Читать книгу "Спасти Колчака! «Попаданец» Адмирала - Герман Романов"

— Господин ротмистр, вас ждет генерал Скипетров, — поручик смотрел на Арчегова выжидающе, но вот блеск в глазах Константину не понравился, так всегда смотрят на того, кому предстоит сильно огрестись неприятностями. А это хорошо, ибо латиняне в свое время оставили очень хороший афоризм — «кто предупрежден, тот вооружен».

Штабной вагон был почти полностью аналогичным — четыре купе подряд, и офицер открыл перед ним дверь в просторный салон. Посередине стоял стол, за которым сидел генерал с белым Георгиевским крестом на груди.

Волевое лицо, зачесанные назад черные блестящие волосы без седины, на вид лет 35, не больше. Уверенный взгляд самодовольного человека ощупал Ермакова, и у того засосало под ложечкой. Примерно так ощупывают барышники коней, прежде чем купить. Худой взгляд у генерала, плохой, благородством манер не пахнет.

— Проходи, ротмистр, садись на стул. Поговорим, — улыбка кривая, доброжелательством от голоса генерала отнюдь не пахло.

Скорее, там была плохо скрываемая ненависть. И прием соответствующий — ни тебе «здравствуйте» и сразу на грубое «ты». У Ермакова стал закипать гнев в груди — как он ненавидел такое начальственное хамство, от дикой Московии, в холопстве погрязшей, пришедшее: «я начальник — ты дурак, а ты начальник — я дурак».

— Здравия желаю, ваше превосходительство, — вежливо козырнул ротмистр, сделав вид, что доволен столь нелюбезным приемом, и уселся на стул.

«Та-а-к! Чего же ты, мил человек, столь не весел? — невозмутимо посмотрел он на Скипетрова. — Я же тебе Иркутск на блюдечке с голубой каемочкой принес! В зубах, практически, разве что хвостом не виляю!»

Ермаков продолжал играть согласно плану: улыбка, несколько виноватая и несколько заискивающая перед столь высоким чином, вид в высшей степени беспечный, «лихой и придурковатый», согласно наставлениям Петра Первого для нерадивых подчиненных.

Скипетров же, напротив, глядел волком: злоба на удачливого выскочку вперемешку с лютой завистью к его, ермаковской, победе читалась не только в глазах, но и во всем его облике.

«Ну и что ты будешь Семенову говорить? — Ермаков продолжал улыбаться, еще больше распаляя Скипетрова. — Примазаться ко мне сейчас не удастся, я сам уже с усами! Твои полномочия командира закончились, так и не начавшись! Очень сильно я сомневаюсь, что ты хмур оттого, что я Семенова в прямом смысле слова подвинул с нашим Сибирским правительством. Не о приказах Семенова ты сейчас думаешь, а о том, как свою шкуру сберечь! Есть, правда, еще возможность проявить себя…»

Тут за спиной открылась дверь, и вошли гурьбой, судя по топоту и сопению, человека три, не больше. Константин улыбнулся — как он и предполагал, встреча будет далеко не ласковой.

— Ты чему улыбаешься, иуда! — угрожающе произнес генерал и наклонился над столом. — Ты за сколько своего атамана продал?!

— Я не понимаю, о чем вы говорите, ваше превосходительство, — дрожащим голосом произнес Ермаков, и тут же на его погоны легли крепкие лапы, а в спину уткнулось что-то твердое, судя по всему, револьверный ствол. Локти прижали к телу, чьи-то бесцеремонные руки тут же вытащили из кобуры «кольт». Затем с треском с его плеч сорвали погоны.

— Не придуривайся, предатель, а то хуже будет, — сиплый голос зашептал на ухо, запах гнилых зубов вызвал тошноту. Это что ж за сифилитик у генерала служит — Ермаков чуть передернул плечами от брезгливости.

