Читать книгу "Мое прекрасное несчастье - Джейми Макгвайр"

Когда мы добрались до «Моргана», мои легкие разрывались на части. По ступенькам сбежал Трент.

— Господи помилуй, братишка! Я думал, ты поджарился, как тост! — сказал Трент, прижимая нас к себе так крепко, что даже трудно стало дышать.

— Ну ты и негодяй! — закричал Трэвис, отпихивая брата. — Я думал, ты мертв, черт возьми! Ждал, когда спасатели вынесут из «Китона» твое обуглившееся тело!

Трэвис нахмурился, глядя на брата, потом снова его обнял, нащупал мою кофту, прижал к себе и меня. Через некоторое время он отпустил Трента, но не меня.

— Извини, Эбби. Я запаниковал.

— Рада, что с тобой все в порядке. — Я покачала головой.

— Со мной? Да мне лучше умереть, чем явиться к Трэвису без тебя. Когда ты убежала, я попытался найти тебя, заблудился и стал искать другой выход. Я шел вдоль стен, ища то самое окно, натолкнулся на копов, и они помогли мне выбраться. Я здесь чуть не спятил, черт побери! — воскликнул он, проводя рукой по коротким волосам.

Большими пальцами Трэвис смахнул слезы с моих щек, а потом задрал майку и вытер гарь с лица.

— Давайте уйдем отсюда. Скоро здесь все заполонят копы.

Трэвис обнял брата еще раз, и мы направились к «хонде» Америки. Трэвис наблюдал, как я пристегиваюсь. Он нахмурился, когда услышал мой кашель.

— Может, тебя стоит отвезти в больницу? На осмотр?

— Я в порядке, — ответила я, переплетая наши пальцы.

Опустив глаза, я увидела глубокий порез на внешней стороне его ладони.

— Это в бою или в окне?

— В окне, — ответил он, хмуро глядя на мои окровавленные ногти.

— Знаешь, ты спас мне жизнь.

Он сдвинул брови.

— Я не собирался уходить без тебя.

— Я знала, что ты придешь, — сказала я, крепко сжимая его кисть.

Мы держались за руки всю дорогу до квартиры. Глядя на багряную воду в душе, я уже не могла отличить, моя это кровь или Трэвиса. Я рухнула на кровать, по-прежнему ощущая запах дыма и паленой кожи.

— Вот, возьми. — Трэвис протянул мне низкий стакан с янтарной жидкостью. — Это поможет расслабиться.

— Я не устала.

Он не опускал стакан. В налитых кровью глазах читалось утомление.

— Попробуй отдохнуть, Гулька.

— Даже боюсь закрывать глаза. — Я приняла стакан и проглотила то, что в нем было.

Трэвис забрал его и поставил на тумбочку рядом со мной. Некоторое время мы сидели в тишине, осмысливая случившееся за последние часы. Я зажмурилась, когда воспоминания заполнились криками ужаса людей, оказавшихся в ловушке. Неизвестно, сколько времени потребуется, чтобы забыть это. Да и смогу ли?..

На колено легла теплая рука Трэвиса, выводя меня из кошмара наяву.

— Сегодня погибло много народу.

— Я знаю.

— До завтра мы и не узнаем, сколько именно.

— По дороге мы с Трентом столкнулись с группой ребят. Удалось ли им выбраться? Так напуганы были…

Мои глаза наполнились слезами, но не успели они заструиться по щекам, как меня обхватили крепкие руки Трэвиса. Рядом с ним было спокойно и надежно. Когда-то меня пугало ощущение такой легкости в его объятиях, но после нынешних ужасных событий это могло только радовать. Было лишь одно объяснение чувству безопасности: я принадлежала Трэвису.

Теперь я точно знала это. Без всяких сомнений, без переживаний насчет того, что подумают другие, и страха совершить ошибку, я улыбнулась, обдумывая свои следующие слова.

— Трэвис!.. — сказала я, не отрывая головы от его груди.

— Что, детка? — прошептал он.

Наши телефоны зазвонили в унисон. Я передала Трэвису его мобильник и ответила на свой.

— Алло?

— Эбби! — завизжала Америка.

— Мерик, я в порядке. Мы в порядке.

— Мы только что узнали! Это во всех новостях!

Я слышала, как Трэвис объясняет Шепли случившееся, и изо всех сил пыталась успокоить Америку. Я ответила на дюжину ее вопросов и, сохраняя голос ровным, поведала о своих наиболее страшных приключениях. Но расслабилась я, лишь когда Трэвис накрыл мою кисть.

Я будто пересказывала чью-то историю, сидя в безопасности рядом с Трэвисом, за миллион миль от кошмара, чуть не унесшего наши жизни.

Америка всхлипнула, осознав, как близки мы были к смерти.

— Я сейчас же пакую вещи. Утром мы будем дома. — Подруга шмыгнула носом.

— Мерик, не уезжайте из-за нас. Мы в порядке.

— Я обязана увидеть тебя и обнять. Только тогда я поверю, что ты в порядке. — Она заплакала.

— Сможешь обнять меня в пятницу.

Она снова шмыгнула.

— Я люблю тебя.

— Я тоже. Хорошего отдыха.

Трэвис посмотрел на меня и прижал телефон к уху.

— Шеп, лучше обними свою девушку. Кажется, она очень расстроена. Знаю, приятель… я тоже. До скорого.

Я отключила связь за секунду до Трэвиса, и мы еще некоторое время сидели молча, переваривая случившееся.

Через несколько минут Трэвис откинулся на подушку и притянул меня к своей груди.

— Как там Америка? — спросил он, глядя в потолок.

— Расстроена. Но с ней все будет хорошо.

— Рад, что их там не было.

Я даже представить себе не могла, что случилось бы, не отправься они к родителям Шепли.

Вспомнились искаженные ужасом лица. Вспомнилось, как те девушки пытались выбраться из подвала, расталкивая парней.

Перед внутренним взором появились испуганные глаза Америки. Мне стало тошно при мысли о красивых светлых волосах подруги, перепачканных гарью, как у других мертвецов, уложенных на газоне перед зданием.

— Я тоже рада, — содрогнувшись, сказала я.

— Извини. Ты сегодня многое пережила. Я не должен подливать масла в огонь.

— Трэв, ты там был.

Несколько секунд он молчал, а когда я уже собиралась заговорить, тяжело вздохнул:

— Меня, вообще-то, трудно испугать. Но это случалось. Когда я впервые проснулся без тебя, когда ты оставила меня после Вегаса, когда подумал, что придется сообщить отцу о смерти Трента. Но я пришел в настоящий ужас, увидев тебя в той охваченной пламенем комнате. Добрался до двери, был уже в нескольких шагах от выхода, но не смог уйти.

— Ты о чем? С ума сошел? — Я приподняла голову и внимательно посмотрела ему в глаза.

— Еще никогда в жизни я не был в таком здравом уме. Поэтому развернулся и добрался до той комнаты, где должна была находиться ты. Все остальное потеряло значение. Я даже не знал, выберемся мы или нет, просто хотел быть рядом, что бы ни случилось. Голубка, я боюсь лишь одного — жизни без тебя.