Читать книгу "Чайка Джонатан Ливингстон - Ричард Бах"

И, как в тот день, когда он впервые встретился с чайкой по имени Джонатан Ливингстон, в уме его зазвучал голос:

— Дело в том, Флетч, что мы пытаемся преодолеть границы своих возможностей постепенно, по порядку, не торопясь. Прохождение сквозь камень значится в нашей программе несколько позже.

— Джонатан!

— Известный также как Сын Великой Чайки, — невозмутимо произнес его наставник.

— А ты что здесь делаешь? А как же скала? Я что, не того… ну, не это… не умер, что ли?

— Ну, Флетч, брось… Подумай: если ты со мной сейчас разговариваешь, стало быть ты определенно жив. Так? Просто тебе удалось достаточно резко сдвинуть уровень сознания. И теперь у тебя есть выбор. Хочешь — можешь остаться на этом уровне — кстати, он гораздо выше того, на котором ты находился прежде, — а можешь вернуться обратно и продолжить работу в Стае. Их Старейшины, между прочим, так и ждали, чтобы с кем-нибудь из нас приключилось какое-либо происшествие, предпочтительно с летальным исходом. Так что, оставшись здесь, ты их весьма обяжешь. Они и мечтать не смели о столь роскошном подарке, и, главное — так своевременно…

— Понятно. Разумеется, я возвращаюсь. Только-только новую группу набрал…

— Очень хорошо, Флетчер. Помнишь, что мы говорили о теле? Тело есть мысль, облаченная в доступную восприятию форму?..

Флетчер шевельнул головой, расправил крылья и открыл глаза. Он обнаружил, что находится у подножия скалы, а вокруг него толпится вся Стая.

— Ожил! Он умер, и он снова — живой!!!

— Коснулся его крылом! Вернул ему жизнь! Сын Великой Чайки!

— Да нет, он сам говорит, что не Сын! Он — дьявол! ДЬЯВОЛ!!! Да! Он пришел извести всю стаю!

Все четыре тысячи птиц, составлявших толпу, были в страхе. Случившееся напугало их, и потому крик «ДЬЯВОЛ», ураганом пронесшийся над толпой, упал на благодатную почву. Сверкая глазами и зловеще навострив клювы, толпа сжимала кольцо, готовая разорвать их в клочья.

— Как полагаешь, Флетчер, не лучше ли нам сейчас отсюда убраться? — поинтересовался Джонатан.

— Я был бы, пожалуй, не против того, чтобы находиться где-нибудь подальше от этого места…

И мгновенно они оказались в полумиле от подножия скалы, а разинутые клювы обезумевших птиц, сомкнувшись, ухватили только воздух.

— Почему, — недоумевал Джонатан, — почему самое трудное на свете дело — убедить свободного в том, что он свободен и что он вполне способен сам себе это доказать, стоит лишь потратить немного времени на тренировку? Почему так?

Флетчер никак не мог прийти в себя от столь неожиданного поворота событий:

— Что ты сделал? Как мы здесь оказались?

— Но ты же сам сказал, что непрочь оттуда убраться… Или нет?

— Говорил. Но как это ты…

— Очень просто, Флетчер. Так же, как и все остальное: практика.

К утру все в стае и думать забыли о вчерашнем массовом помутнении разума. Но только не Флетчер.

— Джонатан, помнишь, ты говорил как-то — давно уже — насчет любви к Стае, достаточной для того, чтобы возвращаться и учить?

— Помню, конечно.

— Так вот, я не могу понять, как ты умудряешься любить эту тупоумную ораву, готовую в любой момент взбеситься и прикончить тебя. Как, например, вчера…

— Ох, Флетч, кто же такое полюбит? Ненависть и злоба — вовсе не то, что следует любить. Научись видеть в них истинную Чайку, воспринимая то лучшее, что в них есть, и помогая им самим это лучшее рассмотреть. Вот что я имел в виду, когда говорил о любви. Знаешь, как радостно, если это удается! Я, кстати, припоминаю одного очень яростного парня — кажется, его звали Чайка Флетчер Линд — так вот он, когда его изгнали, готов был драться насмерть со всей Стаей сразу. И уже направился было к Дальним Скалам, чтобы там в одиночестве устроить себе настоящее пекло — такой знаешь ли, индивидуальный ад до конца дней. Но вместо этого он сейчас строит свои Небеса, да еще и всю Стаю ведет в том же направлении…

Флетчер повернулся к нему, и в глазах его промелькнул испуг:

— Я?! Я веду?! Джон, что ты хочешь этим сказать? Учитель здесь — ТЫ. И ты не можешь уйти!

— Не могу? А ты не думаешь, что где-то могут быть другие стаи, другие Флетчеры, и что им наставник может быть нужнее, чем тебе? Ведь ты уже нашел свой путь к свету…

— Я?! Джон, я — простая чайка, а ты…

— …единственный и неповторимый Сын Великой Чайки, не иначе? — вздохнул Джонатан. — Я больше не нужен тебе. Просто продолжай искать себя и находить. Каждый день поближе узнавать свою истинную природу — настоящего Чайку Флетчера. Он — твой учитель. Нужно только понять его и тренироваться, чтобы им быть.

А через мгновение тело Джонатана замерцало, перья его засияли, и он стал таять в воздухе.

— И не давай им распускать обо мне дурацкие слухи. Или делать из меня бога, хорошо, Флетч? Я — чайка. Ну, разве что люблю летать…

— ДЖОНАТАН!

— Бедняга Флетч! Не верь глазам своим. Ибо глазам видны лишь ограничивающие нашу свободу оковы. Чтобы рассмотреть главное, нужно пользоваться пониманием. Ты все знаешь, необходимо только понять это. И тогда сразу станет ясно, как летать…

Мерцание прекратилось. Джонатан растаял в воздухе. Прошло некоторое время, прежде чем Чайка Флетчер смог заставить себя подняться в воздух, где его ожидала новая группа учеников, жаждавших получить первый урок.

— Для начала, — мрачно сказал он, — вам следует понять, что чайка есть ничем не ограниченная идея свободы, воплощение образа Великой Чайки, и все ваше тело от кончика одного крыла до кончика другого — это только мысль.

Молодые чайки глядели недоумевающе. Ну, парень, думали они, не очень-то эта инструкция поможет нам выполнить мертвую петлю.

Флетчер вздохнул и заговорил снова, окинув их критическим взглядом:

— Хм… Э-э-э… Ладно, начнем с освоения искусства горизонтального полета.

И стоило ему это произнести, как он уже понял, что происхождение его Друга было ничуть не более божественным, чем его собственное.

— Нет ограничений, Джонатан? — подумал он. — Тогда недалек тот день, когда я соткусь из воздуха на твоем берегу и кое-что расскажу тебе о том, как нужно летать!

Он старался выглядеть строгим перед учениками, но вдруг увидел их всех такими, каковы они были в действительности, он рассмотрел их истинную сущность. Это продолжалось недолго — всего лишь какое-то мгновение, но ему понравилось то, что он увидел, очень понравилось, вплоть до любви. «Нет пределов, Джонатан?» — И он улыбнулся. Начинался его собственный путь знания.