Читать книгу "Дикари - Шеридан Энн"

но я поворачиваюсь к ним лицом, и мой взгляд скользит по каждому из их виноватых выражений.

— Вы знали об этом, не так ли? — Требую я, выплевывая слова на каждого из них и вырывая свою руку из руки Маркуса, когда яростная волна предательства обрушивается на меня, одним махом разрушая доверие, которое я испытывала к мальчикам. — Как вы могли не рассказать мне о чем-то подобном?

Леви сжимает челюсти, его взгляд переходит на Джию, а затем возвращается к моему.

— Это было частью сделки. Мы защищаем тебя от Джованни, и она позволяет тебе оставаться с нами.

Я смеюсь, обхватив рукой живот.

— Позволяет мне? — Я усмехаюсь, переводя яростный взгляд на женщину, которая предположительно является моей матерью. — Ты не имеешь права позволять мне что-либо делать. Может, в моих венах и течет твоя кровь, но ты мне не мать.

— Как ты смеешь, — выплевывает она. — Я проверяла тебя каждый месяц. Я оплачивала твою жизнь.

— Ну, ты проделала фантастическую работу, — усмехаюсь я, поворачиваясь обратно к парням. — Садитесь, блядь, в машину. Нам, видимо, нужно кое-что обсудить.

В их взглядах снова мелькает чувство вины, и я толкаю Маркуса в бок, чтобы заставить его двигаться, но Джиа делает шаг вперед, останавливая наш побег.

— Ты никуда не уйдешь, пока я с тобой не закончу.

Я оглядываюсь через плечо, раздражение придает мне глупой храбрости.

— Ты закончила со мной в ту же секунду, как отправила меня жить к отцу. Ты сама сказала, что набирала силу. У тебя были средства, чтобы воспитать меня в подходящей обстановке и обеспечить мою безопасность. Черт возьми, ты когда-нибудь слышала о школе-интернате? Вместо этого ты предпочла отослать меня к мужчине, которого едва знала. Признайся, ты просто не хотела быть моей матерью. Ты хотела избавиться от своей ошибки и прожить свою жизнь на вершине мира.

Джиа качает головой, и что-то вспыхивает в глубине ее глаз.

— Я не знала, что твой отец издевался над тобой. Если бы я знала, я бы вмешалась. Один из моих людей встречался с твоим отцом раз в месяц и возвращался с полным отчетом. Очевидно, кто-то предал мое доверие, и я займусь этим вопросом. — Она подходит ко мне и берет за руку, тепло наполняет ее глаза. — Я знаю, ты не хочешь мне верить, но ты ошибаешься. Я бы бросила все, чтобы вернуться и стать матерью, которую ты всегда заслуживала.

Искренность льется из нее, и мои глаза наполняются слезами.

— Что было такого ужасного в том, чтобы растить меня рядом с собой? — Шепчу я, преодолевая комок в горле.

Джиа смотрит на мальчиков рядом со мной и качает головой.

— Посмотри на них, — говорит она. — Посмотри, в какой жизни они выросли. Они научились убивать людей раньше, чем водить машину. Как я могла обречь на такую же участь свою единственную дочь?

Я тяжело сглатываю и смотрю на парней: часть меня понимает, что она права, а другая часть отчаянно мечтает, чтобы у меня была та жизнь, которая всегда должна была быть.

— Не знаю, как ты, — бормочу я. — Но когда я смотрю на них, я вижу трех невероятно сильных мужчин, которые преодолели все трудности. Они не слабые из-за того, что выросли со своим отцом, им просто пришлось узнать истинное значение того, что нужно для выживания, намного раньше, чем кому-либо другому, и из-за этого они сильнее всех, кого я когда-либо знала.

Джиа наблюдает за мной любопытным взглядом, и от ее напряженного взгляда я готова расклеиться.

— Ты влюблена в этих троих мужчин, не так ли?

Я киваю, зная, что она видит это так же ясно, как и я.

Она вздыхает и бросает быстрый взгляд на прихвостня с дредами.

— Это будет проблемой.

Охранник кивает ей в ответ, и она возвращает взгляд на меня. Затем без лишних слов охранник с дредами поднимает пистолет и в течение двух секунд выпускает пять идеальных пуль, каждая из которых попадает прямо в глаза оставшимся в комнате охранникам.

Они падают на землю, и мои глаза вылезают из орбит.

— Какого черта? — Я визжу, и Маркус хватает меня и дергает себе за спину, все трое парней с пистолетами наготове: два нацелены на Джию, в то время как третий нацелен на единственного оставшегося охранника.

— Мне жаль, что тебе пришлось стать свидетелем этого, — говорит Джиа, нисколько не обеспокоенная направленными на нее пистолетами парней. Она тяжело вздыхает и фокусирует на мне свой тяжелый взгляд. — Я больна, Шейн, — наконец произносит она, объясняя мне, ради чего проделала весь этот путь. Мальчики застывают рядом со мной, и я хмурю брови, не понимая, что происходит. — У меня остался год, может быть, два, и когда это произойдет, от тебя будут ожидать, что ты займешь мое место.

Ужас разрывает меня на части, но прежде, чем я успеваю сказать ей, как я сожалею о ее болезни, а также сказать ей, что она сумасшедшая, если думает, что я займу ее место главы семьи Моретти, она продолжает.

— Семья ДеАнджелис — наш злейший враг на протяжении поколений. Мне требуется большое самообладание, чтобы не наставить на них пистолет сейчас и не оборвать их жалкие жизни, однако из уважения к тебе я этого не сделаю. Но проблема в том, что в тот момент, когда ты займешь мое положение главы семьи, все твои маленькие грязные секреты будут раскрыты, и в тот момент, когда они обнаружат твою романтическую связь с этими мужчинами, ты будешь зарезана, как животное.

Мой взгляд перемещается на мертвецов вокруг нас.

— Так вот почему они мертвы? — Спрашиваю я.

Джиа кивает.

— Я не могу рисковать, чтобы об этом стало известно.

— Что ж, блядь.

— Вот именно.

Между нами воцаряется молчание, а на мои плечи ложится тяжесть. Я до сих пор не знаю, как отношусь к тому, что самая опасная женщина на планете — моя мать, и уж точно не знаю, как отношусь к тому, что она больна и умрет в ближайшие два года и заставит меня пройти долгий путь через ад на ее место. Понятно, что именно поэтому она пришла ко мне, но от всего этого у меня в груди все сжимается и трудно дышать.

Не уверенная, что делать дальше, я благодарна Леви за то, что он задал вопрос, ответ на который мы все хотим знать.

— И что теперь? — спрашивает он. — Мы чертовски уверены, что не отдадим ее.

Джиа качает головой, ее глаза постоянно возвращаются к моим.

— Я не хочу, чтобы вы ее