Читать книгу "Зонтик царевны Несмеяны - Елена Настова"

Я снова села:

– Перестань. Ну, сказала, ну, повторяла… Мне хотелось так думать. И до сих пор хочется, чтобы так оно и было.

– Но ты говорила! И я тебе верил!

Метнулся в прихожую. Хлопнул дверью.

Щёлкнули замки – сначала квартиры, потом двери секции. Арсений сбежал по лестнице. Спустя минуту приглушённо-далеко грохнула уличная дверь.

Было душно и я открыла окно. Под окном разрослась трава. В аллее молодых липок виднелась пешеходная дорожка среди сочной зелени, а за ней – широкая асфальтированная дорога. За дорогой, как зеркальное отражение: трава, аллея, дорожка и такой же дом. Если вглядеться, то можно было увидеть нетронутое поле, за которым текла река. Недалеко, километрах в тридцати, располагалось водохранилище. Окраина города. Новый спальный район. Мне нравились старые районы, но и к этому я со временем привыкла. Здесь оборудовали парк отдыха и детские площадки, посадили деревья, район обживался. От поля и большой воды гуляли ветра, но именно это мне нравилось больше всего. Это примиряло с ужасными многоэтажками, с тысячами одинаковых окошек, с привкусом толпы. Сейчас, ночью, я улавливала дыхание воды. Может быть, глоток ветра с реки заменит снотворное.

Лежа в кровати, я думала о том, как всё начиналось и как сложилось впоследствии, и перед глазами вспыхивали картинки. Я стала вспоминать всё, что думала о любви в счастливые времена: свои наивные и смешные мысли, впечатления, которые считала яркими, а они были всего лишь набросками. Я думала о том, что у меня в юности было заблуждение, что обида убивает любовь и что любовь можно выгнать из себя силой, если этого требуют обстоятельства, и если какой-то герой из фильма страдает годами, то это художественный вымысел. Я часто об этом думала. Снова и снова переживала великие прозрения и опять думала в надежде, что восприятие поблекнет. Но боль не уходила, не притуплялась, так и оставшись во мне, словно заноза. Я заплакала. Слёзы принесли облегчение, и я не заметила, как заснула.

Меня разбудил домофон. Это могли быть подростки, они часто терроризировали дом ночными звонками. Это мог быть кто-то из любителей выпить. В подъезде жила парочка выпивох, которые вечно теряли ключи. Они приползали домой под утро и, не добудившись жён, начинали трезвонить всем подряд. Это мог быть кто угодно. Я натянула на голову одеяло и снова задремала, но тут до меня дошло, что мигает экран мобильного на полу перед диваном. Светилось имя: Арсений. Я подержала телефон в руке. Почему-то я была уверена, что звонит не Арсений, а Марлен Дитрих. Спросонья я не сразу вспомнила, что тёмненькую девушку зовут Лида, и так и подумала: звонит Марлен Дитрих. Но это на самом деле был Арсений.

– О господи, наконец-то!

– Что такое?

– Я звоню в дверь, на мобильный, на городской, а ты не отвечаешь! Я уже хотел полицию вызывать!

– Ты с ума сошёл. Который час?

Арсений ввалился в квартиру и повис на мне. Он дрожал, и от него пахло водкой. Он обнял меня, тут же отстранился и посмотрел мне в лицо. У Арсения были тёмно-серые глаза, и сейчас они были гораздо светлее, а сам взгляд чистый и глубокий, смутно похожий на взгляд иконописных святых. Я поняла, что он здорово напился.

– Почему ты не брала трубку?

– Я отключаю на ночь телефон, а мобильный ставлю на беззвучный. В домофон у нас кто только не звонит, я привыкла не обращать внимания. Ты же знаешь.

– Но ты должна была увидеть!

– Я спала.

– Спала? – Он широко открыл глаза. И тут же нагнулся, стал возиться с туфлями, снял, прошёл в комнату, упал в кресло. Я прошла вслед за ним. Села на диван. Арсений молча смотрел на меня.

Я сказала:

– Что, по-твоему, я должна была делать в такое время? Раздевайся. Я расправлю диван.

– Меня ребята ждут во дворе.

– Ребята?

– Напои меня чаем.

Посреди стола стояли розы Яна Бокара. Арсений засунул их в двухлитровую банку. Я достала из шкафа вазу, переставила букет. Зажгла газ и, пока грелся чайник, смотрела в окно. Дорога лежала гладкой лентой – пустая и черная, фонари над ней светили по-прежнему тускло и безучастно. В воздухе угадывался рассвет, и в открытую форточку лилась утренняя тишина. Я предположила: три часа утра, три пятнадцать. Вернулась в комнату, посмотрела на часы. Было тридцать семь минут четвёртого. Арсений сидел в кресле, опустив лицо в ладонь руки, локоть упирался в валик.

– Тебя не хватятся?

– Нет, – ответил он, не поднимая лица. – Они думают, что мы трахаемся.

Я остановилась посреди комнаты.

– Они хорошо о тебе думают.

– Да. Они мои друзья, и они всегда думают обо мне хорошо.

Я вернулась на кухню, налила чая, поставила на поднос чашки и вазочку с конфетами и принесла в комнату. Поставила около кресла и села на ковёр.

– Сенечка, что такое?

Арсений поднял голову.

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что ты привозишь среди ночи своих друзей, говоришь, что мы будем заниматься любовью, оставляешь их ждать во дворе. Тебе не кажется, что это не совсем хорошо по отношению ко мне? Точнее, совсем нехорошо?

– Я не говорил, как тебя зовут. Я сказал: девушка. Сказал, чтобы меня отвезли к одной девушке. Что мне очень надо тебя видеть. И всё.

Арсений взял конфету. Развернул, сунул в рот, потянулся за чаем.

– Я сказал, что люблю тебя. И между прочим, это правда. Что ты так смотришь? Они не задали ни одного вопроса, они приняли всё как есть. Если бы сказали что-нибудь гадкое… я бы набил им морды. Но они не сказали. Они никогда не сомневаются в том, что я говорю.

Пьяный Арсений был логичен и даже красноречив. Он чётко выговаривал фразы, а наутро мог ничего не вспомнить.

– Ты так серьёзно переживаешь, что у меня был любимый человек?

– Мне надо идти. – Арсений отодвинулся и встал. – Как ты думаешь, времени, которое я тут был, достаточно для того, чтобы потрахаться?

– Ты хочешь меня обидеть.

– Нет, не хочу. Я просто немного расстроился.

– Так оставайся. Отпусти своих друзей и оставайся. Завтра выходной. У тебя ведь нет завтра репетиции?

– Я обещал вернуться. Ребята не поймут, если я не приду.

– Позвони им.

– Я же говорю, не могу.

Арсений надевал туфли.

– Почему ты уходишь?

– Я просто пришёл увидеть тебя. Убедиться, что с тобой всё в порядке. Ты показалась мне расстроенной. Я зашёл посмотреть, что у тебя всё в порядке.

– Почему ты уходишь?

Он разогнулся и посмотрел на меня.

– Потому что ты меня не хочешь. Не физически. Вообще. Это не так, как раньше. Это серьёзно. Я всегда боялся, что появится какой-нибудь взрослый мужик и уведёт тебя. А сегодня я понял, что тебя увели ещё до нашей встречи. Твой бывший увёл тебя. А мне ты об этом не сказала. Чужая женщина, а я всё это время думал, что моя.