Читать книгу "Повседневная жизнь Русской армии во времена суворовских войн - Сергей Охлябинин"

Родился Петр Иванович в 1710 году, а ушел из жизни год спустя после кончины Елизаветы Петровны. Да и вся его служба фактически прошла на глазах дочери Петра Великого. Как он начал служить камер-пажом при дворе цесаревны Елизаветы, так и продолжал до тридцати лет. Но почему-то в ноябрьском перевороте 1741 года его участие не было примечательным. Да и маркиз Шетарди, французский посол при русском дворе, свидетель, а быть может, и участник дворцового переворота, отзывается о роли Шувалова в восхождении на престол Елизаветы как о второстепенной.

И тем не менее уже 24 декабря 1741 года Елизавета производит П. Шувалова в действительные камергеры, а в коронационный день 25 апреля, то есть всего через четыре месяца, он был награжден орденом святого Александра Невского. А два года спустя Петр Иванович пожалован генерал-поручиком и наделен тремя мызами в Венденском уезде.

Но вернемся к упомянутой нами Конференции при дворе Ея Величества, основанной в 1756 году. Участие Шувалова в Конференции совпадает с моментом его наивысшего могущества. Отныне он конференц-министр и сенатор, генерал-аншеф и государственный межевщик. И самое важное — преобразователь армии, да и целого ряда отраслей государственной жизни. Он обладает огромной, а главное, реальной властью, подкрепленной к тому же родством с фаворитом — Иваном Ивановичем Шуваловым.

6 апреля 1756 года Конференция составляет доклад для представления императрице.

Ввиду наступающей войны, говорилось в этом докладе, «…великая надобность и польза есть в содержании в исправном и порядочном состоянии артиллерии и принадлежащего к оной знатного артиллерийского и инженерного корпуса и протчаго». Между тем вся эта отрасль военного дела пришла в крайний упадок «по причине частых перемен нижних командиров и неимения со многих лет сряду главного командира», то есть генерал-фельдцейхмейстера.

И уже через полтора месяца (31 мая 1756 года) копия с Высочайше утвержденного доклада Конференции о назначении Петра Ивановича генерал-фельдцейхмейстером артиллерии поступает в Сенат.

Так что готовясь к войне, Шувалов должен был реформировать не только армию, но и артиллерию.

Примечательно, что еще до своего назначения генерал-фельдцейхмейстером — с 1753 по 1757 год — Шувалову удалось довести количество орудий до 741. И в их числе было много новоизобретенных — шуваловских гаубиц, единорогов и так называемых «близнят».

Фельдцейхмейстер — о семи ролях

Вот о чем писал граф Шувалов в эти годы: «…Главное и первое есть упование в том, чтобы биться и победу свою доставить действом артиллерии». Мысль, конечно же, верная. Но вот как повысить уровень артиллерии и качественно, и количественно?

И вот вызревает решение: для сохранения меди, потребной для гаубиц, уже 28 сентября 1756 года последовало запрещение употреблять медь на какие-либо иные изделия. А с 7 мая 1757 года начинают ежегодно отпускать на усиление артиллерийской команды при гаубицах по 8100 рублей.

Однако этим дело не ограничивается. Как тогда говаривали, «в целях повышения артиллерийского дела в частности и оружейного вообще» уже через четыре месяца (то есть 28 сентября 1757 года) энергичному Шувалову подчиняют и Оружейную канцелярию.

Интересно, что именно в это время Петр Иванович создает некое подобие арсенала — музея, где со знанием дела и превеликим усердием собирает коллекцию не только современного, но и старинного оружия. Причем свозит его в свою канцелярию отовсюду, где только оно могло сохраниться. Даже из древних монастырей.

Как позже выяснилось, самым удачным годом для П. И. Шувалова оказался 1757-й. 30 марта последовало утверждение реляции графа о содержании фурштадтских чинов при всей артиллерии. 1 мая Конференция предоставила очередное ассигнование в 22 669 рублей. Они предназначались на изготовление для армии артиллерийских орудий, именуемых единорогами и «близнятами». Причем изобрел их и соорудил сам Шувалов. И, наконец, 20 октября того же 1757 года деятельный граф удостаивается нового — как бы мы сказали сегодня, целевого — ассигнования. Оно было выдано на литье двенадцатифунтовых единорогов и на снабжение ими гвардии и армии.

Чтобы сформировать новый корпус численностью в 30 000 человек, нужны были огромные средства. Шувалов находит, казалось бы, оригинальный выход. «Для оборудования и содержания корпуса», как пишет он 7 октября 1756 года, он предлагает новый передел медной монеты.

Конференция принимает это предложение и, более того, поручает графу заведовать этим переделом. И вот дальше начинается уже чисто дипломатическая эквилибристика. Конференция заявляет Сенату, что новообразуемый корпус изымается из подчинения… главнокомандующему армией. Тогда в чьем же подчинении он будет находиться? В ведении все той же Конференции.

Итак, в мае 1757 года этот Обсервационный корпус располагается близ российских западных границ, около Риги, Ревеля (Таллина) и Пернау (Пярну), от Смоленска по границе и по Двине в Можайске. Отчасти и в самом Петербурге.

«Стреноженный» фельдмаршал

Поведав о роли Конференции, претензиях Шувалова на руководство армией, мы вкратце обрисовали положение Апраксина. С формальной точки зрения он — Степан Федорович — главнокомандующий. Фактически же… и пехота, и конница, и особенно артиллерия — в полуподчинении.

Подобное положение сказывалось и на хозяйственных делах армии. С одной стороны, устройство магазинов (то есть продовольственных складов) на главной базе (на Западной Двине и в верхнем течении Днепра до впадения реки Сожи) было почти окончено до вступления Апраксина в командование армией. И мало того, меры для устройства магазинов в Лифляндии (Литве) и Эстляндии (Эстонии) были приняты еще в 1755 году.

С другой же… Подсчитав запасы этих магазинов, Конференция признала их недостаточными для обеспечения довольствия самостоятельной армии. И еще задолго до августа 1756 года воспретила вывоз хлеба из Лифляндии и Курляндии за границу морем. Кроме того, Конференция уведомила губернаторов пограничных областей, что в крайнем случае запасы продовольствия будут взяты от населения «натурой».

На это «хлебное место» был назначен отставной генерал-майор Даревский. Именно он теперь был главным подрядчиком для заготовки продовольствия в Литве и Польше в случае похода Русской армии в Пруссию.

Но тут произошло то, о чем никто не задумывался. Конференция своевременно не вложила средства в продовольственные запасы Курляндии и Лифляндии. Этой отечественной промашкой и воспользовались агенты прусского интендантства, которые заблаговременно начали закупать имеющиеся запасы.

К счастью, далеко не все. А потому наши провиантмейстеры все-таки умудрились обеспечить в Эстляндии и Лифляндии «текущее довольствие» для армии Апраксина на зимний период 1756/57 года. Ну, а дальше? Ведь война с пруссаками совсем не походила на однолетнюю.

Фельдмаршал Апраксин, приняв начальство, был связан пресловутой инструкцией Конференции от 5 октября 1756 года, которой предписывалось не рассчитывать на Венский и Дрезденский дворы, в свое время обязавшиеся снабжать наши войска продовольствием. А потому в Польшу были высланы офицеры с немалыми суммами для заготовки продовольствия и фуража уже по пути.