Читать книгу "Проклятие валькирии - Елена Счастная"

— И тебе оставаться целым, воин, — наконец проговорила она. — Вы все из Скодубрюнне?

Ингольв кивнул и спешился, подошел к женщине, протягивая ей раскрытую ладонь. Она посмотрела на нее с едва заметным удивлением. И показалось вдруг, что откажется от помощи.

— Да, мы из поместья конунга Радвальда Белая Кость. Он прислал нас, чтобы мы проводили тебя. Ты, верно, устала в дороге. Позволь помочь тебе подняться в телегу.

Он снова протянул ей руку — и на этот раз вельва вложила в нее свою. Ингольв с интересом украдкой оглядел ее посох, похожий на обычную отполированную многими прикосновениями, чуть сучковатую палку. У каждой вельвы он свой: в них могла заключаться большая сила. Этот же, казалось, ничем особо не выделялся.

— Я не настолько дряхлая, чтобы возить меня в телеге, словно мешок с соломой, — притворно проворчала женщина. Она степенно села на скамью у борта повозки и, положив посох рядом с собой, разгладила на коленях платье. — Но забота конунга Радвальда мне приятна. Как тебя зовут, сын достойного отца?

— Ингольв, — он почти не удивился, что прорицательница увидела, кто он.

— Можешь обращаться ко мне Рунвид.

Ингольв запрыгнул на лошадь и тронул ее пятками, неспешно пуская по дороге обратно. Если не слишком мешкать, то к ночи можно успеть в поместье.

Все время воины ехали в напряжении, будто ждали, что вельва вот-вот начнет прорицать. Вот так просто, без проведения ритуалов и чтения заклинаний. Всем хочется узнать будущее, но и все боятся услышать скверное. Не то чтобы смерть страшила кого-то из мужей: просто так или иначе, как бы ни было прекрасно в Вальгалле, пожить хочется всем. Ингольв не боялся смерти давно, с тех самых пор, как его высекли во дворе так, что он едва мог дышать. Тогда ему было тринадцать. Тогда он первый раз умышленно убил человека.

Очертания стены Скодубрюнне проступили в темноте, но из маленьких окошек длинного дома сочился свет. Их ждали.

Дозорные встретили с факелами, рабы подбежали забрать лошадей. Ингольв помог Рунвид сойти наземь и проводил в отцовский дом. Радвальда снова не оказалось внутри. Сиглауг вышла из сокрытой стенкой части дома, на ходу сплетая волосы в нетугую — на ночь — косу. Чуть растерялась, увидев перед собой провидицу и быстрым шагом подошла.

— Проходи, почтенная, — она указала жестом на место напротив высокого кресла мужа, уже мягко устеленное в ожидании гостьи. — А ты позови Радвальда. Он в доме для советов.

Сиглауг глянула на Ингольва не теплее, чем на раба, словно ему с дороги больше и заняться нечем, кроме как за отцом по всему поместью бегать. Он хотел было возразить, но натолкнулся на взгляд Рунвид. Точь-в-точь такой же, каким она встретила его на дороге. Словно все хотела что-то в нем разглядеть.

— Будь добр, позови славного конунга, — ласково проговорила она, но ее лицо осталось напряженным, только губы улыбнулись будто сами по себе. — Хочу поблагодарить за теплый прием и заботу.

Ингольв вздохнул и отправился за Радвальдом. Тот и правда еще не окончил обсуждение похода со своими подручными, хоть время стояло позднее. Правда, совет уже плавно перетекал в посиделки за рогом-другим пива. Но услышав, что вельва в Скодубрюнне, он быстро распустил всех и вперед Ингольва вернулся в дом.

Со всем почтением он поприветствовал прорицательницу, а та вежливо ответила. Сиглауг уже успела распорядиться принести ей угощения: еще горячие лепешки, сыр и оленину. Но вельва лишь выпила немного разведенного водой меда. За остальное поблагодарила, но есть не стала.

— Будешь ли ты так добра, почтенная, — выждав, когда та уталит жажду с дороги, обратился к ней Радвальд, — предсказать будущее воинам моего хирда? Нам предстоит скорый поход.

Рунвид поразмыслила, окинула взглядом стол с кушаньями, что остывали зазря.

— Путь сюда был долгим и утомительным, Радвальд Белая Кость. Позволь, нынче ночью я отдохну. Пусть отдохнет твой сын, что так хорошо меня встретил и так бережно доставил к твоему двору. А завтра, как появится над горами луна, я буду прорицать.

Вельве отвели самое почетное место для сна в поместье. В комнате, что была устроена на втором ярусе гостевого дома. Первый был завален сеном, отчего воздух там навсегда пропитался его острым, душным запахом. Впрочем на второй ярус доносились лишь тонкие его отголоски. Богато убранная щитами, оружием и самым лучшим платьем комната наверху предназначалась для дорогих гостей. Они в Скодубрюнне появлялись нечасто, а сегодня там решили расположить вельву.

Весь следующий день она не выходила из отведенной ей комнаты. Сиглауг приказала одной из рабынь пойти к ней и находиться рядом постоянно, если вдруг вельве что-то понадобится. Девушка выходила изредка, носила Рунвид еду и питье, а на расспросы любопытных о том, чем там занимается прорицательница, пожимала плечами и отвечала только одно: «Готовится».

К вечеру у длинного дома начали собираться воины. Сиглауг всех приглашала войти. Они рассаживались на лавки вдоль стен, оставив самые ближние к креслу конунга места для его жены и сыновей. Сегодня приехали все, завершив дела на своих одалях. Старший Альрик сел справа от места Радвальда, а рядом с ним —Ингольв. Вынесли столы, накрыли яствами и напитками в изобилии. Потянулся по ЛОМУ запах жареной на огне ягнятины.

Наконец появился и Радвальд. Он почтительно вел под руку Рунвид, как и положено гостеприимному и внимательному хозяину. И когда вельва опустилась на подушку, набитую куриными перьями, конунг громко обратился к ней.

— Ты видела все мое поместье и скот, почтенная, ты видела всех моих людей и рабов. Довольна ли ты тем, как тебя встретили? И готова ли ты сегодня назвать судьбу тем, кто пожелает ее знать?

Рунвид окинула неспешным взглядом всех собравшихся.

— Ты добрый хозяин, Радвальд Белая Кость. И сегодня я готова прорицать. Только позволь мне и женщинам твоего поместья исполнить одну песню, чтобы открылись мне все тропы, которых я еще не вижу.

— Можешь делать все, что посчитаешь нужным для обряда, — согласился Радвальд.

Не закончив трапезы, люди потянулись во двор. Уже стемнело, и небо, освободившись от туч, искрилось россыпью звезд. Чернели изгибы холмов на его фоне, и ветер доносил до слуха едва слышный голос моря.

Вельва взошла на помост, а все собравшиеся женщины встали вокруг нее. Некоторые растерянно переглядывались, не зная, что им делать, ведь никому из них неведомы обрядовые песни прорицательниц.

Рунвид опустилась в кресло, оперлась на посох, с которым как будто никогда не расставалась. Сегодня она выглядела иначе, чем при первой встрече. Волосы ее, до того собранные от висков, сегодня свободно падали на плечи, лицо словно чуть осунулось, залегли тени в морщинках у губ и вокруг глаз. И взгляд стал тяжелым и цепким.

Она опустила голову, будто что-то под ногами ее заинтересовало. Люди невольно подтянулись ближе; сомкнули кольцо и женщины, ожидая, что же будет дальше. Показалось, вельва посидела так, не шевелясь, долго, а после начала петь.