Читать книгу "Гилгул - Иван Сербин"

— Напрасны твои старания, мой Господин, — произнес легионер. — Царь Аммонитянский никогда не отпустит своих подданных. Всем известен их злобный норов. Когда Царь Наас осадил Иавис Галаадский, он согласился принять город только на условии, что выколет каждому жителю правый глаз. Тебе известно об этом, мой Господин?

— Известно, — спокойно ответил тот и, сложив ладони рупором, крикнул: — Каков же будет твой ответ, Царь Аммонитянский? Аннон развернулся и исчез со стены. Его воины последовали за ним.

— Что я говорил тебе, Господин? — оскалился Авесса. — Аммонитяне не только злобны, но еще и глупы. И трусливы, — добавил он, подумав. — Верно, Царь Аммонитянский никогда не решится выйти из города и сразиться с тобой.

— Это его выбор, — ответил коротко Иоав. — После того как арамеи уйдут, прикажи своим легионерам собрать их оружие. И скомандуй двум легионам корпуса Рагуила готовиться к штурму.

* * *

Спустившись с городской стены, тысяченачальник стащил с головы золотой венец Аннона, расстегнул латные ремни и снял царский плащ, повесив его через руку. В окружении солдат царской когорты он направился ко дворцу Аннона. Несколько месяцев, до возвращения Царя, ему предстояло жить там. Сегодня горожан убрали с улиц, чтобы никто случайно не узнал своего Царя среди арамейских воинов. Не следовало сеять зерна сомнения в храбрые сердца. Что же касается его, тысяченачальника, он-то твердо верил в то, что Господин вернется. Царь Аммонитянский дал слово, а Аннон никогда не врал и никогда никого не предавал. Аннон же, одетый в черные кожаные доспехи, шагал в рядах арамеев в сторону Иерихона. Он должен был прийти в Иевус-Селим. И уж коли Господь помог ему покинуть Раббат незамеченным, то, наверное, поможет и в остальном. Аннон знал, чем все закончится. Дэефет убьет его. А потом, поняв, что Господин Тьмы все еще не может появиться на свет, убьет тех, кто уцелеет после взятия города. Затем прикажет уничтожить весь аммонитянский народ, включая только рожденных младенцев, стариков и женщин. С этим ничего не поделаешь. Так будет. Единственный ребенок, которого он никогда не осмелится тронуть, — его собственный. Младенец, рожденный Вирсавией. Вот за этим-то Аннон и шел в Иевус-Селим. Он должен оставить на земле своего потомка и сделать так, чтобы тот выжил в ужасной резне, которую устроит Царь Иегудейский, Дэефет. Аннон надеялся, что Нафан сумел объяснить Вирсавии, что представляет собой Царь Дэефет и почему он хочет убить Аннона. И еще он надеялся, что новая жена Царя Иегудейского поверила пророку. Аннон же сделает то, что должен сделать — проследит за безопасностью Вирсавии, а затем вернется в Раббат, чтобы погибнуть в нем, плечом к плечу со своими отважными воинами и храбрыми подданными. Аннон уже знал путь, которым войдет в город. По акведуку, вместе с горными водами».

* * *

— А, Саша, ты уже здесь. Словно очнувшись ото сна, он опустил газету и посмотрел на Костю, затем огляделся, словно хотел убедиться, что находится не в Палестине, а в Москве. По Петровке поспешал плохо выспавшийся народ. Кто на работу, кто куда. Конечно, преобладали мужчины в штатском, — группами и по одному, — сворачивающие к пропускному пункту. На мгновение Саше вдруг показалось, что он заметил в толпе Леонида Юрьевича. Саша зажмурил глаза, а когда снова открыл их, мужчины уже не было. Наверное, свернул к «Современнику».

— Ты какой-то странный нынче, — прокомментировал Костя состояние приятеля.

— Еще бы. Ночь не спал. Станешь тут странным, — ответил Саша.

