Читать книгу "Закон мести - Дженнифер Блейк"

Дон Эстебан дико закричал. Противники оставались на своих местах, пока не улеглась пыль, поднятая их ногами. На первый взгляд казалось, что двое мужчин заключили друг друга в объятия и молодой бережно поддерживает того, кто постарше. Но вот Рефухио потянул шпагу на себя, и дон Эстебан осел, повалившись на спину, да так и остался лежать неподвижно. На его камзоле медленно расплывалось алое пятно, как раз напротив сердца.

Пилар задержала дыхание и плотно сомкнула веки. Слезы душили ее, но она из последних сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Она чувствовала себя совершенно опустошенной и разбитой. Только что на ее глазах произошло убийство. Она знала, что это может случиться, должно случиться, как знал и Балтазар, когда отдавал свою шпагу Рефухио и оставлял бывшего хозяина на произвол судьбы. Рефухио мог вдоволь помучить свою жертву, наиграться с ней в свое удовольствие. Но он не сделал этого. Он дал ее отчиму последний шанс спастись. Желая избежать кровопролития, он готов был отказаться от сведения старых счетов и даже вернул своему врагу его сокровища. Но дон Эстебан не устоял перед соблазном и при помощи гнусной уловки хотел одолеть своего недруга. За это он и поплатился. Дон Эстебан был мертв.

Мертв. Все уже позади.

Пилар открыла глаза. Рефухио стоял, опираясь на одно колено, и подбирал с земляного пола изумруды. Его движения были размеренными, он вел точный счет каждому камешку, с которого тщательно сдувал пыль, а потом складывал в раскрытую ладонь. Казалось, что он своими длинными сильными пальцами зажимает зеленые огоньки. Пилар вдруг почувствовала тянущую боль в груди. Она присела рядом с Рефухио и начала помогать ему.

— Кажется, все, — наконец сказал Рефухио. Его глаза были словно подернуты дымкой грусти.

Пилар поднесла изумруды к свету и осторожно смахнула с них последние пылинки. Еще раз полюбовавшись на камни, лежащие на ее бледной ладони, она протянула их Рефухио.

Рефухио придвинулся к ней и взял ее руку в свою. Потом он разжал кулак, в котором были изумруды, и высыпал их все на ладонь Пилар, присоединив их к тем камням, что собрала она.

— Что ты делаешь? — удивилась Пилар. — Они мне не нужны.

— Но ведь когда-то ты хотела получить их.

— Теперь все по-другому. Ты рисковал ради них жизнью, и ты потерял больше, чем я. Они принадлежат тебе.

Пилар попыталась вернуть Рефухио камни, но он так крепко стиснул ее руку с изумрудами, что она почувствовала, как их острые грани впиваются в ее кожу. Внезапно Рефухио отпустил ее и, поднявшись на ноги, отступил на несколько шагов.

— Я их больше видеть не могу, — признался он. — Они будут вечным напоминанием о том, что я хотел бы забыть навсегда. Поэтому считай, что я делаю тебе подарок к свадьбе. Это будет твое приданое. А теперь нам пора уходить.

— Но что ты собираешься делать?

Он уже повернулся спиной, направляясь к двери. На пороге он обернулся, держась одной рукой за притолоку. Его серые глаза были затуманены. Устало вздохнув, он ответил:

— Что я собираюсь делать? Богатая невеста — это мечта многих, без сомнения, но я… не охотник за приданым.

24.

Дона Эстебана похоронили на клочке освященной земли под самой стеной гасиенды, где покоились чаррос и члены их семей, а также дед Чарро, техасский первопоселенец. В завещании старик пожелал остаться в собственных владениях, в земле, которой он отдал столько сил, тогда как остальные Хуэрта покоились на кладбище возле миссии Сан-Хуан.

Сеньору Хуэрте пришла в голову мысль, что Пилар вполне может претендовать на наследство своего отчима. Сын дона Эстебана умер, других близких родственников у него не имелось, так что, если Пилар заявит о своих правах, ее наверняка объявят законной наследницей. Ситуацию, в которой оказалась Пилар, можно было расценить как довольно забавную, но девушке было не до смеха. То, что теперь никто не посмеет отнять у нее изумруды, ее уже совершенно не волновало.

