Читать книгу "Лихорадка - Тесс Герритсен"

Она шагнула вперед, ступая по лужам, и остановилась в центре пещеры. Ей пришлось на мгновение зажмуриться – движущиеся звезды создавали полную иллюзию качки.

«Вот источник», – пронеслось у нее в голове. Макс обнаружил источник паразитов, пещеру, в которой, возможно, тысячелетиями гнездились эти особи. Тепло от органических разложений и тел сотен летучих мышей поддерживало здесь постоянный микроклимат, независимый даже от смены времен года.

Она достала фонарик и направила луч света на скопление зеленых звездочек на стене. На свету звездочки утратили свои очертания, и вместо них проступила слипшаяся масса червей – этакая огромная медуза со множеством щупалец, присосавшихся к камню. Клэр выключила фонарик. В темноте снова зажглись звезды, возродилась зеленая галактика.

Биолюминесценция. Черви использовали бактерии вибрио фишери в качестве источника света. Когда пещеру затапливало, личинки червей вместе с вибрио смывало в реку. А оттуда в озеро Саранча. «Мы лишь случайные хозяева», – подумала она. Летом, во время купания, достаточно было хлебнуть воды, и личинка через носовые ходы проникала в тело человека, который становился ее хозяином. Спрятавшись в пазухе, личинка созревала, выделяя гормон, а потом умирала. Вот откуда аномалия в хроматограмме Тейлора Дарнелла и Скотти Брэкстона: в их крови присутствовал гормон, который выделял паразит.

Татуайлер и, возможно, «Энсон» знали о существовании этого гормона, так же как и об этих червях, но почему-то не сообщили ей. Превратив ее жизнь и жизнь ее сына в ад.

В ярости она схватила с земли камень и запустила его в зеленые звезды. Он отскочил от потолка и со странным металлическим звоном приземлился на пол пещеры. Новая стая летучих мышей выпорхнула из пещеры.

На мгновение Клэр замерла, пытаясь идентифицировать звук, который только что слышала. Осторожно пробираясь в полумраке, она двинулась в дальний угол пещеры, куда отскочил камень. Здесь было не так много червей, и в отсутствие их сияния темнота сгустилась почти до черноты.

Она снова включила фонарик и посветила себе под ноги. Что-то отражало свет фонарика. Клэр нагнулась и увидела валявшуюся на земле походную кофейную кружку.

А рядом мужской ботинок.

Задыхаясь, она отскочила в сторону. Луч фонарика бешено заплясал в ее руках, выхватывая из темноты невидящие глаза Макса Татуайлера. Он неуклюже сидел на земле, привалившись спиной к стене пещеры. Ноги были неестественно вытянуты вперед. На губах выступала пена, ее капли были видны и на куртке – там они смешивались с темным пятном крови от пулевого ранения в горло.

Она попятилась назад, повернулась и, поскользнувшись, упала в лужу.

«Беги. Беги».

Клэр тут же вскочила на ноги и в панике бросилась к лазу. Мыши тревожно хлопали крыльями, кружа над ее головой. Она пролезла под низким арочным сводом и оказалась в первой пещере. Ее тяжелое дыхание эхом отражалось от каменных стен. Она поползла к выходу на четвереньках, словно испуганное насекомое.

Расщелина была все ближе, все ярче.

И вот она уже высунула голову навстречу дневному свету. Жадно глотнув воздуха, Клэр подняла глаза в тот самый миг, когда на ее голову обрушился сильный удар.

24

– Комиссар Келли, мы не видели доктора Эллиот целый день, – сообщила медсестра. – Честно говоря, уже начинаем беспокоиться.

– Когда вы последний раз говорили с ней?

– Судя по рассказам дневной смены, она звонила около полудня, справлялась о состоянии Ноя. Но с тех пор от нее никаких известий, и мы уже несколько часов пытаемся связаться с ней по пейджеру. Мы звонили ей домой, но там включается автоответчик. А ведь ей нужно быть здесь. Мальчик уже спрашивает о ней.

«Что-то не так», – решил Линкольн, направляясь по коридору к палате Ноя. Клэр не могла оставить сына так надолго, в любом случае она бы позвонила. Ближе к вечеру он заезжал к ней домой, но ее машины там не было, и он решил, что Клэр в больнице.

Но и здесь ее не было весь день.

Он кивнул полицейскому, охранявшему вход в палату, и зашел к Ною.

На прикроватной тумбочке горела лампа, и в ее ярком свете лицо мальчика казалось бледным, изможденным. Услышав звук закрывающейся двери, он поднял взгляд на Линкольна, и в его глазах промелькнуло разочарование. Ярость ушла, подумал Линкольн, и какая разительная перемена. Тридцать шесть часов назад Ной был неуправляем, в нем было столько силы и ярости, что двое мужчин с трудом завалили его на землю. Сейчас он выглядел всего лишь уставшим подростком. Испуганным мальчиком.

– А где моя мама? – почти шепотом спросил он.

– Я не знаю, где она, сынок.

– Позвоните ей. Пожалуйста, не могли бы вы ей позвонить?

– Мы пытаемся отыскать ее.

Мальчик моргнул и уставился в потолок.

– Я хочу попросить у нее прощения. Хочу сказать ей… – Он снова заморгал, потом отвернулся, зарывшись в подушку. – Я хочу рассказать ей правду.

– О чем?

– О том, что случилось. Той ночью…

Линкольн молчал. Это признание нельзя было выдавливать силой; мальчик должен был сделать его добровольно.

– Я взял пикап, чтобы отвезти домой свою подругу. Она пришла ко мне пешком, и мы собирались дождаться маму, чтобы она отвезла ее домой. Но было уже поздно, а мамы все не было. Пошел сильный снег…

– И ты сам повез девочку?

– Она живет всего в трех километрах от нас. Я же умею водить.

– И что случилось, Ной? Во время этой поездки?

– Ничего. Я быстро съездил туда-обратно. Клянусь.

– Ты ехал по Слокам-роуд?

– Нет, сэр. Я не сворачивал с шоссе Тодди-Пойнт. Я высадил ее в конце подъездной дорожки, чтобы ее отец меня не увидел. А потом сразу поехал домой.

– В котором часу это было?

– Я не знаю. Часов в десять, наверное.

Через час после того, как анонимный свидетель видел пикап Клэр, петляющий по Слокам-роуд.

– Что-то здесь не так, сынок. Откуда тогда кровь на крыле?

– Я не знаю, откуда там взялась кровь.

– Ты что-то скрываешь.

– Я говорю правду! – Мальчик повернулся к полицейскому, и на его лице проступило раздражение, граничащее с яростью. Но на этот раз злость была какой-то другой. Теперь в ней была осмысленность.

– Если ты говоришь правду, – произнес Линкольн, – тогда девочка подтвердит твои слова. Кто она?

Ной отвел взгляд и снова уставился в потолок.

– Я не могу вам этого сказать.

– Почему?

– Отец убьет ее. Поэтому я вам не скажу.