— Понятно, понятно, — закивал оперативник. Он явно пропустил Сашин ответ мимо ушей. Да и вообще Костя казался возбужденным, словно в него напихали пружин, которые не позволяли телу находиться в покое. — Ну что, пошли?

— Пойдем… Саша вдруг поймал себя на мысли, что не хочет разговаривать с Костей. Это шло откуда-то изнутри. Костя выписал повестку на Сашино имя. Дежурный пропустил их во двор, усаженный елями.

— Да, тебя же Татьяна разыскивала весь вечер, — спохватился оперативник. — Я сказал ей, что ты дома. Она не звонила?

— Не звонила, нет, — покачал головой Саша. — Это, наверное, из-за фарша.

— Из-за чего? — рассеянно переспросил Костя.

— Из-за фарша. Она оставила фарш в холодильнике и… Саша заметил, что оперативник его не слушает, и замолчал. Приятель лишь неопределенно качнул головой.

— Ну да, ну да…

— С тобой-то что случилось? — нахмурился Саша. — Ты как вареный. Спишь на ходу.

— Ну да, — снова кивнул тот, но секунду спустя спохватился: — Что?

— Я говорю, случилось что-нибудь? Странность у тебя в глазах прорезалась.

— Нет, ничего, — ответил Костя. — Все нормально. Ничего не случилось. Все в порядке.

— Ну, в порядке так в порядке, — сказал Саша.

— Кстати, — напомнил Костя, пока они поднимались на нужный этаж. — Возил ты вчера этого профессора к Потрошителю-то?

— Возил.

— Ну и что?

— Пока ничего, — ответил Саша. — Потрошитель оказался хитрее.

— Понятно. А насчет книги что?

— В смысле?

— Ну, ты дашь мне ее почитать? Нет?

— Дам, — Саша помрачнел, вспомнив о смерти Андрея.

— А чего не привез?

— Да не из дома я… Саша прикусил язык, но было поздно. В том, что касалось «ловли на слове», у Кости конкурентов не было.

— А откуда же? — спросил он. — Ты же вроде сказал, будто с приятелем всю ночь трепался?

— Да… Я его на вокзал провожал, — извернулся Саша. — Он в Москве проездом был, ну и заехал. По старой памяти.

— Ну ладно, гражданин, поверим вам на слово. Костя усмехнулся. Усмешка эта Саше не понравилась. Нехорошая усмешка была. Многообещающая. Не поверил ему оперативник, это ясно. «Ну и шут с ним, — подумал Саша. — Не верит — не надо». Они вошли в кабинет в двенадцать минут девятого. До объявленного Потрошителем времени оставалось сорок восемь минут. Не так уж и много. Костя плюхнулся за стол, поставил «дипломат», полез в карман за ключами от несгораемого шкафа. Саша устроился на стуле с другой стороны стола.

— Так что, я заеду сегодня за книгой? — спросил Костя, роясь в шкафу.

— Заезжай, — согласился Саша и посмотрел на часы. Восемнадцать минут.

— Слушай, у меня в девять планерка у начальства, — сказал Костя, доставая нужную папку. — Так что придется тебе полчасика одному посидеть. — Костя шлепнул папку на стол, придвинул приятелю: — Если чего нужно, спрашивай. И повнимательнее смотри, потому как я эту папку сегодня к вечеру передам в прокуратуру. Это так, к сведению.

— Учту. — Саша взял папку, принялся медленно перелистывать страницы, делая вид, что внимательно изучает документы. — А что с ножом?

— С каким ножом? — встрепенулся Костя, но тут же снова обмяк. — Ах, с ножом… С ножом, друг ты мой, все яснее ясного. Носил-то он его в ножнах, но когда шел «на очередное дело», перекладывал в карман и держал в руке. Понимаешь? Острие не давило на материю кармана и, соответственно, не прорезало ее. Вот и вся твоя загадка.