Читать книгу "Бумажные призраки - Джулия Хиберлин"

В какой-то момент я поднимаю крышку чемодана и с трудом сдерживаю крик.

Карл оставил мне подарочек.

На самом верху лежит шарф, украшавший очаровательную шейку Лолиты.

Несколько секунд я не дышу. Розовые и белые улитки невинно маршируют по черной материи, их улыбки похожи на крошечные завитые реснички.

Я невольно вспоминаю другой отрез ткани – тот, что колыхался в воде на одной из фотографий Карла. И пропавшую девушку по имени Виолетта. Я инстинктивно оборачиваюсь на дверь: цепочка на месте. Ручка не шевелится. Из чемодана поднимается сладкий и юный аромат Лолиты, рождающий в моей голове беззвучную, истеричную молитву: только бы она была жива, только бы я своей выходкой не разбудила спящего зверя.

Иду в ванную, растягиваю шарф и подношу к свету – на каждой жизнерадостной улитке ищу следы крови. Их нет. Только маленькое пятнышко от горчицы и карандашная черточка.

Я представляю себе мускулистый узел на предплечье Карла. Его ухмыляющееся лицо, когда он слышит мой сдавленный крик из-за двери. Его натянутое, как струна, тело: он сидит в кромешной тьме и ждет. А потом выдергивает этот шарф у меня из рук и затягивает, затягивает на моей шее, пока перед глазами не начинают плыть сияющие солнечные пятна – предвестники смерти. Может, сперва выкуришь сигаретку, дорогая?

Я сворачиваюсь клубком в постели и стискиваю кулаки.

Ох, как мне нужна сестра.

8

В третьем классе у меня появился первый секрет от сестры.

Рейчел было пятнадцать, она вечно торчала в театральной студии – корчила там глупые рожи и заигрывала с мальчиками. Мне было одиноко. Я всего боялась. По телику в ту пору пугали сибирской язвой и нападениями акул на людей.

Еще я была странная, суеверная. Несмотря на все усилия Рейчел (она каждое утро делала мне прическу, как у себя, и придумывала, в чем мне идти в школу), одноклассники это пронюхали. Рюкзак у меня был походный, защитного цвета (в тайном кармашке хранился блокнот с советами по выживанию), а не блестящий розовый ранец с веселой мордашкой Лиззи Магуайр. Однажды учительница принесла в класс черного котенка: я тут же перекрестила сердце и плюнула через плечо – прямо соседу на парту.

Мама за меня волновалась. Она прибила на стену в моей комнате репродукцию Матисса, утверждая, что эта жизнерадостная и яркая картина отпугнет всех призраков, которых я себе навыдумывала. Она не догадывалась, что по ночам я буду тревожиться за рыбок – а вдруг желтый кот их все-таки выловит? Я проснусь, а рыбок нет, и вода в аквариуме красная… «Le chat aux poissons rouges». Даже название картины звучало зловеще.

Месяц спустя я обнаружила на чердаке старинную фотографию в конверте, скотчем приклеенную снизу к ступеньке лестницы. Мама отправила меня наверх с фонариком – искать рождественский венок в виде снеговика, который мы каждый год вешали на входную дверь. И я заметила уголок конверта, торчащий сквозь трещину в деревянной ступеньке. Сперва я решила, что в конверте лежит инструкция по использованию чердачного вентилятора или печки. Прежняя хозяйка дома, пожилая женщина, всюду приклеивала конверты с инструкциями – под выдвижные ящики, с внутренней стороны дверец. Мы с Рейчел не теряли надежды когда-нибудь найти в таком конверте пачку стодолларовых банкнот.

Однако этот был тонкий и с коричневатыми разводами от влаги. Внутри оказалась фотография двух девочек в лесу примерно моего возраста – эдакие невесты в белых платьях, с шлейфами. И, кажется, близняшки. Одна девочка получилась размытым белым пятном, словно она только что вышла прямо из своей сестры. С обратной стороны карточки растеклось еще одно пятно: подпись синими чернилами. Ни имен, ни даты было не разобрать.

Эта фотография никогда не казалась мне странной. Волшебной, особенной – да. Предназначенной только мне – да. Меня тянуло в эту лесную чащу, как Алису в Страну чудес. Я аккуратно приклеила карточку к задней стенке своего шкафа, где никто не смог бы ее найти. Было совершенно ясно, что эти девочки – мой идеал, образец для подражания. Они гуляют по лесу, ничего не боясь, лазают по высоким деревьям, ловят в банки насекомых, делают «колесо» при любой возможности и нарочно плюются в мальчишек.

То и дело я разводила в стороны висящую в шкафу одежду, словно занавес, – и вот они, мои подружки, ждут, когда я приду с ними поиграть. Я придумывала сказки с их участием. Рисовала их. А иногда притворялась, что это мы с Рейчел, что между нами нет разницы в шесть лет, что мы девять месяцев пролежали рядышком в утробе матери, а потом в один миг выскочили оттуда навстречу новому миру – и что мне никогда-никогда в жизни не было одиноко или страшно.

В конце концов я нашла себе подружку – застенчивую милую девочку, которая сидела со мной за обедом и ела только оранжевое. У нее тоже были тайны. Например, она таскала еду с кухни и прятала у себя в комнате. Но никогда не ела спрятанное. Однажды я нашла у нее под кроватью растаявшее шоколадное мороженое в нетронутой упаковке. Рядом с ней я чувствовала себя нормальной.

Спустя несколько лет фотокарточка отклеилась от стенки шкафа и упала на дно.

Я позабыла близняшек.

Тогда я понятия не имела, что однажды они приведут меня к убийце Рейчел.

День второй

Мой блокнот с советами по выживанию. Составлен в возрасте 8 лет.

Как не бояться пауков

1. Каждый вечер читать «Паутину Шарлотты».

2. Нарисовать паука в кедах.

3. Подержать игрушечного.

4. Поймать настоящего.

5. Назвать его Барни или Зефирка.

6. Полюбоваться красивой паутиной.

7. Стиснуть зубы и пройти сквозь нее, не закричав.

9

Я распахнула шторы как можно шире, чтобы солнце залило номер. Карл сидит на оранжевом пластиковом стуле, развалившись и вытянув вперед ноги в джинсах и мерзких сапогах из змеиной кожи. Как будто издевается, ей-богу. На лице лениво-благодушное выражение, наверняка одурачившее не одну жертву. Глаза ясные, настроение отличное – словно и не было ничего этой ночью, словно мы встречались не в реальном мире, а в царстве снов.

Около девяти утра Карл шесть раз ударил кулаком в дверь между нашими комнатами. Я как могла растягивала сборы – надеялась, что за это время Карл Фельдман успеет идеально заправить кровать и навсегда исчезнуть из моей жизни.

Прошел всего день, а меня уже посещают такие мысли. Один день.

Про его подарочек я и словом не обмолвилась. Смерть Рейчел меня кое-чему научила: молчание – самый страшный палач.

Когда я наконец открыла дверь, Карл сидел на стуле и вежливо ждал. С чемоданом в руке. Я жестом пригласила его выйти в коридор. Он сказал, что начал за меня волноваться. Ты всегда так долго спишь? Никакой желчи в его голосе я не заметила. Вообще-то я глаз не сомкнула, пока не позвонила миссис Ти – то есть за всю ночь проспала в лучшем случае часа два. С первыми же лучами солнца, прошептавшими «можно», я набрала ее номер и поинтересовалась, все ли в порядке у Лолиты.