Читать книгу "Кузнец из преисподней - Виталий Сертаков"

А потом, невероятно долго, Артур видел летящую из мрака самодельную бомбу. Кажется, ее кинули с плота, который секунду спустя кто-то из ребят поднял на воздух. Кажется, там все погибли, но это тоже неважно…

Бомба медленно вращалась в воздухе, и никто, кроме Коваля, ее не видел. Он отдал бы все на свете за единственную возможность предупредить друзей, но такую возможность никто не предоставил.

Бомба ударилась о борт лодки, и мир погас.

36БОЛЬШАЯ БЕДА

Рано утром стало известно о диверсии на Первомайской ТЭЦ, снабжавшей энергией треть города. В одиннадцать удалось ликвидировать аварию, но почти сразу сообщили о лесных пожарах. Затем пришло самое страшное известие с Урала. Эшелоны первопроходцев застряли на подступах к Перми. Болтовня о летучих бесах оказалась не шуткой, несколько мертвых тварей доставили в Петербург. Болтовня о Звенящем узле тоже весьма походила на правду. По телефону из Вятки сообщили о массах беженцев, стремящихся на запад. Многие бежали в панике, не захватив с собой даже теплой одежды. А впереди, обгоняя обозы напуганных горожан, летели стаи птиц и мчалась всякая лесная живность.

– Это Звенящий узел, – подтвердил на Совете полковник Валдис Второй.

В отличие от старшего поколения Хранителей, Валдис Второй вполне свободно дышал отравленным городским воздухом. Он вырос в интернате Зимнего дворца, треть года проводя на заимке у деда, треть – в военной академии на Урале и оставшиеся месяцы – во второй военной академии Петербурга.

– Вы можете что-то предложить? – Старший Рубенс смотрел на Качалыцика красными от недосыпания глазами. – Как нам связаться с вашими уральскими братьями?

– Никак, – горько вздохнул полковник. – Мой дед был у Мамы Анны, говорил с ней опять. Туда приезжали многие, говорили. Посылали почтовых птиц, посылали волков и летучих змеев. Птицы вернулись, но не принесли ответных вестей. С летучего змея мой дед видел черную стену. Она закрывает полнеба и пожирает мир.

Члены Военного Совета переглянулись с таким видом, словно перед ними выступал умалишенный. Многие достаточно пожили на свете, навидались всяких чудес и не слишком верили в скорую кончину мира. Казалось, что хуже Большой смерти, выкосившей на планете девяносто пять процентов населения, ничего случиться уже не может.

– Черная стена? – скептически протянул кто-то. – Пожирает мир? Но если это так, почему Качалыцики не бьют тревогу? Ведь они всегда кричат о том, что надо спасать планету. Не верю я в эти байки…

– Прервалась связь с пятнадцатью уральскими городами и поселками, – осторожно напомнил младший Рубенс. – Еще вчера мы считали, что это мятеж. После того как стало известно, что нас предали некоторые губернаторы. Но с приисками на Чусовой связь была всегда. Это казенные предприятия, они охраняются «клинками». У местных губернаторов и волостных старост нет права там распоряжаться…

– Ты прав, это не просто мятеж, – согласился с внуком старший Рубенс.

– У моего деда есть еще один летучий змей, – как бы нехотя припомнил молодой Валдис. – Это последний змей, потому что Хранители силы выращивают их только в двух местах. На границах Вечных пожарищ, недалеко от Челябинска… Я могу попробовать.

Не успел уехать Валдис Второй, как поступили свежие сведения о волнениях в Ростове. Там русские вовсю дрались с кавказниками, отдельные стычки переросли в резню, строились баррикады и гремели выстрелы. Основной причиной стычек, как и прежде, стал контроль за потоками нефти из Баку.

В пять вечера младший Абашидзе доложил на Совете о состоянии дел на границе, а в семь уже готовился возвращаться в свой штаб. Он вез с собой приказ о спешной мобилизации четырех полков архангелогородцев, уволенных в запас, и переброске на юг верных флотских экипажей.

