Читать книгу "Записки человека долга - Александр Бушков"

Стоп, стоп. Что же, я поверил, будто передо мной машина времени? Может быть, все это обман. Может быть, Алиса владеет гипнозом. Впрочем, проверить нетрудно…

– Некоторые очень пугаются, – сказала Алиса. – А у тебя крепкие нервы.

– Есть немного, – сказал я.

Она стояла, сунув руки в карманы курточки, легонько покачиваясь с пятки на носок. Сколько людей до меня смотрели в глаза этому льву и что они заказывали?

Если это не гипноз, следовало бы окружить памятник танками… Многие дали бы отрубить себе руку, лишь бы узнать, какие бумаги просматривали и что делали в недалеком прошлом некоторые мои коллеги, – прошлое означает и то, что произошло минуту назад… А ревнивые мужья, мелкие жулики, желающие подсмотреть код сейфа, нечистоплотные бизнесмены и просто грязные типы, которых манит соседская спальня? Но если это всего-навсего гипноз, каким дураком я буду выглядеть, потребовав охранять памятник? Черт возьми, неужели начались порожденные здешними чудесами дилеммы? Зябко стало от такой мысли.

Меня тянуло спрашивать и допрашивать, но я молчал. Успеется. Выпрямился, глубоко вдохнул прохладный ночной воздух, посмотрел в сторону моря. Небо в эту ночь было чистое, звездное, сверкали огни города, над ними метались алые росчерки метеоритов, а над метеоритами…

Над метеоритами, над городом стояла радуга, пронзительно чистое семицветье. Одним концом она упиралась в искристо поблескивающее море, второй терялся в мельтешении городских огней. Самая настоящая радуга, на полнеба. Самая красивая и яркая из всех, какие я видел в своей жизни.

Над радугой висела луна, огромная, круглая, пухлая, в темных пятнах безводных морей. Зеленая луна. Цвета весенней травы, молодой листвы, драгоценного камня изумруда и девичьих глаз. Луна, которой не положено быть такого цвета. Луна может быть белой, желтой, иногда красной, но никогда – зеленой.

Что могло уверить меня в том, что я не сплю и не сошел с ума?

Успокоила трезвая и спокойная мысль – они начинали точно так же, Некер и Лонер. Они тоже в свое время столкнулись с чем-то необычным, не лезущим ни в какие рамки, лежащим на грани ирреальности (хотя кто ее определит, эту грань?). Они тоже должны были ощутить растерянность и боязнь за свой рассудок. Может быть, они чересчур испугались за свой рассудок и оттого утратили его? Так что мне следует ничему не удивляться. Помнить, что я нахожусь в Стране чудес, и вести себя соответственно. Повстречается гном или призрак – не креститься, не бежать к психиатру, а достать магнитофон и снять допрос.

– Испугался? – спросила Алиса с интересом.

Я вразвалочку подошел к ней, взял за плечи и заглянул в глаза. Она преспокойно улыбалась.

– Ну? – спросил я.

– Вообще-то мне мама не разрешает целоваться с незнакомыми мужчинами…

– Приятно видеть, что еще встречаются девушки, свято следующие родительским заветам, – сказал я. – Это меня умиляет, я сентиментален… Не передергивай, речь не о поцелуях. Ты меня специально сюда притащила? Попугать?

– Вовсе я тебя не пугала. Развлекала, как могла. Журналисты обязаны любить необычное, не правда ли? Ты доволен?

– Еще как.

– Прекрасно, – сказала она. – Поздно уже. Поехали?

Я посмотрел на радугу и зеленую луну, фантастическим орденом на диковинной ленте сиявшие в исцарапанном метеорами небе. Надо будет спросить о них Зипперлейна. В отчете Лонера ни о чем подобном нет ни слова. Впрочем, язык не поворачивается именовать отчетом этот коктейль из первобытных страхов и мазохистских заверений в собственном бессилии. Отчета Некера у нас нет, и вряд ли мы его когда-нибудь получим. У нас есть только я, а у меня пока что ничего нет…

Мы мчались по ночному городу.

– Отвезти тебя домой? – прокричала Алиса.

– Поезжай к себе, – ответил я. – Я тебя провожу как бы. В лучших традициях.

Не стоило, разумеется, уточнять, что мне нужно было узнать ее адрес. Вскоре мотороллер остановился у одноэтажного дома, стоявшего в маленьком саду.

– Ну, прощаемся? – сказала Алиса. – Если захочешь новых чудес, рада буду послужить мировой журналистике.

– Послушай, а как ты сама оцениваешь эти чудеса и что о них думаешь?

– Интервьюируешь?

– Конечно.

– Видишь ли, мне не нужно о них раздумывать, – сказала она. – Потому что у меня есть знакомый, который знает все.

– Для меня это просто клад, – сказал я беспечно. – Познакомишь?

– Если хочешь.

– Ну, журналист я или нет! Это, часом, не Герон? Мне говорили, будто Герон все знает.

– Никогда о таком не слышала, – сказала Алиса (что было вполне естественно, так как Герона я выдумал только что). – Моего знакомого зовут Регар. Даниэль Регар. Слышал?

– Нет.

– Я тебя познакомлю. Позвоню тебе. До завтра.

Она открыла калитку, завела мотороллер во двор и покатила его к маленькому гаражу в глубине сада. Из-за кустов вышла большая спокойная собака, покосилась на меня, рыкнула для порядка и пошла следом за Алисой, махая хвостом.

Собака ее знает. Гараж она открыла своим ключом. Похоже, она здесь действительно живет. Так что можно отправляться восвояси.

И я пошел прочь. Итак, девочка из очень приличной семьи, которая довольно неискусно подставилась мне (девочка, а не семья) и привела к памятнику. Кому-то нужно было, чтобы я осмотрел памятник? Кто-то ненавязчиво хотел облегчить мне знакомство со здешними чудесами?

Другого объяснения нет. Неизвестный… нет, не доброжелатель, гид. Так оно вернее. И… ни капли случайности. Весь мой опыт протестует против попытки записать это знакомство в случайные. У меня есть кое-какой опыт, а у милой девочки Алисы его нет, и играть она не умеет. А самую большую промашку допустила только что – сказала, что позвонит мне, но я-то не давал адреса ей и телефона, словом не обмолвился. Значит, они меня уже ведут. Быть может, с первой минуты. Но кого представляет милая девочка Алиса? А кого, интересно знать, представляет Регар?

Главный почтамт, как ему и полагалось, работал круглосуточно. Клиентов, правда, немного, а в телетайпном зале и вовсе ни одного. Телетайпная связь старомодна и архаична, безусловно, проигрывает многим другим, бог знает почему вообще сохранилась (ходят слухи, что по просьбам обществ любителей старины). Однако она имеет одно несомненное достоинство, за которое ее и любят такие, как я, – возможность совершенно легально вести кодированные разговоры с помощью одного-единственного рядка клавиатуры телетайпа – верхнего, где цифры…

Я потревожил симпатичную девушку в голубом, откровенно скучавшую за полированным барьером, заплатил положенную сумму и получил в полное свое распоряжение маленькую кабину с элегантным хромированным аппаратом. Набрал код абонента, под которым абонент значился в телефонной книге. Потом набрал несколько других кодов, уже из числа хранившихся в суперзащищенных сейфах. Меня почти мгновенно переключили на Панту. Оперативность оперативностью, но такая поспешность означала одно – Святой Георгий не отходил от аппарата, ночевал в кабинете. Ждал моего звонка.