Читать книгу "Груз семейных ценностей - Евгения Горская"

Илюша тоже что-то сказал, похожее на «е-е», и все засмеялись.

— Мне нужно найти медсестру или врача. Среднего роста, брюнетку, очень стройную и очень красивую. Она работает в больнице, — сказала Настя, когда Маша вышла в подсобку.

— У всех свое понятие о красоте, — удивилась Алина.

Но вообще-то ей стало приятно, что Настя не обсуждает это с Машей. Алина с Настей подруги, а Маша так, сбоку.

В магазин заглянули две девочки лет семи, попросили мороженое. Маша выдала им вафельные стаканчики, рассчиталась с Настей.

— Елена Анатольевна видела, как к Ире приходила красивая брюнетка из больницы, — рассказала Настя уже на улице. — В тот день, когда ее убили. Разговора Леночка не слышала, слышала только, как девушка сказала, что она из больницы.

— Да, — спохватилась Алина. — Я сегодня Ольге, медсестре, дозвонилась. Она говорит, что узнать, к кому Ирина Леонидовна приходила, совершенно невозможно. Врачи левых больных принимают, но, понятное дело, их не регистрируют. И посетителей, приходящих к больным, не регистрируют.

— Ты не спросишь у нее про красивую брюнетку?

— Спросить могу, но у нас полбольницы брюнеток, — вздохнула Алина. — И потом. Что значит красивая? Для кого-то красивые — у кого кожа да кости, а для кого-то — пышечки.

— Дя, — отчетливо выговорил Илюша, подруги засмеялись.

— Леночка раньше визажистом на телевидении работала, — сказала Настя. — Если она говорит, что девушка красивая, значит, красивая в таком… классическом смысле.

— Надо же! — удивилась Алина. — А я не знала, что Елена работала на телевидении. Я думала, она… попроще.

Впрочем, визажист небольшая величина. Не телезвезда же в самом деле.

— Слушай, — задумалась Алина. — А девка русская?

— Не азиатка, — уверенно кивнула Настя. — Это Леночка бы отметила.

Алина достала телефон, опять позвонила Ольге и выслушала то же самое, что сама сейчас говорила. Что брюнеток ровно полбольницы и что в основном все симпатичные, уродок совсем нет.

Еще подруга приставала, конечно, зачем Алине нужна брюнетка, но Алина ловко увернулась от расспросов.

— Зайди ко мне, — позвала Алина Настю, подойдя к дому. — Мама печенья напекла, чайку попьем. А хочешь, чего-нибудь покрепче? Славка из Италии отличное вино привез.

Настя отказалась. Вечером приедет Сережа, нужно готовить ужин.

Дождь пошел минут через десять после того, как Алина вошла в дом. Хорошо, что не задержалась у матери. По кухонному окну хлестали ветки растущей у дома черноплодной рябины, становилось тревожно, неуютно.

Часов в восемь позвонил Слава. Алина заверила, что все в порядке.

— Когда приедешь? — Она хотела спросить равнодушно, а получилось заискивающе. Нехорошо, надо самой справляться с плохим настроением.

— В выходные обязательно, — пообещал муж и как бы между делом спросил: — Менты наведывались?

— Нет, — устало сказала Алина. — Они же у нас все выяснили.

У них нечего было выяснять. Слава и Виктор Федорович в ту ночь были в Москве, а у Алины маленький ребенок, от него не отойдешь.

По комнате прополз слабый свет фар, это приехал сосед Сережа. Через час фары засветились снова, а света в Настином доме больше не было. Соседи уехали.

Черноплодка продолжала бить по окну. Алина дождалась, когда Илюша заснет, нашла секатор и вышла под дождь. Перерезать ветку сил не хватило, ветка была толстая, а секатор слабый, и Алина ее сломала.

Сегодня приболевший генеральный, несмотря на слабость, на работу приехал. Виктор Федорович мог опять отстраниться от дел, но не стал. Начал разбирать новые инженерные разработки фирмы, неожиданно увлекся и даже пожалел, что так долго не вникал полностью в дела. Заказы были, прибыль росла, вот он и пустил все на самотек. Хорошо, что квалификацию не успел совсем растерять.

Тоска накатила неожиданно и прочно. Ноу-хау перестали быть интересными, Виктор Федорович выключил компьютер, заглянул к генеральному, сообщил, что уезжает. Генеральный выглядел скверно.

— Ты бы ехал домой, — предложил Виктор Федорович, с тревогой вглядываясь в лицо сослуживца. — Срочного ничего нет, а если будет, без тебя денек обойдемся.

— А дома-то мне что делать? — усмехнулся генеральный. — Таблетки у меня и здесь под рукой. Даже вон полежать есть где. — Он кивнул в сторону большого кожаного дивана.

Диван пару лет назад заказали для кабинета Виктора Федоровича, но, увидев бежевое страшилище, Виктор от него решительно отказался. Он тогда сильно расстроил этим зама по хозчасти, которая для него постаралась.

Сначала диван постоял в комнате инженеров, и использовали его исключительно как хранилище ненужных бумаг, а потом генеральный, посмотрев на заваленного хламом кожаного монстра, забрал его к себе в кабинет. Виктор Федорович ни разу не видел, чтобы на диване кто-то сидел.

— Поезжай, Витя, не беспокойся, — махнул рукой генеральный. — Нечего мне дома делать, скука одна. А если что, я тебя наберу.

Настаивать Виктор Федорович не стал, сам терпеть не мог надоедливой излишней заботы и не выносил, когда на него давят.

Пообедать зашел в ресторан недалеко от дома. Есть не хотелось, но он себя заставил. Пока ждал заказ, тренькнул телефон в кармане пиджака. Виктор Федорович достал его, посмотрел на предупреждение МЧС. Опять обещали грозу и сильный ветер. Сунул телефон в карман и подумал, что ему уже несколько суток никто не звонил.

С Ирой они перезванивались постоянно, он даже не заметил, как это вошло в привычку.

— Чем занимаешься? — спрашивала Ира, и он рассказывал, что только что приехал на работу, или что смотрит новый фильм, или еще что-нибудь.

— Чем ты занимаешься? — спрашивал он в ответ. — Работаешь?

— Бездельничаю, — как правило, отвечала Ира. Он знал, что это не так. Работала она много и вполне себя обеспечивала.

Раньше казалось, что эти звонки ничего не значат. Теперь он понимал, вокруг Иры вертелась вся его жизнь.

Слава не звонил, и Виктор Федорович решил ему не звонить. Набрал Алину, выслушал, что у них с Илюшей все в порядке.

Официант принес еду, Виктор Федорович через силу за нее принялся.

Он не верил в случайного убийцу.

Убийство очень походило на заказное, профессиональное. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал.

Он отлично знал, что Ира не имела никакого отношения к криминалу. Она не имела никакого отношения к политике, не вела журналистских расследований.

Захотелось выпить, он пожалел, что за рулем.

Коньяка он себе налил только дома и сразу сделал большой глоток. Гортань приятно обожгло, он сделал второй глоток, поменьше.