— Что вы от меня хотите, ваше превосходительство? — продолжая играть насмерть запуганного человека, спросил Ермаков дрожащими губами.

«Видимо, дела твои настолько плохи, что ты и выбрал эту, последнюю возможность — по-уркагански взять на голос, а дальше действовать по ситуации. Либо сломать меня, и я сам возложу на тебя венок триумфатора, прилюдно подтвердив, что действовал по твоему гениальному плану. — Ермаков поочередно затравленно, снизу вверх, посмотрел, насколько это было возможно, на стоящих по бокам офицеров, попутно оценивая обстановку. — Либо, особо не чинясь, грохнуть, и концы в воду, приняв опять-таки при этом командование над бронепоездами как непосредственный командир. Правда, второй вариант сложнее. Скорее всего, он даже и не рассматривается».

А сам отметил, что контрразведчики у генерала хреновые — рук не связали, толком не обыскали — ни нож в рукаве, ни «браунинг» в прорези бекеши не обнаружили. Да и расслабились сразу — отпустили локотки.

— Если хочешь сохранить себе жизнь и целым до Читы добраться, то сейчас отдашь приказ экипажу бронепоезда. Понятно? — генерал Скипетров добавил металла в голосе. Пусть выходят из броневой коробки!

— Понятно. Все сделаю, — совершенно раболепно согласился Ермаков и трусливо спросил: — Меня будут судить? А кто приказал? Военный министр Сычев?

Генерал Скипетров хмыкнул, будто подавился смехом. За спиной Ермакова кто-то брызнул слюной, пытаясь подавить ржание, но этого и добивался Константин своим идиотским вопросом.

Резкий толчок двумя ногами опрокинул стол на генерала, тот не удержался на стуле, упал, а сверху навалилась столешница. В ту же секунду Ермаков сам повалился на спину, успев выхватить нож и резануть лезвием по ладони с револьвером, который держал стоящий рядом с ним офицер.

Дикий вопль раненого и грохот взорвали ночную тишину. Константин перевернулся на вбитом долгими тренировками рефлексе через спину и тут же нанес стремительный удар кулаком в промежность сипатого контрразведчика, который оказался подполковником.

Коварный удар по мужскому достоинству моментально вывел того из строя — издав нечленораздельный вопль, офицер согнулся, схватившись за жестоко ушибленное место. Ротмистр вскочил на ноги и без промедления нанес удар ребром ладони по шее. Щадящий удар, ибо не хотел убивать, а жаждал чуть попозже поговорить с этой тварью.

Стоящий у двери давешний поручик впал в ступор и только хлопал глазами. Классической «тройки» ему хватило с избытком — кулаком в горло, коленом в пах и локтем в подставленный затылок. Офицер только хрюкнул и свалился на пол, а Ермаков, выхватив «браунинг», развернулся.

Раненный ножом капитан, разбрызгивая кровавые капли по сторонам, только сейчас стал наклоняться, пытаясь взять в левую руку упавший на пол револьвер.

Однако отставных спецназовцев не бывает. Константин не желал ждать, пока офицер вооружится. Прыжком преодолев разделявшие их метры, Ермаков набросился на него. Удар рукоятью «браунинга» по наклоненной голове отбросил капитана на окровавленный пол. Офицер даже не вскрикнул, сразу потерял сознание, а потому лежал не шевелясь.

После молниеносной образцово-показательной экзекуции офицерского состава настал черед генерала. Скипетров только сейчас очухался и, лежа у стены, лапал правой рукой клапан кобуры. Как часто бывает, в условиях внезапного нападения теряются даже опытные бойцы, а генерал к числу таковых явно не относился. А потому Ермаков спешить не стал, наслаждаясь моментом.

Лицо Скипетрова перекосила гримаса дикого ужаса, он открыл рот для крика, но пинок сапогом забил слова обратно в глотку вместе с зубами. Генерал только ойкнул и повалился на бок. Нокаут!