Читать книгу ""Карусель теней" - Андрей Александрович Васильев"

Подруженька моя задушевная?

– Как обычно. Мила, добра, улыбчива. Рыбником меня угостила.

– И ты его ел? Однако, отважный ты парень!

– Ей меня травить смысла нет, себе дороже выйдет. И мне ее тоже. Это так, на всякий случай.

– Говорю же, подружки мы. Давние-давние, с тех пор, когда твой дед небось еще твою же бабулю не встретил. Разве же я могу желать ей смерти?

– Наверняка можете. И убили бы, кабы возможность имелась.

Ведьма уставилась на меня, отпила чаю, а после одарила меня очередной белозубой улыбкой:

– А и убила бы. Кожу с живой содрала, выпади случай. Как, впрочем, и она с меня. Вот только не судьба нам выяснить, у кого хватка крепче. Она в столицу век как не суется, а у меня до нее добраться в вашей Лозовке руки коротки. Неприятно такой факт признавать, но что уж теперь. Как есть, так и есть.

– Самое время переходить к просьбе.

И снова Марфа замолчала. Сидела, пила чай, буровила меня взглядом.

– Ну, нет так нет. Тогда можно я вопрос задам?

– Спросить можно. Но не обещаю, что получишь ответ. Вопросы – они разные, встречаются и такие, которые лучше мимо ушей пропустить.

– Ничего особенного, поверь. Есть девушка, у нее болезнь крови. Лечат ее на совесть, техника, медикаменты – всего хватает. Только врачам там делать уже нечего, она почти мертва. Вопрос: вне медицины что-то придумать можно? И сразу – варианты с живой водой, поцелуем вурдалака и мандрагыром можно не предлагать.

– Я сразу про мандрагыр и подумала, – призналась Марфа. – Самый надежный способ, не требующий особых премудростей.

– Вы много трехсотлетних корней видели? Я ни одного.

– Ну, мне лет побольше, так что видела, не сомневайся. Как-то и постарше созерцала, тому красавцу пять сотен годков миновало. Моя предшественница и заодно наставница на него тогда у оборотней книгу заклинаний Рогнеды выменяла, так-то. Вот такой здоровый, представляешь? Размером с хороший… Кхм… Большой, короче. Но это единичный случай, обычно с такой ценностью никто не расстается доброй волей. У меня корень-двухсотка есть, так я его как зеницу ока берегу. Это же жизнь в чистом виде, каждый его грамм – дни, недели, месяцы, что я у твоей хозяйки в свою пользу отчиню.

– Значит, сожрали оборотни уже ту красоту, что у вас выцыганили?

– Может, и нет. Скорее зарыли где-то. Они же все ценное всегда в землю прячут, как видно на инстинктах. Ну, как собаки кости. Вот и Вернигор, с которым тогда договор заключали, наверняка запихал тот корень в сундук и зарыл его в лесу. Тем более что у него с доверием к ближним, даже к собственной стае, с какого-то момента сильно нехорошо стало. Может, оттого, что погибель свою чуял, может, от возраста, а может, потому что слишком много власти над племенем своим себе забрал. Хотя силен был, силен. Знаешь, как его звали и друзья, и враги?

– Как?

– Волчий Пастырь. Такое прозвище, Саша, просто так никому не дают. Такое прозвище заслужить надо. О чем я? Ах, да. Так вот, скорее всего, к корню он не притронулся. Почему? Да просто он умер лет через десять после этой сделки, ну или чуть позже. Его старая хрычовка из отдела прикончила, Павла, мать ее так, Никитична. Не заберет ее костлявая никак, заразу такую. И ведь справилась она с Пастырем как-то, а?

– Десять лет – большой срок. Не вижу логики.

– Потому что смотришь криво. Вернигор хоть и сдавал потихоньку, но на здоровье или упадок сил не жаловался. Ему стимуляторы не нужны были совершенно на тот момент. Ну а со стаей он сроду делиться не стал бы, даже не сомневайся. Так что лежит этот корень где-то по сей день, позабыт, позаброшен. А через тысячу-другую лет превратится в прах.

– Неужто не пытались его разыскать?

– Я пыталась, – не стала скрывать ведьма. – Только без толку. С оборотнями нам не договориться, мы с ними друг друга в лучшем случае терпим, и то не всякий раз. Ну а вслепую… Перерыли старый дом Вернигора сверху донизу, когда там никого не было, в подполе землю разве что только через сито не просеяли. Нет ничего. С местным лешаком поговорили, причем добром, без всяких угроз, но он тоже ничего не рассказал.

– А его стая? Может, они его нашли?

– Нет. Оборотни тихо жить не умеют, у них вечно душа нараспашку и пасть раззявлена. Проболтались бы. Да и денег этому племени вечно не хватает, так что прямая дорога корню, будь он найден, на закрытый аукцион в качестве лота года. Слышал о таких? Ну вот. А знаешь, Саша, что самое обидное?

– Что?

– Книга Рогнеды тоже сгинула в никуда. Когда моя наставница преставилась, я стала в права наследства вступать, и вот тут выяснилось, что не хватает нескольких вещей, которыми она точно владела. Очень непростых вещей, с историей. Кое-что из пропаж потом обнаружилось, причем во владении у глав других ковенов, вот только я так и не выяснила, как именно к ним эти вещички попали. А книгу Рогнеды не нашла. Вернее, не могла найти до последнего времени.

Вот как тут не восхититься, а? Так лихо пристегнуть чужой вопрос к своим интересам – это надо уметь!

– Я уже могу с нетерпением выдыхать «и у кого же она находится»? Или мне сразу сказать «нет», и мы переведем нашу беседу на какую-то другую тему?

– Разве я сказала, что моей книгой владеет твоя соседка?

– А разве это не так?

– Скорее всего, так. Вот только полной уверенности в том у меня нет. Пока имеются только кое-какие предпосылки, не более. Собственно, я и приезжала к ней именно для того, чтобы разобраться, что к чему, просто поговорить. А попала на войну.

– Какие предпосылки? Ну, просто из любопытства хотелось бы знать.

– Недавно в Москве умер один влиятельный человек. Очень влиятельный. Умер внезапно, вдруг, что кое-кому показалась странным. После того, как его смерть окончательно была признана произошедшей от естественных причин, в качестве эксперта пригласили меня. Я тоже почти согласилась с заключениями врачей, а потом обнаружила кое-что примечательное у него в доме. Потянула за ниточку, клубочек пошел разматываться и привел в Лозовку.

Интересно, кто ее нанимателем выступал? Хотя