Читать книгу "Гордая американка - Жюльетта Бенцони"

Дергающая боль в раненом плече вернула ее к плачевной действительности. Если допустить, что Джонатан жив и здоров и же пригрел другую женщину, то смирится ли он, что ее красота, которой он так гордился, настолько унижена? Она заклеймена! Маньчжурка заклеймила ее, как бессловесную скотину из загона!

Не в силах воспротивиться желанию убедиться, насколько непоправим причиненный ей урон, она встала, дотащилась до ванной комнаты, где имелось огромное тройное зеркало, спустила до пояса ночную рубашку и хотела было взяться за бинты, скрывавшие плечо. Это оказалось не таким простым делом, и она занялась поисками ножниц, чтобы разрезать повязку. На счастье, за этим занятием ее застала тетя Эмити, которая поспешила вырвать у нее из рук опасный предмет.

– Что это ты придумала?

– Разве не ясно? Хочу посмотреть!

– Нет никакой спешки! Эта повязка – произведение искусства, и было бы преступлением ее портить. Когда придет срок, врач сам ее сменит. Конечно, ожог еще слишком свеж, чтобы им любоваться, но ничего, все заживет…

– Это никогда не заживет! У меня навечно останется шрам…

Видя слезы в ее огромных черных глазах, тетя Эмити поправила на ней рубашку, а потом пылко обняла племянницу, чтобы та могла выплакаться вволю.

– Тебе остается только относиться к этому, как к боевому ранению! Естественно, вырез на спине до самых лопаток отныне тебе противопоказан, зато плечи ты сможешь демонстрировать вполне свободно. Это еще современнее!

– Вы просто хотите меня утешить. У меня горит вся спина!

– Обычное дело, когда рана так велика. – Мадам Риво показала пальцами величину ожога. – Ничего, терпение и хороший крем позволят тебе замаскировать ее почти целиком…

– Но не от мужа! – всхлипнула Александра. – Какой мужчина способен снести такое бесчестье? Только не Джонатан!

– Милое дитя, жизни без огорчений не бывает. Впрочем, раз ты уже помышляешь о декольте, то это свидетельствует, что рана у тебя в душе затягивается быстрее, чем можно было надеяться. А теперь марш в постель! Тебе надо набраться сил для встречи с Атлантикой…

– Если бы меня ждала только Атлантика! – вздохнула раненая, смахивая последнюю слезинку, – Меня гораздо больше волнует то, что мне уготовано за океаном…

Огромный крытый причал, которым располагала в Гавре «Компани Женераль Трансатлантик», именуемая американцами «французской линией», был переполнен людьми и багажом; носильщики шустро переправляли на борт парохода, соединенного с сушей двумя мостиками, неподъемные чемоданы. Огромный черный корпус «Лотарингии» вбирал в себя пассажиров и грузы, подобно бегуну, подкрепляющемуся перед длительным забегом. Две высокие трубы изрыгали серый дым, заволакивавший почти все небо. Погода была не из лучших. Такое солнечное, теплое лето внезапно отступило, и его сменил моросящий дождик, пока еще теплый, но навевающий меланхолию. Капитан Морра наблюдал за погрузкой с капитанского мостика.

Впрочем, завидя троицу Каррингтон – Риво, он с улыбкой сбежал на палубу, чтобы лично поприветствовать их.

– Для меня большая радость, милые дамы, принимать вас на борту моего судна! – проговорил он, склоняясь сперва к ручке Александры, потом – Эмити. – Поздравляю, мадам и месье Риво, желаю вам огромного счастья. Бесконечно горд, мадам, что вы стали теперь моей соотечественницей. Очень надеюсь, что завтра вечером вы согласитесь быть моими гостями: мы вместе поднимем бокалы во славу новых уз дружбы, связавших Францию и Соединенные Штаты.

– С радостью, капитан, – ответил Никола. – Огромное спасибо за столь дружеское приветствие. Надеюсь, плавание будет удачным? – Я тоже на это надеюсь. Не надо обращать внимание на серое небо и докучливый дождик. Море спокойно… Будем уповать, чтобы оно таким и оставалось.

Александра была рада вернуться в ту же самую каюту, в которой плыла в Европу, тем более, что здесь снова было полным-полно цветов – таким способом пожелали ей счастливого пути Антуан Лоран, маркиз де Моден, успевший вовремя вернуться и отужинавший накануне с друзьями, Робер де Монтескью и сам комиссар Ланжевен. Даже горничная была та же самая – Анни, ангел во плоти, умеющий обеспечить путешественнице комфорт и покой.

Заботясь об отдыхе племянницы, супруги Риво решили на первый раз не выходить для трапезы из общей с Александрой гостиной. Это ее вполне устроило, и она вышла к столу в бледно-розовом домашнем платье, не забыв, впрочем, о жемчужных бусах и браслетах.

В меню, составленном дядей Никола, фигурировала икра, яйца с раковыми хвостиками, телячье соте с трюфелями и восхитительное мороженое. Троица пила превосходное шампанское и вела себя весьма оживленно, насколько это позволяла тревога Александры, несколько утихшая благодаря тому обстоятельству, что она вышла в обратное плавание, ибо ничто не может быть хуже неопределенности.

Она даже почувствовала прилив оптимизма, пусть и искусственного, обусловленного скорее шампанским. Напоследок она обняла Эмити и Никола и пожелала им доброй ночи.

– Надеюсь, мне удастся уснуть, – вздохнула она. – Впервые после… боевого ранения оно меня меньше тревожит.

– Не сомневаюсь, что тебя ждет сладкий сон, – подхватила тетя Эмити. – И вспоминай, что мы рядом, всякий раз, когда тебе будет не по себе. Пойдем, Никола!

Александра наблюдала, как они уходят, держась за руки, подобно юным влюбленным. Ей подумалось, что иногда Господь бывает милостив… Потом она заметила, что у нее в бокале осталось еще немного шампанского, исправила эту оплошность и направилась к себе в каюту, дверь которой распахнула машинальным движением.

Каюта была освещена единственной лампой, укрепленной у изголовья. Под лампой Анни сложила ночную рубашку из лазурного линона с венецианскими кружевами. Туалетный столик оказался в тени, и Александра с порога включила лампы по обеим сторонам зеркала. Тут-то она и обнаружила сидящего у зеркала мужчину, опершегося спиной о переборку. Мужчина был настолько длинноног, что перегораживал половину каюты; при звуке открывающейся двери он вскочил.

– Добрый вечер, дорогая, – сказал Джонатан Каррингтон. – Позвольте побыть немного рядом с вами в этот вечер.

Александра зажала себе рот, чтобы не вскрикнуть, и тоже оперлась об обтянутую коралловым шелком переборку. Сердце готово было выпрыгнуть у нее из груди, глаза широко распахнулись. Она открыла было рот, но не сумела издать ни звука. Ее обуял могильный ужас, поскольку она не сомневалась, что муж явился за ней из царства мертвецов.

– Джонатан!.. – прошептала она. – Вы?! Не может этого быть!

Она покачнулась и точно грохнулась бы, если бы он не поторопился ее подхватить и нежно уложить на кровать.

– И тем не менее это я. Я так перед вами виноват!

– Невероятно! Как вы тут очутились?

– Очень просто. Три дня я дожидался вас в Гавре, в гостинице. Потом капитан корабля любезно согласился принять участие в небольшой комедии, не сумев отказать одному славному человеку…