Читать книгу "Чужой 3. Официальная новеллизация - Алан Дин Фостер"

Эвакуационная шлюпка привлекала взгляды, когда впервые появилась внутри комплекса, но теперь, когда Рипли с Клеменсом подошли к ней, женщина привлекла их еще больше. И она куда лучше притворялась, что не замечает внимания, чем у заключенных получалось делать вид, что они на нее не смотрят.

– Что за место эта исправительная колония? – поинтересовалась Рипли у своего гида, пока они поднимались по пандусу к потрепанному кораблику.

Клеменс держался рядом.

– Тут была шахта с очистительным заводом. Добывали преимущественно минералы платиновой группы. Естественно, сырую руду обрабатывали здесь же – это куда дешевле, чем отправлять ее с планеты для очистки где-то еще. Я так понимаю, на тот момент, когда здесь были обнаружены залежи, цены на платину существенно выросли. Иначе Компания не стала бы разоряться на постройку комплекса таких размеров и так далеко от обитаемого космоса. Жила была очень богатой, с высокой концентрацией минералов.

– А теперь? – Рипли остановилась у входа и изучала поврежденный корпус шлюпки.

– «Вейланд-Ютани» заморозила проект. Оборот межзвездной продукции – не мой конек, и я не знаю никого здесь, кто получал бы удовольствие от отслеживания колебания цен на сырье. Мне кажется, я слышал, что спад цен на очищенный металл был связан с уменьшением потребности в нем. Так что большую часть оборудования тут положили в нафталин. Не стоит того, чтобы перемещать, недостаточно ценное для эвакуации. В почве все еще есть руда, и, если цены поднимутся, я уверен, Компания снова откроет шахту. Это значит, что нас, скорее всего, куда-то переместят. Не годится, чтобы опасные уголовные преступники жили рядом со славными, высокоморальными шахтерами. Хотя вряд ли здесь кто-то возражал бы против того, чтобы убраться с этого куска камня. Перемены будут к лучшему – сложно представить место, где хуже, чем здесь. Так что мы всего лишь смотрители, штат обслуживания. Не даем оборудованию окончательно прийти в негодность на тот случай, если снова поднимутся цены на руду, или в ней возникнет повышенная необходимость. И правительству, и Компании это удобно.

– Мне кажется, после года или вроде того в подобном месте впору спятить.

Клеменсу пришлось рассмеяться.

– Именно это говорили о некоторых из нас до того, как сюда сослали. Но я не думаю, что мы сумасшедшие – во всяком случае, большинство. Изоляция вовсе не так страшна, если научиться думать о себе, как о погруженном в размышления раскаивающемся грешнике, а не как о заключенном уголовнике.

– Женщины здесь когда-нибудь бывали?

– Извините, лейтенант Рипли, это территория двойных Y-хромосом. Только для мужчин.

Она кивнула, затем согнулась, чтобы проползти в отверстие, оставшееся от воздушного шлюза. Клеменс дал ей пробраться первой, затем полез следом.

Потрепанный корпус шлюпки казался нетронутым на фоне того, что обнаружилось внутри. Стены были смяты и погнуты, датчики и консоли – разбиты, оборудование как попало рассыпалось по полу. Все пронизывал сильный запах морской соли. Рипли помедлила, пораженная фактом, что нечто или некто мог здесь не только выжить, но и остаться невредимым, в частности – ее собственная хрупкая персона.

– Где тела?

Клеменс поразился масштабу разрушений в той же степени, что и она, и теперь удивлялся, что Рипли получила не так уж много повреждений.

– Здесь есть морг, ведь шахтерское ремесло – дело опасное. Мы поместили твоих друзей туда – до тех пор, пока не прибудет следственная команда. Вероятно, через неделю.

– Там был андроид…

Клеменс состроил гримасу.

– Не включенный и разобранный. Его части валялись по всей шлюпке. Что осталось, мы выбросили в мусор. Что касается капрала, ему проткнула грудь опорная балка. Насквозь. Даже будь парень в сознании, он бы не понял, что случилось. А так он, скорее всего, даже не успел выйти из состояния криосна, чтобы почувствовать боль.

– Девочка?

Клеменс видел, что Рипли сдерживает чувства, но не представлял, насколько тяжело той это дается.

– Утонула в своей капсуле. Не думаю, что она была в сознании, когда это случилось. В любом случае, ее смерть была спокойнее, чем у капрала. Мне жаль.

Рипли молча это переварила. Затем ее плечи затряслись, а из глаз потекли слезы. Но на том и всё: ни воплей, ни криков, ни злобных выкриков в адрес несправедливой, равнодушной Вселенной.

«Малышка Тритончик. Тритончик, которой так и не выпало шанса. Но теперь она хотя бы была свободна…»

Вытерев глаза, Рипли посмотрела на то, что осталось от криокапсулы девочки. И внезапно нахмурилась. Лицевая панель оказалась разбита, что неудивительно, но металл под ней был странно обесцвечен. Рипли нагнулась вперед и провела пальцами по пятну.

Клеменс смотрел с любопытством.

– Что такое?

Рипли выпрямилась, на лице отразились иные ее эмоции – в голосе уже не звучало беспокойство, исчезла нежность, которая чувствовалась прежде.

– Где она?

– Я же сказал – в морге. Ты не помнишь?

Он с беспокойством уставился на женщину, озабоченный предположением, что, возможно, она странно реагирует на что-то из содержимого капельницы.

– Ты дезориентирована. Половина систем в твоем организме все еще считают, что находятся в криосне.

Рипли повернулась к нему так резко, что он вздрогнул.

– Я хочу увидеть то, что осталось от ее тела.

– Что значит «что осталось»? Тело не повреждено!

– Да? Я хочу его увидеть! Мне нужно увидеть самой!

Клеменс нахмурился, но воздержался от вопросов. Было что-то в выражении ее лица… Одно было ясно: в этой просьбе ей было нельзя отказать. Да и не то, чтобы для этого имелись какие-то причины… У него было ощущение, что желание Рипли увидеть труп никак не связано с ностальгией. При столь кратком знакомстве было сложно понять, какова эта женщина на самом деле, но излишне нервной она не была, это точно.

Спиральная лестница была узкой и скользкой, но экономила время, потому что от хранилища, куда поместили спасательную шлюпку, идти было далеко. Клеменс больше не мог сдерживать любопытство.

– У твоей настойчивости есть какая-то причина?

– Мне нужно убедиться в том, как именно она умерла, – ровно откликнулась Рипли. – Что причиной смерти девочки не было нечто другое.

– Нечто другое? – в иных обстоятельствах Клеменс мог бы и оскорбиться. – Ненавижу повторяться в деликатных вопросах, но было достаточно очевидно, что ее капсула раскололась, и она утонула.

Он чуть подумал и уточнил:

– Она была твоей дочерью?

– Нет, – так же ровно ответила Рипли. – Она не была моей дочерью. Моя дочь умерла давным-давно.

Она говорила, избегая смотреть ему в глаза. Но, разумеется, она все еще была слаба, и ей нужно было концентрироваться на узких спиральных ступенях.