Читать книгу "Нелегалы. Молодый, Коэны, Блейк и другие - Владимир Матвеевич Чиков"

на митинге. Чем чаще мы встречались, тем больше она завоевывала мое сердце. Ее мать была эмигранткой из Польши и работала в текстильной промышленности в одном из городков штата Массачусетс. Когда Елене исполнилось тринадцать лет, она отправилась в Нью-Йорк и получила работу в магазине по продаже одежды.

Самообразование, которым упорно занималась Елена, в сочетании с участием в классовых боях более чем компенсировали пробелы в ее знании. Она вступила в ряды компартии в 1935 году. Потом изъявила желание сражаться в Испании на баррикадах, однако руководящие товарищи из партийного комитета уговорили ее остаться дома. Я постоянно восхищался Еленой, ее самостоятельностью, боевитостью, способностью быстро принимать правильные и разумные решения. Твен согласился, чтобы она оказывала мне непосредственную помощь в разведывательной работе.

Через несколько месяцев фашистская Германия напала на СССР, и перед нами встали задачи, требовавшие быстрого и оперативного решения. Моя группа тогда состояла из семи человек. Нам удалось получить схемы и чертежи, а также отдельные части новых видов оружия, которое выпускалось на местных заводах.

В начале 1941 года мы с Еленой поженились. Она работала токарем на военном заводе. В выходные дни нам редко доводилось бывать вместе. Задания, которые я выполнял под руководством Твена, вынуждали меня часто выезжать из Нью-Йорка.

Весной 1942 года меня призвали на воинскую службу в американской армии. Поддержание связи с моей группой и другие связанные с этим заботы легли на плечи Елены. Позднее она получила дополнительное задание: начала работать с очень ценными агентами. Одним из них был человек, занимавший важное положение в Управлении стратегических служб (так называлась американская разведка во время Второй мировой войны). С ними Елена работала в течение двух лет. Несколько позже Твен познакомил ее с новым руководителем — Анатолием Антоновичем[157]. Елена осуществляла тогда связь с очень ценным агентом, который передавал нам чрезвычайно важную научную информацию о создании атомного оружия. Ей приходилось много ездить по стране и поддерживать связь со многими агентами. У них она получала бесценную разведывательную информацию и доставляла ее в Нью-Йорк.

Моя же служба в американской армии началась на Аляске. Затем я участвовал в операции по высадке в Нормандии, а также в военных кампаниях во Франции и в Бельгии. Потом военная судьба забросила меня в немецкий город Веймар, где я встретился с советскими и немецкими товарищами, пережившими ужасы Бухенвальда. В ноябре 1945 года меня демобилизовали. Заряженный радостью и оптимизмом от общей победы над фашизмом, я вернулся в Нью-Йорк и вновь приступил к разведывательной работе.

Не успели народы вернуться к мирной жизни, как подули ветры холодной войны, начатой президентом США Трумэном и Уинстоном Черчиллем. Администрация Вашингтона нагло и самодовольно размахивала атомной бомбой, угрожая СССР. ЦРУ, пришедшее на смену Управлению стратегических служб, ступило на скользкий путь заговоров, диверсий и убийств, протягивая свои щупальца по всему миру.

В самих Соединенных Штатах началась травля всех прогрессивно мыслящих американцев. Эта кампания, которая получила название «охоты за ведьмами», проходила в атмосфере клеветы и шпиономании. Инициатором травли стал сенатор Маккарти. ФБР, руководимое Эдгаром Гувером, начало засылать в ряды американской компартии множество своих агентов и осведомителей. Через некоторое время американская охранка арестовала свыше двухсот руководителей коммунистической партии и многих представителей прогрессивной интеллигенции. Американец, заподозренный в сочувствии коммунистической партии в период маккартизма, мог в любой момент потерять работу и оказаться в тюрьме.

Для Елены и меня неписаным и непреложным законом и заповедью были три правила: стойкость, бдительность и терпение. В самый разгар холодной войны, когда в Америке свирепствовали оголтелые антикоммунисты вроде сенатора Маккарти, мы познакомились с советским разведчиком-нелегалом, имя которого, как нам потом стало известно, Рудольф Иванович Абель. Поначалу у нас сложилось впечатление, что перед нами фермер из Новой Англии. Одет в легкую летнюю рубашку, а на голове мягкая соломенная шляпа — словом, он ничем не отличался от любого простого американца. Мы сожалели, что нам удалось проработать с ним только десять месяцев. Это был незаурядный человек и талантливый разведчик.

Когда американские власти раскрыли одного из агентов, с которыми Елена поддерживала связь, нам пришлось покинуть Америку. Наш долгий путь в Москву был отмечен множеством интересных и волнующих событий. Наконец мы благополучно добрались до Москвы и оказались на Красной площади в тот момент, когда кремлевские куранты били полночь.

Елена и я прошли курс интенсивной подготовки, а затем выезжали в командировки в капиталистические государства. Нам довелось побывать во многих странах и на всех континентах. В 1954 году мы приехали в Англию и впоследствии вошли в группу Бена (Лонсдейл). В 1961 году Бена, Елену и меня арестовали по обвинению в заговоре и нарушении акта о государственных секретах. На суде было заявлено, что ФБР давно разыскивает нас как лиц, причастных к некоторым событиям, явившимся результатом так называемого «советского атомного шпионажа» на территории США, а также в связи с делом полковника Абеля. Расправились с нами следующим образом: Бена приговорили к двадцати пяти годам, а Елену и меня — к двадцати годам тюремного заключения.

Представители британской и американской контрразведывательных служб прибегали к различным средствам — «мягким» и «жестким», пытаясь склонить нас к сотрудничеству с ними. О том, чего они добились, можете судить сами.

Бен в соответствии с правилами, установленными парламентом, обратился к начальнику тюрьмы с просьбой о получении газет из дома. Судя по всему, начальник тюрьмы не понял, о чем идет речь. «А где же ваш дом и какую газету вы хотите получать?» — спросил он. Бен ответил: «Мой дом в Москве, и я желаю получать «Правду». Начальник тюрьмы окаменел от такого ответа. Однако он обратился с запросом в Министерство внутренних дел, которое вынуждено было удовлетворить просьбу Бена. Бен всегда знал, как себя вести, кто бы перед ним ни был.

Почти девять лет, проведенные в тюрьме, не могли не сказаться на здоровье Елены. С точки зрения морального и психологического склада женщины, отбывавшие наказание за уголовные преступления, отличались большей неуравновешенностью и жестокостью, чем мужчины, находившиеся со мной в заключении и осужденные за убийства и ограбления. Елене постоянно приходилось применять физическую силу, защищаясь от нападок других заключенных, часто провоцируемых тюремной стражей. Тем не менее она активно изучала русский язык с помощью специального курса, записанного на пластинки. Министерство Англии не могло не пойти на эту уступку, если учесть, что в то время советская контрразведка арестовала английского разведчика, который был осужден и заключен в тюрьму.

После долгой предварительной работы Центр сумел установить с нами регулярную