Читать книгу "Заплыв домой - Дебора Леви"

Зазвонил телефон. После первого звонка включился факс. Лист бумаги натужно выехал из аппарата на пластиковый поднос рядом с памяткой для отдыхающих. Нина поднялась из-за стола и подошла к столику с факсом, чтобы забрать сообщение. Быстро взглянув на лист, она отнесла его папе.

— Это тебе. Насчет чтений в Польше.

— Спасибо.

Он поцеловал ей руку испачканными в вине губами и попросил прочитать, что там написано, вслух.

ОБЕД ПО ПРИБЫТИИ

Два варианта меню

Белый борщ с колбасой и вареным яйцом.

Традиционное охотничье рагу с картофельным пюре.

Прохладительные напитки.

или

Традиционный польский огуречный суп.

Голубцы (капустные листья, фаршированные мясом и картофельным пюре).

Прохладительные напитки.

ПОЖАЛУЙСТА, СООБЩИТЕ ПО ФАКСУ О ВАШЕМ ВЫБОРЕ.

Лора тихонечко кашлянула.

— Ты же родился в Польше, да, Джо?

Нина внимательно наблюдала за папой, который рассеянно тряхнул головой.

— Я не помню.

Митчелл изумленно поднял брови, неумело изображая неверие.

— Надо быть очень забывчивым, чтобы не помнить, где ты родился. Вы еврей, верно, сэр?

Джо испуганно заморгал. Нина подумала, что, наверное, потому что его обозвали сэром. Китти тоже нахмурилась. Она резко выпрямилась на стуле и обратилась к собравшимся, словно была официальным биографом Джо:

— Конечно, он родился в Польше. Это написано на обложках всех его книг. Йозеф Новогроджский родился в Западной Польше в тысяча девятьсот тридцать седьмом году и переехал в Уайтчепел в Восточном Лондоне, когда ему было пять лет.

— Все верно. — Митчелл озадаченно сморщил лоб. — Тогда как получилось, что ты стал Джо Джейкобсом?

Китти опять взяла слово. Она даже звякнула вилкой о свой бокал, чтобы создать выжидательную тишину.

— Учителя в интернате поменяли ему имя на более произносимое.

Ложка, которую Джо старательно полировал на протяжении всего ужина, теперь сияла, начищенная до блеска. Когда он поднес ложку к лицу, чтобы оценить результат своих усилий, Нина увидела искаженное отражение Китти, плескавшееся в выпуклой серебристой поверхности.

— В интернате? А где были твои родители?

Митчелл заметил, что Лора ерзает на стуле. То, что он должен был знать о Джо, напрочь вылетело из головы. Лора, конечно, ему говорила, но все прошло мимо. Он с облегчением вздохнул, когда понял, что в этот раз Китти Финч не вызовется отвечать вместо Джо, и уже пожалел, что затеял этот разговор.

— Ну, ты же более-менее англичанин, да, Джо?

Джо кивнул:

— Да, я англичанин. Почти такой же английский, как ты.

— Ну, я бы не стал утверждать так уж категорично, — заявил Митчелл тоном компанейского таможенного чиновника. — Но, как я всегда говорю Лоре, самое главное, как мы себя ощущаем внутри.

— Ты полностью прав, — согласился Джо.

Митчелл подумал, что выбрал правильную тактику в разговоре, потому что Джо в кои-то веки был с ним любезен.

— И как ты себя ощущаешь внутри, Джо?

Джо разглядывал ложку у себя в руке, словно это была драгоценность или маленькая победа над тусклыми столовыми приборами.

— ОКЗ, — произнес он по буквам.

— И что это значит, сэр?

— Охренеть как забавно.

Митчелл, уже опьяневший, хлопнул его по спине, закрепляя их вновь обретенную солидарность.

— Ты такой не один, Йозеф, как там тебя дальше. У меня ОКЗ прямо здесь. — Он постучал себя по голове. — В тройном экземпляре.