На церемонии погребения присутствовал губернатор Паче-ко. Уведомить его о случившемся послали Висенте. Губернатор обещал во всем разобраться и вынести свой приговор. Его прибытие на гасиенду все восприняли как знак уважения, и сеньор Хуэрта был очень польщен вниманием со стороны такой важной особы. По окончании погребального обряда Пачеко устроил нечто вроде судебного заседания. Пилар при этом не присутствовала, поскольку ни ее, ни других женщин не пригласили. Обсуждение не заняло много времени. Губернатор, как потом рассказал Чарро, ознакомился со всеми деталями и постановил: считать дона Эстебана погибшим в честном поединке и не вменять его смерть в вину Рефухио. Губернатор без симпатии относился к дону Эстебану и хотел побыстрее закончить это дело. То обстоятельство, что мадридскому вельможе помогли уйти в мир иной, не тронуло Пачеко. Кто-то предложил свалить вину на апачей и сказать, что изуродовать труп им помешало только своевременное появление Каррансы. Но Рефухио не согласился, заявив, что привык сам отвечать за свои поступки. Он даже возражал против того, чтобы его дуэль с доном Эстебаном определили как честный поединок, но потом его все же удалось убедить, что это единственно разумный выход из создавшегося положения.

Висенте очень беспокоился за брата, поэтому он был просто счастлив, когда узнал; что Рефухио не понесет никакого наказания за свой проступок. Но Висенте также боялся, что о старшем Каррансе поползут грязные слухи, и по этому поводу решил посоветоваться со священником, их старым знакомым, падре из миссии Сан-Хуан, который прибыл на гасиенду для совершения погребального обряда и остался там на ночь. Висенте и святой отец просидели вместе до рассвета, обсуждая различные богословские вопросы, занимающие ученых мужей в Севилье, беседуя о трудностях миссионерской жизни. Тем для разговора было предостаточно — начиная от способа обращения индейцев в веру Христову и заканчивая проектами сооружения сети каналов, которые помогли бы напоить эту безводную пустыню. Когда наступило утро, Висенте вызвался проводить падре до миссии, где и остался. В весточке, которую он прислал, Висенте просил не волноваться и ждать его дома через два дня, когда они вместе со священником прибудут на свадьбу. А пока он остается в миссии, чтобы получше присмотреться к здешней жизни. Вполне возможно, что он решит поселиться тут навсегда и стать помощником святого отца.

Для Пилар эта весточка была еще одним напоминанием, что близится ее свадьба. Пройдет эта ночь, за ней еще одна, и она обвенчается с Чарро. Как бы Пилар хотела чувствовать себя счастливой, томиться радостным ожиданием, подобно любой невесте, но она не испытывала этих чувств. Ей очень нравился Чарро. Более того, она уважала его и знала, что он будет хорошим мужем. Так почему же мысль о свадьбе и о брачной ночи была для Пилар такой невыносимой?

Несколько раз она порывалась бежать к Чарро и умолять его расторгнуть их помолвку. И все время что-то останавливало ее. Врожденная порядочность не позволяла ей так оскорбить человека, который не сделал ей ничего плохого. Она не могла отменить свадьбу, на которой сама же настояла и даже объявила об этом во всеуслышанье. Но Пилар вынуждена была признать, что единственной причиной, побудившей ее принять предложение Чарро, было уязвленное самолюбие. Правда, некоторым оправданием могло служить то, что она была в полной растерянности, не понимая, как ей жить дальше, что делать, куда идти. Она стояла перед выбором — попытаться добраться до Сан-Антонио, что было очень опасно, или же остаться здесь, в семье Чарро, но в качестве кого? Итак, первое представлялось трудным, второе — неудобным. Поэтому Пилар показалось, что, согласившись стать женой Чарро, она нашла единственно правильное решение. И только сейчас она стала понимать, как заблуждалась. Да она просто не ведала, что творит!