Читать книгу "Секрет индийского медиума - Юлия Нелидова"

— Месье Эмиль Герши, — проговорил управляющий. — Что доложить?

Ульяна и Ромэн замерли в немом ужасе, вперившись друг в друга и друг у друга словно спрашивая: что же делать? Один не хотел, чтобы злополучного внука панамского акционера у молодой жены русского доктора застали, ведь неудобно бы было перед доктором, другая — чтобы в мадемуазель Боникхаузен эту самую жену русского доктора узнали. Ведь Герши все еще считал, что это две разные женщины!

Куда податься? Ведь глупый Ману уже оповестил неугомонного адвоката о том, что Иноземцев в отъезде, а супруга одна.

Хаживал месье Герши к Иноземцеву не единожды разные случаи в судебной своей практике разбирать, да и так просто, от нечего, видать, делать, а может, привязался, душой прикипел к русскому ученому. Но Ульяне Владимировне всегда удавалось на глаза ему не попадаться. Бог миловал. Хоть адвокатишка все выпытывал, отчего, мол, с супругой молодой не познакомите? Откуда она? Кто такая? Иноземцев отвечал, что прибыла из Петербурга, и на том разговор завершал.

Тут, конечно же, Ульяне на ум пришла замечательная мысль. А ведь ежели Ромэн здесь, так почему его невесте не быть с ним рядом? Тоже в гости захотелось к русскому доктору, спасителю, между прочим. Навестить оба прибыли, чего тут удивительного?

— Веди его сюда, — кинула Ульяна Ману, а сама сбегала за шляпкой, шубкой и зонтиком, быстро под изумленным взглядом Ромэна оделась, щеки натерла, будто с мороза, зонтик водой из графина сбрызнула и рядом встала. А предку знаменитого Генриха Четвертого ничего объяснять не потребовалось, все вмиг понял, под локоть «невесту» взял, и встали оба у окна, в ожидании адвоката.

Адвокат вошел, смущенно тотчас же потупившись.

— И вы здесь, мадемуазель Боникхаузен? — склонился он в неловком поклоне. — А где же супруга месье Иноземцева? Мне сказали, мадам Иноземцева меня сегодня сама примет.

Ульяна сделала несчастное лицо и бросилась адвокату на шею, в то время как Ромэн махнул рукой управляющему, дабы тот скрылся с глаз долой и чего лишнего не ляпнул.

— Случилось неожиданное несчастье, — прорыдала Ульяна. — Только что мы проводили мадам Иноземцеву наверх, она приняла успокоительных капель и, быть может, наконец уснет спокойным сном. Так измучилась, бедняжка.

— Что же… такое… могло произойти? — адвокат был до того шокирован, что едва языком ворочать стал. Смотрел то на Ромэна, то на Ульяну и хлопал глазами.

Поведала Ульяна Владимировна и месье Герши об изысканиях Ивана Несторовича: об опытах, об открытии, о том, что, увы, не он один открытие сие совершил, и что патент ему никогда не заполучить, и что в Петербурге его ждет арест за попытку выкрасть собственные дневники, у него давным-давно полицейскими чиновниками изъятые.

Адвокат слушал, бледнея и краснея, теребя свои вечно взъерошенные, как у барашка, волосы.

— Да, все верно, — пробормотал он, — у месье Иноземцева нет никаких шансов оспорить патент, коли тот выписан на другое имя да столь давно. Случай рядовой, и тяжб подобных ныне в связи с возросшим количеством патентных ведомств тоже немало.

— Быть может, мы его нагнать успеем? — взмолилась Ульяна, хватая адвоката за рукав. — Поспешим на вокзал, возьмем билеты на скорый поезд… догоним… а вы ему все объясните, вас ведь он послушает, своего друга, адвоката с успешной судебной практикой, человека умного и сведущего.

Похвала заставила того зардеться. Да и характером Герши был мягким и отзывчивым, запыхтел, заохал, котелок в руках весь искомкал.

— На скорый поезд?.. В Петербург?.. В самый Петербург?.. Конечно, мадемуазель Боникхаузен, надо помочь месье Иноземцеву. Я сейчас как раз свободен на пару дней.