В одиннадцатом часу вечера Михаил Рубенс в очередной раз сменил кабинет, проехал в бронемашине от Зимнего до Мариинского и вернулся к обязанностям губернатора столицы. На столе плотной стопкой лежали доклады. О пополнении стратегических запасов зерна. Об углублении фарватера в угольной гавани. О строительстве нового терминала для сухогрузов. О запуске новой ветки трамваев…

Рубенс понял, что домой сегодня не доберется. Хорошо, хоть внук его не покинул, уже тащил на подносе кофе и свежую выпечку. Впрочем, губернатор не остался один. В половине окон дворца горел свет. Видя, что шеф на месте, чиновники не спешили расходиться.

– Господин вице-президент, к вам делегация соборников.

– Могут не ждать. Переправь их к моему помощнику.

– Депутаты городского Собрания просятся…

– Проси всех разойтись по домам.

– Они спрашивают, когда освободят тех, кого ночью забрали. Говорят, что будут жаловаться Кузнецу.

– Пусть жалуются. Кто еще?

– Начальник депо. Нет запчастей, вынужден прекратить восстановление четырех паровозов.

– Переправь его к министру транспорта. Нет, стой, напиши от моего имени записку, я подпишу. Пусть выделят нужное железо из армейского резерва, чтобы цеха не стояли…

– Начальник речного порта. Так и не решен вопрос с навигацией. На Литейном мосту не починили подъемные машины. Скопилось двадцать судов. Спрашивают, что делать. То ли поднять мост до осени, чтобы все свободно плавали, то ли рыть канал в обход? Им не попасть в Ладогу.

– Чтоб им сдохнуть! Дежурный! – Мысленно Рубенс выругал президента за то, что тот забрал с собой лучшего инженера, министра Орландо. – Так, курьеры тут у нас есть? Отлично. Двоих буди, вручи им мои жетоны и пусть скачут. Этого – англичанина, главного по электрике, – сюда! Разбудить! Он мне еще в прошлый вторник обещал, что мост будет подниматься… Второго пошли к угольщикам, пусть дадут баржи. У них баржи плоские, что-то под мостами протащим… Давай, шевелись!

– Господин вице-президент, там толпа целая, караванщики. Вы запретили днем пускать их через город. На Киевском тракте собралось фургонов штук триста. Ждут отправки морем, и на Таллинский тракт хотят…

– Давай еще курьера… – Рубенс снова потряс колокольчик. – Пошлешь на заставу Киевской дороги. Вот тебе пакет, для тамошнего начальства. Пусть караванщики проходят через город. До утра чтобы все убрались!

В восемь утра вице-президент собрал Военный Совет в укрепленном подвале Петропавловской крепости. Но только успели обсудить ситуацию с закупкой зерна и осенним набором рекрутов, как прозвенел сигнал тревоги. На Каменноостровском кто-то кинул бомбу. Затем запыхавшийся дежурный сообщил о срочной телеграмме из Владикавказа. Восстали горцы сразу в шести районах. Даже те, кто прежде лояльно относился к власти генерал-губернатора, принялись расстреливать клерков, резать всех людей в форме без разбора и разбирать по домам товары из русских лавок. Поставки нефти полностью прекратились.

Генерал Абашидзе намеревался связаться с Южной армией по прямому проводу, но ни Ставрополь, ни Краснодар не отвечали. Наконец, удалось поймать командира сочинского гарнизона. Тот доложил, что положение крайне обострилось. Магометане сворачивают мирную работу, уходят в горы к своим, начались стычки, поджоги и оскорбления. Началось то, чего не происходило за все время войны с турками. Ингуши, дагестанцы, осетины, чечены, кабардинцы и прочие – все требуют своих границ, никто не желает больше жить под русским крестом и русским орлом.