Читать книгу "Ты - наша - Мария Зайцева"

мы же с детства дружим!

— Дружили, Тош, — поправляю я его, — и ты что-то не вспоминал про это, когда обзывал меня. И лез ко мне!

— Вась, прости! Переклинило меня просто! Сам не понимаю, какого хрена такое говорил. Я не думаю так, Вась! Я просто за тебя переживал!

— А чего за меня переживать?

— Блин… — он оглядывается, потом просительно тянет, — пойдем поговорим, а? Я понимаю, что не будет уже дружбы, но хотя бы врагами не будем…

Пару секунд обдумываю предложение, изучающе смотрю на Тошку.

У него на лице столько ожидания, просьбы, сомнения… Что во мне что-то дрожит и чуть-чуть отпускает.

Все же, эта ситуация триггерила сильно, лежала тяжелым камнем на душе.

Тошка — единственный мой друг детства.

И резкая перемена в его поведении была ужасна для меня. Больно ударила. А я и без того не в своей тарелке постоянно…

Если у нас получится остаться пусть не друзьями, но хотя бы смотреть друг на друга без неприязни, то, пожалуй, это стоит того, чтоб поговорить. Прояснить ситуацию до конца.

— Хорошо, — соглашаюсь я со вздохом, — но недолго. Мне еще на вторую пару успеть надо.

— Да пару минут, Вась, — обрадованно говорит Тошка, тянет ко мне руку, чтоб, по привычке дотронуться до плеча, но я отшатываюсь, и он поспешно убирает пальцы. — Пойдем вон, в рекреацию.

В коридоре перед кабинетом истории пусто и тихо.

Опираюсь спиной о подоконник, складываю руки на груди, смотрю на Тошку вопросительно. Облегчать ему задачу, начиная разговор, не собираюсь.

Он ставит ладонь рядом со мной на подоконник, потом убирает, засовывает руки в карманы.

— Блин… Не знаю, с чего начать… — признается он, наконец, — готовился, ждал тебя, караулил… И речь готовил. А тут все забыл.

— Не надо речей, Тош, — отвечаю я, — давай просто скажи, чего хотел, и все.

— Короче… Вась, я еще раз прошу прощения у тебя! Я зря эти слова… — выдыхает он, словно в прорубь ныряет, — я просто расстроился, понимаешь? Я тебя люблю, Вась!

— Так, на этом стоп, — прерываю я решительно, — я про это не хочу!

— Но надо, Вась! — настаивает он, снова упирая ладонь в подоконник рядом со мной и чуть нависая. Не давя еще, но что-то около. Смотрит воспаленным тяжелым взглядом, — ты должна понять! Я не говорю, что тебе надо что-то с этим делать! Не надо! Но просто, чтоб понять, почему я так… Это не оправдывает, нет! Но ради нашего детства…

Молчу, переваривая его слова, их горячность, их тяжелый смысл.

— И давно ты?.. — мне это надо знать, чтоб понять, с какого момента я стала слепой.

— Ты в средней школе была еще… — признается Тошка, отворачиваясь.

Теперь молчу оглушенно, в панике соотнося его слова с его поведением в то время. Не помню ничего такого! Вообще! Правда, мы не то, чтоб сильно общались тогда. Он был в выпускном классе, а потом поступал… Как-то отдалились, так, переписывались, перезванивались, встречались пару раз в месяц… Мои родители не особо Тошку жаловали, мама хмурилась и рассказывала мне, что с мальчиками надо осторожней.

— Но ты же… Ничего не говорил! — вырывается у меня обвиняюще.

— Конечно, не говорил, — усмехается он печально, — ты еще девчонка совсем была. Я ждал. Надо было, чтоб ты школу окончила, потом совершеннолетие. Чтоб предки твои ничего не могли сделать. Я с родаками говорил, насчет квартиры отдельной… Они обещали. Я хотел все правильно сделать. Кто же знал, что эти… — он тормозит, отчетливо скипит зубами, отводит взгляд, переживая приступ ярости. Пальцы на подоконнике белеют. — Я думал, что успею. Что ты никуда не денешься. А ты…

— Тош, но даже если бы ты мне сказал до всего… этого, — пытаюсь я его приземлить, — то ничего бы не было у нас!

— Почему? — выдыхает он обиженно, — не нравлюсь тебе совсем?

— Тош, — я ищу правильные слова, способные донести до него истину, — я тебя никогда, как парня не рассматривала! Ты мне словно брат, пойми! Мне даже в голову никогда не приходило… Если бы я знала, что ты ко мне так… Я бы…

— Все могло бы поменяться, — сквозь зубы выдает он, — я бы тебе сказал, и ты бы посмотрела…

— Нет, Тош!

— В любом случае, теперь мы этого не узнаем, Вась. Я проебал время, безвозвратно. Наделал херни. На эмоциях, понимаешь? Я просил Лиса, предупреждал, что ты — моя! А он, сучара…

— Да причем тут Лис? — я решаю поддержать свою легенду, — то, что ты видел, это… Ерунда, ошибка. Я с Камнем.

— Вась, — снисходительно скалится Тошка, — дури голову кому другому. Я вас видел. И я все понял правильно. Я не собираюсь тебя осуждать, вообще не мое дело это… теперь, — добавляет он с явным трудом, — просто не хочу, чтоб ты меня ненавидела. И чтоб мимо проходила с таким лицом, словно мы незнакомы.

— Думать надо было, когда болтал, — бормочу я, уже внутри отпуская ситуацию. И с облегчением выдыхая.

Как это, все же, давило.

— Я разозлился. И на этих уродов, в первую очередь. И на тебя. Мне казалось, что ты… Короче, что ты меня предала.

— А мне — что ты меня. Нашу дружбу.

— Да какая, нахуй, дружба… — с тоской отворачивается он.

— Не начинай! — строго прерываю я его.

— Все, прости, — натужно улыбается Тошка, — не начинаю. Больше ничего не будет такого. Все, закончили.

— Ну отлично, — выдыхаю я, — знаешь, я рада, что мы поговорили…

— Я тоже, — серьезно кивает он, — может, получится общаться…

— Не уверена, что…

— Ну да… — усмехается грустно Тошка, — я бы тоже не позволил…

— Да причем тут это? — хмурюсь я, — просто я теперь все время буду знать, что ты… Еще со школы… Мне это странно, Тош. И неприятно.

— Ну, тут я ничего не могу сделать, — пожимает он плечами, — я правду сказал.

— Иногда этого не хочется знать… — бормочу я, — ладно, мне пора. Пока, Тош.

— Подожди, — он тормозит меня за локоть, но сразу же убирает пальцы, — я хотел… Я просто предостеречь… Я понимаю, что ты меня сейчас можешь неправильно понять, но не погружайся в этих уродов.

— Ты прав, я не хочу этого слышать, — хмурюсь я, — и понимать. И не надо так называть их.

— Вась, ты просто совсем наивная, — настойчиво продолжает Тошка, — а они… Они поиграют и все, понимаешь? Ты для них — сладкий кусочек, думаешь, ты первая такая?

— Мне плевать, — решительно прерываю его, — и, если ты не остановишься сейчас, то весь наш разговор будет впустую.

— Все, Вась, больше ни слова. — Тут же идет на попятную Тошка, — просто знай, что я в