— Не будем терять ни минуты, — театрально указав куда-то вперед, в неведомые дали, проговорил Ромэн и почти вытолкал адвоката за дверь, за спиной его весело подмигнув лженевесте. Все существо юного авантюриста было устремлено навстречу грядущим приключениям. А теперь ведь и в России побывает, никогда в сих загадочных краях не был прежде, вот нежданная удача, вот повезло-то, и скуки-тоски как не бывало.

Но на Восточном вокзале, откуда отбывал поезд Трансъевропейского экспресса, Ульяну Владимировну ожидал сюрприз — съехавший набекрень котелок и рыжие усы Делина. Несчастный бывший исправник потерял в погоне за неуловимой проказницей Бюлов все, чем жил и что имел, и ныне, точно беспризорный пес, не находил себе места, не решаясь ни Ульяну сдать закону, ни вернуться в Петербург. Он не знал, чем закончились приключения доктора и внука Лессепса, не знал и того, в какую дыру сиганула лжеплемянница Эйфеля. Чем он был занят все это время — один Бог ведал. Девушка полагала, что вернулся в Россию. Но Делин, как самый завзятый игрок, не мог уйти без победы, даже если просадил в карты все свои деньги и маялся в надежде, что кто-то обронит фишку, дабы снова сесть за стол и отыграться.

Нужно было попасть в вагон незамеченной. Ульяна натянула шляпку с вуалькой чуть ли не до самого подбородка. Но оставались ведь Лессепс и Герши, которых бывший исправник хорошо знает и не пропустил бы мимо, не возжелав задать пару животрепещущих вопросов. Девушка потянула Ромэна за рукав и велела поторопиться.

— Опусти голову и прекрати махать тростью, — прошипела она. — Объясню в купе.

До купе добрались, слава господи, не натолкнувшись на исправника. Бухнулись на бархатные диваны, издав эмоциональное французское «оля-ля» и расхохотавшись под недоуменным, но снисходительным взором адвоката. Ульяна прильнула к окну и, энергично протерев перчаткой стекло от испарины, выглянула наружу. Под вуалькой ее лица не разглядеть, зато сама она отлично весь перрон обозревала, не мелькнет ли снова в толпе котелок проклятый, делинский.

— Ушли, кажется. Ох до чего он приставучий, Кирилл Маркович-то. Я, право, притомилась бегать от него. Уж декабрь к концу подходит, а он все никак не уедет обратно.

Однако едва явился и ушел контролер, дверь купе снова отъехала в сторону и на пороге показался исправник. Он широко улыбнулся, дернув гусарскими усами, будто на руках была пара тузов, не меньше, и методично задвинул щеколду.

— Ну что, — проронил он хрипловатым пропитым голосом и отер красный с мороза нос. — Удрать думали, голубки?

Адвокат побелел и потянулся в карман за носовым платком — в купе тотчас же повисло тяжелое винное амбре, ибо Делин крепко злоупотреблял парижским порто. На мгновение воцарилась мрачная тишина, все смотрели друг на друга с напряженным ожиданием. Герши постукивал зубами под белоснежным батистовым платком. Тут Ромэн не выдержал и вскочил, с гневным выражением лица вскинув руку с револьвером, наставив дуло на исправника. Делин ответил тем же: выпростал свой пистолет, но с медлительным и надменным спокойствием, мол, куда вы денетесь, сударь.

— Тише, тише, господа, — воскликнула Ульяна, приподнявшись и не сдержав улыбки. — Спрячьте оружие! Ивану Несторовичу мы нужны живыми.

— Вижу, вы, египетский принц, живы-здоровы. О вас молва идет по всему городу Парижу, — прошипел исправник. А потом как гаркнет во все горло: — Да только я ничегошеньки не понимаю в вашем сюси-муси языке! Ни в посольстве узнать, ни у филеров русских. Ни перед кем показаться не могу! После того как побывал в доме у покойного барона Рейнаха[20], чтоб его все духи ада забрали.