Читать книгу "Эдинбург. История города - Майкл Фрай"

* * *

До сих пор мы рассматривали здесь предположительную историю вотадинов так глубоко, насколько это возможно и даже дальше, почти не упоминая о традиционной отправной точке шотландской истории — захвате римлянами территории, доходившей до междуречья Форта и Клайда. Чтобы оправдать перемену темы, можно указать на то, что присутствие легионов не было постоянным, а скорее представляло собой серию кратковременных вылазок — хотя исторические свидетельства разрозненны, а датировка зачастую менее чем точна.

Император Клавдий переплыл Ла-Манш и основал провинцию Британия в 43 году, но до Шотландии римляне дошли только в 79-м. Гней Юлий Агрикола, тамошний наместник, затем отправился в наступление к реке Тэй. По дороге он строил укрепления, предварительно сформировав цепь сторожевых застав от Форта до Клайда. Военные действия к северу от этой границы продолжались до тех пор, пока в 82 году он не сразился с кельтскими племенами в решающей битве у Граупийских гор и не разбил врага. Побежденный кельтский вождь был первым, чье имя нам известно, — Калгак Мечник. Все эти события нашли своего летописца в зяте Агриколы, Таците, который приписывает кельтам гораздо более высокие моральные качества, нежели те, которые был способен продемонстрировать любой из римлян.

Затем анналы Британии оскудевают: Тацит просто сообщает, что провинция была брошена. К концу I века, во всяком случае, римляне отступили к Валу Адриана вдоль реки Тайн и через залив Солуэй в Англию. Они вернулись только в 138 году во время правления императора Антонина Пия. Он отправил своего наместника Квинта Лоллия Урбика вновь захватить юг Шотландии. Новая граница империи была отмечена Валом Антонина, возведенным от современного Бо-несс на Форте до Старого Килпатрика на Клайде. Охранявшаяся девятнадцатью фортами с дополнительными укреплениями, построенными на расстоянии мили друг от друга, она представляла собой земляной вал десятифутовой вышины и пятнадцатифутовой ширины с еще более широким рвом в 40 футов с северной стороны. К концам этого вала примыкали менее основательные укрепления, располагавшиеся по южным берегам Клайда и Форта, в случае последнего — с гарнизонами в Крамонде и Инвереске. Кроме того, отсюда, из болотистых устьев рек Олмонда и Эска, флот мог преследовать и карать варваров и за границами оккупированной территории.

И все же вскоре оказалось, что все тяготы и труды, положенные на создание столь заметной границы империи, пропали даром. Сложности, которые испытывали римляне в этом районе, подчеркивает название, данное ими новой приграничной территории: Britannia Barbarica, Варварская Британия. Время это окутано мраком неизвестности, но то, что мы можем в этом мраке различить, дает понять, что завоеванные племена к югу от стены постоянно роптали и готовы были восстать, а непокорные племена к северу от стены проникали сквозь нее, когда им вздумается. Вскоре римляне уже были сыты этим по горло. Через двадцать или тридцать лет они вновь отступили.[18]

Политические методы решения проблемы плодов не принесли. Однако на границах Римской империи, как и на многих других границах на протяжении всей истории, политика носила неоднозначный характер. Она лавировала между концепцией четкой и ясной границы между империей и неимперией, обозначенной на местности стеной, и, с другой стороны, концепцией некоей буферной зоны, оборонительного сооружения, растянутой границы между варварством и цивилизацией, устроенной с расчетом и на отражение атак, и на подготовку собственных вылазок — и все это без угрозы для pax Romana, царившего на территориях, расположенных дальше к югу. От Берлина до Кабула современная Европа и современная Азия находятся в таком же положении.

