Читать книгу "Возвращение троянцев - Ирина Измайлова"

— Точно! — подхватил Сандлер, — Сатана, то бишь. Так что, может, всё так и было?

— Как в романе? Профессор уверен, что описаны подлинные события.

Стул на том конце провода опять заскрипел.

— Да не только, как в романе... Как в Библии.

Миша снова засмеялся:

— А других доказательств тебе мало? Слушай, Витька, ну тебя в баню — я спать хочу! Давай созвонимся вечером, а я до того позвоню профессору. Может, махнём к нему.

Однако уснуть Ларионову уже не удалось. Он не стал выключать свет и какое-то время лежал, закинув руки за голову, вслушиваясь в мерное дыхание Ани. Кажется, она снова уснула.

Он протянул руку, взял со столика кипу белых листов и, отложив примерно половину, нашёл нужное место.

Глава 4

Войско лестригонов высадилось между двумя рукавами нижнего Нила, в том месте дельты, где рощи и возделанные поля далеко отступали от морской границы и где от пологого морского берега, обрамленного торчащими из воды редкими красноватыми скалами, на пять-шесть стадиев тянулся чуть заметно уходящий вверх склон. Земля здесь была сухая и рыхлая, поросшая хилой травой и кое-где низкими кустами. Небольшой ручей вытекал из ближайшей олеандровой рощицы и узкой лептой сбегал к морю, спеша что есть сил, покуда жадное египетское солнце не выпило его на открытом месте.

Двадцать шесть кораблей стояли, упёршись носами в берег, привязанные толстыми канатами к вбитым в землю столбам. Лестригоны не вытаскивали кораблей на сушу, и это казалось странным: им ещё никогда не приходилось поспешно спасаться бегством, и такая предосторожность выглядела излишней. Корабли имели внушительный вид: массивные, с бортами, заметно вогнутыми внутрь, так что шире всего они были в том месте, где выступали из воды. Их носы почти не приподнимались вверх, но киль впереди был острый, сделанный из прочного просмолённого дуба. В верхней части бортов темнели отверстия для весел, выточенных из тонких стволов молодых сосен, равно как сосновыми были и мачты — на каждом корабле по две: центральная, с одним большим квадратным парусом, и кормовая, с двумя маленькими треугольными. Благодаря им корабль стал достаточно подвижен: при хорошем ветре его можно было поворачивать только с помощью этих парусов, ибо рулевое весло при сильной волне слушалось куда хуже, ему мешали вес и громоздкость корабля.

Поставив свои суда в узкой губе залива, что вдавался в берег там, где его прорезал ручей, лестригоны раскинули лагерь не здесь же, возле кораблей, а левее, прямо вдоль выгнутой в море береговой дуги. Шатры, числом чуть больше ста, завоеватели установили двумя рядами. Из чего эти шатры сделаны, трудно было понять — они походили то ли на гигантских морских черепах, то ли на кургузые лодки, перевёрнутые вверх днищами. На самом деле это были... пересечённые крест-накрест китовые рёбра (по шесть для каждого шатра), на которые натянули чехлы из сшитых между собою шкур. У некоторых народов моря существует легенда, будто лестригоны умеют охотиться на китов, однако те немногое, кому посчастливилось выбраться живыми из их плена к рабства, слыхали подлинную историю этих костей. На одном из островов, где долгое время жило племя людей бездны, в большой бух гс было кладбище китов — никто не знает, отчего, но эти гигантские рыбы[8] десятками, из года в год приплывали сюда умирать. Некоторые выбрасывались на берег, и их туши пожирали чайки и бакланы, другие гибли прямо в воде бухты, и пировать туда в такие дни сплывались сотни акул. Обглоданные кости китов торчали среди чёрных скал бухты, плавали в воде, и лестригоны, заготовив их великое множество, стали делать из них наконечники для копий и стрел, а потом научились использовать громадные изогнутые рёбра как основы для своих шатров. Шатров, которые можно очень быстро поставить и почти столь же быстро убрать. В таких шатрах могучие воины не могли стоять во весь рост, но в этом и не было нужды — во время боевых походов они там только спали, либо прятались от самых сильных ливней, всё же остальное время лестригоны проводили под открытым небом. Даже там, где они жили подолгу, по двадцать-тридцать лет, люди бездны не строили домов, а лишь сооружали навесы либо селились в пещерах. Захваченные ими города свирепые воины обычно разрушали до основания.

Завоеватели причалили к берегам Египта за одну луну[9] до назначенного царём Антифотом дня поединка богатырей. А за двое суток до этого дня фараон Рамзес перенёс свои походные шатры от ближайшей из сторожевых крепостей к тому же самому береговому изгибу и раскинул их напротив стана лестригонов, оставив между ними и собой свободное пространство шириною в пятнадцать стадиев.

Великий Дом собирался отправить посла к Антифоту и предложить тому встречу, но царь лестригонов упредил его. Едва мачта с флагом фараона поднялась над его лагерем, от серой полосы лестригонского лагеря отделились несколько тёмных фигур и двинулись вперёд. Затем остановились, и в утренней тишине раздался трескучий голос барабана.

— Это большой барабан самого царя Антифота, — сообщил пожилой финикиец Дагон, который когда-то торговал с лестригонами, затем был захвачен ими вместе с кораблём и со всем товаром (такое «гостеприимство» люди бездны проявляли часто и со всеми), а через полгода выкуплен своей роднёй за огромное количество оружия и съестных припасов. — Этим барабаном он даст знать, что хотел бы говорить с египтянами. Это значит, что он сам вышел на переговоры.

— И значит, — заключил Рамзес, в это время преспокойно умывавшийся над серебряным тазом, — и значит, он хочет, чтобы я тоже сам к нему пошёл!

— Скорее всего, — кивнул Амен-Ка, возница фараона, стоявший возле него и следивший, как из серебряного кувшина, который держала молодая нубийка, падает в таз тонкая, играющая радугами струйка. — Он, конечно, именно этого и хочет, о Великий Дом. Но не много ли ему чести?

— Раз я принял его условия изначально, то придётся следовать им, — фараон взял из рук девушки полотенце, не спеша вытер шею, плечи и руки. — Зови мою охрану. И троянцев позови.

— Мы уже здесь, — раздался рядом голос Ахилла. — Ну, и грохочет этот их ба-ра-бан! Если отсюда так слышно, то рядом наверняка можно оглохнуть. Думаю, они используют этот приём и в бою, а, Дагон?

Финикиец улыбнулся:

— Да, они любят путать.

— Если ты, Рамзес, пойдёшь говорить с Антифотом, — сказал Гектор, — то разумно будет мне пойти с тобой: во-первых, так безопаснее, а во-вторых, я хотел бы посмотреть на лестригонов поближе.

— А я? — спросил Ахилл удивлённо. — Похоже, ты хочешь, чтобы я остался, так, брат?

Вместо Гектора, задумчиво смотревшего в сторону равнины, ответил Рамзес:

— Я уверен, что они не собираются показывать нам Каррика — его явно нет среди свиты Антифота. К чему же мы будем показывать своего бойца? Нет, Гектор прав — тебе не нужно идти с нами. У меня другой вопрос: издали плохо видно, но, по-моему, они идут в боевом облачении. Стоит ли нам надевать доспехи? Я совершенно уверен, что сейчас никакой битвы не будет: Антифот слишком дорожит задуманным зрелищем — поединком великанов, чтобы сорвать его.