Лора расплела под столом длинные ноги и объявила, что приготовила на десерт трайфл. Этот рецепт она вычитала в «Полном курсе кулинарии» Делии Смит и надеялась, что заварной крем застыл, а взбитые сливки не свернулись.

Воскресенье

Кто украл болиголов

Ранние птичьи трели. Мягкий плеск сосновых шишек, падающих в тихую воду бассейна. Резкий аромат розмарина, растущего в деревянных ящиках на оконном карнизе. Китти Финч проснулась от ощущения, что кто-то дышит ей в лицо. Сначала она подумала, что ночью окно распахнулось от ветра, а потом увидела его, и ей пришлось запихнуть волосы себе в рот, чтобы не закричать в голос. Рядом с кроватью стоял черноволосый мальчик и махал ей рукой. На вид ему было лет пятнадцать. В свободной руке он держал желтый блокнот. Мальчик был в школьном блейзере. Из кармана торчал смятый галстук. Чуть погодя он исчез, растворившись в стене, но она еще долго чувствовала ветерок от его невидимой машущей руки.

Он побывал у нее в голове. Он прошел сквозь ее сознание. Он транслировал ей свои мысли, эмоции и устремления. Китти впилась ногтями себе в щеку и, только когда убедилась, что проснулась окончательно, встала с кровати и побежала в бассейн. Когда она подплыла к полуспущенному надувному матрасу и оттащила его на мелкую сторону, в запястье ее укусила оса. Китти не знала, кем был ее призрачный гость: привидением, сном или галлюцинацией. Но кем бы он ни был, он пребывал у нее в голове уже очень давно. Она ушла с головой под воду и принялась считать до десяти.

Кроме нее, в бассейне был кто-то еще.

Китти смогла разглядеть только непропорционально большие, преломленные линзой воды кончики пальцев Изабель Джейкобс, собиравшие насекомых, которые всегда умирали на глубокой стороне. Когда Китти вынырнула, сильные руки Изабель уже рассекали холодную зеленоватую воду. Насекомые копошились маленькой кучкой на каменном бортике. Жена-журналистка, такая спокойная, молчаливая и неприступная, сбегает в Ниццу до ночи, и никто это не обсуждает. И в последнюю очередь — ее собственный муж, который, как Китти надеялась, уже прочитал ее стихотворение. Он обещал прочитать его после вчерашнего бесконечного ужина. Собирался уйти к себе, лечь в постель и прочесть ее слова.

— Китти, ты вся дрожишь.

Изабель подплыла к ней, и две женщины встали плечом к плечу, глядя на горы, курившиеся ранним утренним туманом. Китти сказала Изабель, что у нее болит ухо и кружится голова. Только так можно было заговорить о том, что она видела сегодня утром.

— У тебя, наверное, ушная инфекция. Неудивительно, что ты еле стоишь на ногах.

Изабель старалась держаться так, словно у нее все под контролем. Года три назад Китти видела ее по телевизору. Изабель Джейкобс стояла в кувейтской пустыне, а рядом валялся скелет верблюда. Она опиралась на остов сгоревшего танка, указывая рукой на пару обугленных солдатских сапог на песке. Элегантная и ухоженная, Изабель Джейкобс была жестче и злее, чем представлялась с виду. Вчера, когда Изабель нырнула в бассейн и схватила Китти за лодыжку, она вцепилась ей в ногу так сильно, что у Китти остался синяк. До сих пор болит. Изабель нарочно старалась сделать ей больно, но Китти не могла возмутиться, потому что потом ей неожиданно предложили комнату на вилле. И никто не решился выступить против, потому что военная корреспондентка была среди них главной. Как будто за ней всегда оставалось последнее слово и она даже специально провоцировала окружающих, чтобы ей возразили. Но, если по правде, последнее слово всегда оставалось за ее мужем, потому что он работал со словом и ставил точки в конце предложений. Китти знала это, но знала ли его жена?