а Палмер Стоут… Заботливый и дружелюбный Стоут интересен, как прошлогодний снег. Столь же неблагоприятное впечатление произвел и Роберт Клэпли, наглый юнец, застройщик «Буревестника». Он приветствовал Вилли нарочито крепким рукопожатием и проворчал: «Стало быть, вы – тот самый, кто пытается угробить мой новый мост».

Вилли Васкес-Вашингтону невероятно хотелось, чтобы все дело сладилось в тот же вечер за ужином с выпивкой, и он бы избавился от завтрашней охоты на носорога. Полупьяные белые с мощными ружьями заставляли его сильно нервничать. И хотя сам Вилли отнюдь не являлся безудержным любителем природы, у него не было особого желания смотреть, как Клэпли и ему подобные убивают несчастное животное.

Вилли несколько раз пытался отвести губернатора в сторонку и изложить свое простое условие: новая средняя школа в обмен на голос за ассигнование строительства моста на Жабий остров. Но Дик Артемус пребывал в игривом настроении предохотного веселья и не желал отрываться от камина. Посредничества Палмера Стоута также добиться не удалось: когда бы Вилли к нему ни подходил, тот сидел с набитым ртом и отвечал что-то нечленораздельное. В мягком свете очага Палмерова разбухшая физиономия в испарине напоминала громадного белобрысого иглобрюха. И у трезвого Стоута застольные манеры оставляли желать лучшего, а под двойным воздействием коньяка и свиных ребрышек они стремительно ухудшались. Он чавкал и обильно брызгал слюной, что не только являло собой отвратительное зрелище, но, по мнению Вилли, было также опасно для здоровья. Благоразумнее находиться вне зоны досягаемости.

В час ночи Вилли Васкес-Вашингтон сдался и пошел наверх спать, а Стоут с Клэпли разразились пьяной песней:

Не всегда уделаешь, кого хочется.

Ах, кого хочется, не всегда уделаешь…

Они остановились между Старком и Вальдом на 301-м шоссе у магазина с флагом Конфедерации, прибитым на двери. Твилли Спри купил себе «ремингтон» с оптическим прицелом, а Клинтон Тайри получил цейсовский бинокль с прибором ночного видения и подержанный армейский «кольт» на случай ближнего боя. «Пожертвование» на новую «Лосиную Ложу»[40]в размере пятисот долларов наличными способствовало быстрому оформлению бумаг и подвигло вдруг подобревшего клерка закрыть глаза на необходимость выждать несколько дней для проверки, что обычно требовалось при покупке огнестрельного оружия во Флориде.