Читать книгу "Медведь и соловей - Кэтрин Арден"

– Да, батюшка, – отозвалась Вася, все с такой же завистью глядя на коней.

Петр вытер губы тыльной стороной руки. В толпе обозначилось некое подобие порядка.

– Прощайте, дочери, – сказал он. – Мы трогаемся. Держитесь подальше от саней.

Ольга кивнула с легкой печалью. Вася никак не ответила: вид у нее был мятежный. Раздались крики, защелкали бичи – и они уехали.

Молча стояли Ольга и Василиса: они застыли на дворе, слушая звон колокольчиков под дугами, пока утро его не проглотило.

* * *

Через две недели после отъезда, со множеством задержек, но без неприятных оказий, Петр с сыновьями миновал наружные кольца Москвы – этого стремительно разросшегося центра торговых связей на берегах Москвы-реки. Они почуяли город задолго до того, как увидели, потому что он был затянут дымом от десяти тысяч очагов. Но вот, наконец, яркие купола – зеленые, алые и синие – начали проступать сквозь дымку. Наконец, они увидели и сам город: восхитительный и убогий, словно красивая женщина с облепленными грязью босыми ногами. Высокие золотистые колокольни гордо возносились над отчаявшейся беднотой, а убранные золотом иконы наблюдали бесстрастно за князьями и крестьянками, которые подходили поцеловать их застывшие лики и помолиться.

Улицы представляли собой месиво из грязного снега, взбитое бесчисленными прохожими и проезжими. Нищие с почерневшими от мороза носами хватали братьев за стремена. Коля отталкивал их ногами, а Саша пожимал их грязные руки. Улицы изгибались, уходя в разные стороны. Ехать приходилось медленно, и красное зимнее солнце уже начало клониться к западу, когда они, усталые и заляпанные грязью, наконец, оказались у тяжелых деревянных ворот, окованных медью, с башнями по обеим сторонам. Десяток копейщиков следили за дорогой, на стене выстроились лучники.

Они неприязненно смотрели на Петра, его сани и его сыновей. Однако Петр передал их десятнику кувшин доброй браги, и суровые лица моментально смягчились. Петр поклонился сначала десятнику, а потом его людям, и стражники пропустили его в ворота со словами благодарности.

Кремль был городом в городе: терема, избы, конюшни, кузницы и бесчисленные строящиеся храмы. Хотя первые стены были построены из двурядного дуба, за долгие годы бревна истлели до щепок. Единокровный брат Марины, великий князь Иван начал их заменять еще более мощными стенами. В воздухе стоял запах глины, которой облепляли бревна в качестве слабой защиты от огня. Всюду перекликались плотники, стряхивая опилки с бород. Слуги, священники, бояре, стражники и купцы толкались и ругались. Татары верхом на своих сильных конях оказывались бок о бок с тяжело груженными санями купцов. Все начинали осыпать друг друга громкой бранью по малейшему поводу. Коля глазел на эту толчею, стараясь скрыть неуверенность за гордой осанкой. Его конь дергался от резких движений уздечки.

Петр уже бывал в Москве. Несколько небрежных слов – и нашлись конюшни для их лошадей и место, куда можно было поставить сани.

– Позаботься о конях, – приказал он Олегу, своему самому надежному человеку. – Не отходи от них.

Тут повсюду были ничем не занятые слуги, остроглазые купцы и варварски разряженные бояре. Лошадь могла исчезнуть в мгновение ока, и найти ее было бы невозможно. Олег кивнул и коснулся шершавыми пальцами рукояти длинного кинжала.

Они заранее сообщили о своем приезде, и теперь посланец встретил их у конюшни.

– Вас зовут, господин мой, – сказал он Петру. – Великий князь за столом и приветствует своего брата с севера.

Дорога от Лесного Края была долгой; Петр был грязный, замерзший и усталый.

– Хорошо, – отрывисто бросил он, – мы идем. Оставь это.

Последнее было сказано Саше, принявшемуся вычищать комок льда из копыта своей лошади.

Они плеснули ледяной воды себе на лица, надели кафтаны из толстой шерсти и шапки из блестящего соболиного меха и отстегнули сабли. Кремль представлял собой лабиринт из церквей и деревянных палат, под ногами хлюпало грязное месиво, от повисшего в воздухе дыма резало глаза. Петр быстро шагал за посланцем. Идущий следом Саша щурился на позолоченные купола и разноцветные колокольни. Коля вел себя еще менее сдержанно, но его внимание привлекали в первую очередь прекрасные кони и вооружение их всадников.

Они подошли к двустворчатой дубовой двери, за которой оказался пиршественный зал, набитый людьми и собаками. Громадные столы ломились от роскошных яств. В дальней части зала на высоком резном троне сидел светловолосый мужчина, поедавший ломти мяса, которые отрезал от стоящего перед ним куска, исходившего соком.

Ивана Второго прозвали Иваном Красным, то есть Иваном Красивым. Он был уже немолод – ему было лет тридцать. До него правителем был его старший брат Семен, но и он сам, и все его дети, одной холодной весной умерли от чумы.

Великий князь Московский действительно был очень красив. Его блестящие волосы имели цвет светлого меда. Женщин влекло к золотой красоте князя. А еще он был прекрасным охотником и умело управлялся с гончими и конями. Сейчас его стол ломился под тяжестью блюда с громадным жареным кабаном, приправленным пряными травами.

Сыновья Петра шумно сглотнули. После двух недель пути голод давал о себе знать.

Петр прошел по громадному залу в сопровождении сыновей. Князь не стал отрываться от еды, хотя на них со всех сторон устремлялись расчетливые или просто любопытные взгляды. Громадный очаг, в котором можно было бы зажарить быка, находился прямо за возвышением с княжеским столом, так что лицо Ивана оказывалось в тени, а лица гостей были освещены. Петр с сыновьями подошли к возвышению, остановились и поклонились.

Иван наколок кусок мяса на кончик ножа. Кровь запятнала его светлую бороду.

– Петр Владимирович, верно? – медленно проговорил он, не переставая жевать. Оставаясь в тени, князь окинул его взглядом с ног до головы. – Тот самый, что женился на моей единокровной сестре? – Он глотнул медовухи и добавил: – Да почиет она в мире.

– Да, Иван Иванович, – подтвердил Петр.

– С приездом, брат, – сказал князь и швырнул кость псу, сидевшему подле его трона. – Что тебя привело в такую даль?

– Хотел представить вам моих сыновей, государь, – ответил Петр. – Ваших племянников. Они выросли, им скоро жениться. И, если будет на то воля Божья, я также желал бы найти себе женщину, чтобы мои младшие дети больше не оставались без матери.

– Достойная цель, – согласился Иван. – И это – твои сыновья?

Его взгляд скользнул по юношам, стоявшим у него за спиной.

– Да. Николай Петрович, мой старший, и мой второй сын, Александр.

Коля и Саша шагнули вперед.

Великий князь осмотрел их точно так же, как недавно – их отца. Его взгляд задержался на Саше. У паренька только начала пробиваться бородка, и он был по-мальчишечьи угловат. Однако поступь у него была легкой, и серые глаза смотрели смело.