* * *

От этого короткого периода середины II века римских памятников в Шотландии осталось больше всего. В каком-то виде на довольно протяженных участках сохранился даже сам Вал Антонина. Раскопки под Эдинбургом открыли нам многое о восточной части этих оборонительных укреплений. Они показали, что Крамонд представлял собой каменный castellum с небольшим поселением вокруг стен и что, возможно, в устье Олмонда имелась гавань, хотя от нее не сохранилось и следа. Это была обычная военная база и склад с хранилищами и мастерскими, для гарнизона сравнительно чуть более удобная благодаря наличию теплых ванн. Согласно надписям на тамошних алтарях, ее занимали галльские легионеры.

Инвереск сильно отличался от Крамонда, и гражданского населения там было значительно больше. Поселение, выросшее вокруг стен, было ближайшим подобием римского города, насколько таковое было возможно в Шотландии. Вдоль улиц, ведущих к воротам крепости, стояли виллы с гипокаустами. За воротами простирались поля, огороженные участки и дороги, уходящие вдаль. Ощущение тесноты, без сомнения, создавалось близостью вотадинов в Трапрэйне. В Инвереске находился римский прокуратор по имени Квинт Луций Сабиниан. Он воздвиг в крепости святилище Аполлона, бога солнца — или просвещения, которое пришел распространять здесь, на диком севере.

В чем состояли его обязанности? Возможно, Сабиниан регулировал отношения между империей и местными вождями. Похоже, ему это прекрасно удавалось, пока у него получалось не допускать пиктских грабителей за Вал Антонина. Как Инвереск, так и Трапрэйн демонстрируют всевозможные признаки мирного сосуществования и дружеских отношений между римлянами и вотадинами. Племя вотадинов нисколько не уподобилось римлянам; причем их стремление к знаниям в этом отношении оказалось столь же важным, как и способность римлян подавать пример. Романизироваться, проще говоря, значило установить у себя порядок, способный сохраняться в течение продолжительного времени. Государство вотадинов существовало давно, что означает, что какой-то порядок уже имелся, вне зависимости от присутствия то приходивших, то уходивших легионов.

Разумеется, вотадинам могли платить за то, чтобы они не роптали — вполне обычная имперская практика. К ним относились бы тогда как к зависимому государству, а не как к союзнику. О более похвальных взаимоотношениях между римлянами и вотадинами свидетельствует то, что на территории последних имелось очень мало следов присутствия первых, кроме пересекающих территорию вотадинов дорог: другими словами, там не было необходимости в военном присутствии в масштабах Вала Антонина на западе. В мирной местности римляне могли придерживаться маршрутов, ведущих прямо к военным базам, и предоставить вотадинов в их крепостях на холмах самим себе.

Главная римская дорога, Дир-стрит, пролегала там, где сейчас проходит шоссе А-68. Поднимаясь от Вала Адриана через Джедбург и Мелроуз, она изгибалась и уходила на Лотиан через холм Сутра. У Нижнего Либертона, том месте, где ее сохранившиеся фрагменты пропадают, она направлялась по южной стороне Лугов (во времена римлян это был берег озера) к переправе через Уотер-оф-Лейт рядом с Дин Виллидж. Таким образом, римская дорога и Замковая скала с венчающей ее крепостью вотадинов находились в непосредственной близости друг от друга, что было бы маловероятно, не будь отношения между римлянами и вотадинами такими непринужденными.

Другие племена подобных отношений не искали и не обрели. Римляне, даже после отступления за Вал Антонина около 160 года, все еще продолжали свои карательные экспедиции. Крупное столкновение произошло при императоре Септимии Севере в 208–209 годах. Однако всего через несколько лет все легионерские и вспомогательные военные части снова ушли из Шотландии, теперь уже навсегда. Похоже, что к тому времени Римская империя отказалась от надежды обосноваться на оккупированной территории к северу от Вала Адриана. Вероятнее, тогда расстановка сил поменялась таким образом, что уже варвары угрожали римской территории на юге. Больше всего неприятностей римлянам опять доставили пикты. В 296 и 306 годах они осуществили нападения на границу Британии. В 367 году они объединились со скоттами и саксами и в ходе «Заговора варваров» захватили римскую Британию, дойдя до самого Лондона. Восстановление порядка заняло два года. До окончательного ухода римлян с островов оставалось менее полувека.