Читать книгу "Исследование авторитарной личности - Теодор Людвиг Визенгрундт Адорно"

Здесь становится ясным, как универсальная стереотипность, обозначенная списком «неприятных свойств евреев», вступает в конфликт со стереотипом дихотомии, более гуманной в этом случае. Она конкретизируется противопоставлением известный-неизвестный, однако усложняется при помощи второго различия — дифференциации между евреями — представителями свободных профессий (предположительно с более высоким уровнем образования и более высокой моралью) — и «торговцами», которым приписываются нечистоплотность в денежно-деловой сфере и мошенничество.

Классическая форма представления о «двух типах» скорее обнаруживается у уже упомянутого руководителя бойскаутов 5051, включающего в свои рассуждения также армян:

Возьмите, например, евреев. Во всех расах есть хорошие и плохие люди. Это мы знаем, и мы знаем также, что евреи — это не раса, а религиозное сообщество; однако сложность в том, что есть два типа евреев. Это — белые евреи и «кайки». Любимая моя теория, заключается в том, что белые евреи так же ненавидят «кайков», как и мы. Я даже знал одного хорошего еврея — владельца магазина, который вышвырнул на улицу несколько «кайков» и объяснил это тем, что не хочет иметь с ними ничего общего.

Исследования об антисемитизме среди евреев, вероятнее всего, подтвердили бы эту его «любимую» идею. По меньшей мере евреи, длительное время живущие в Германии, дискриминировали беженцев и эмигрантов с Востока. Утешение для себя они часто находили в мысли о том, что политика национал-социалистов направлена исключительно против евреев с Востока. Разграничение такого рода способствует, по всей видимости, ступенчатому преследованию евреев (группа за группой) — с помощью приятной рационализации, что убрать нужно лишь тех, кто и так не свой. Это есть структурный элемент антисемитского преследования, когда вначале в этот процесс втягиваются лишь отдельные группы, затем он расширяется, и так без конца. Это и есть тот механизм, который с помощью клише о «двух типах евреев» приобретает свой угрожающий аспект. Различие между «белыми» евреями и «кайками», само по себе произвольное и несправедливое, обращено, в конце концов, также и против так называемых «белых» — «кайков» завтрашнего дня.

На примере M1222 т, курсанта матросского училища, с высокими баллами по всем шкалам, видно, что различие связано не с объектом. Он дифференцирует евреев так, как это делают другие жители южных штатов в отношении негров. Здесь, по всей видимости, происходит разрыв между общими расовыми предрассудками и относительно свободным личным отношением и опытом.

(Еврейская проблема?) Отнюдь не такая напряженная. Я нахожу с ними общий язык. Евреи на Юге отличаются от евреев на Севере. Они не такие алчные. (Возможно ли замужество дочери с евреем?) О’кей, без проблем. В Гальвестоне есть множество еврейских семей. В Техасе нет предубеждений против евреев.

Такие исключения личного характера в высказываниях о евреях иногда выражаются следующим образом. Например, у 5003, автора радиопередач, с легким антисемитским уклоном:

О евреях он ничего не знает («Некоторые из моих лучших друзей — евреи»). Очевидно, клише о «некоторых из моих лучших друзей» приятным образом объединяет заслуги «человеческого интереса» — предположительно, личный опыт — с покорностью своему сверх-Я, серьезно не препятствуя при этом скрытой вражде.

Иногда уступки в отношении знакомых объясняются с помощью рассеянных в тексте замечаний расового характера, так что они получают слегка параноидный оттенок. Примером служит F109, девушка с высокими баллами на всех шкалах:

Отец ее — шотландско-ирландского, а мать — английско-ирландского происхождения. Сама она не идентифицирует себя с ними. «У меня старое чувство неприязни к евреям, некоторая антипатия к неграм. Евреи держатся вместе, корыстны, надувают других. Евреи делают большой бизнес. Кажется, что скоро они будут управлять страной. Я знаю несколько человек еврейского происхождения, которые действительно замечательные люди, но они не чистокровные евреи. У евреев — крупные носы, изящное телосложение, это маленькие хитрые люди. У женщин — темные волосы, темные глаза. Разговаривают они довольно громко»

Эта студентка, для которой наиболее важным является идея «воспитания», относится к категории людей со следами нечистой совести.

Она знает, что ее отношение отличается предвзятостью. Она считает, что сама нуждается в поучениях и что ей самой следовало бы работать с представителями других рас.

Внутренняя слабость клише о «моем лучшем друге», хотя и стимулирующего человеческий опыт, но не претворяющего его в жизни, становится наглядной в следующей цитате, где линия между другом и «кайком» проходит таким образом, что и друг больше не признается в полной мере.

(Евреи?) Между евреями и неевреями существует разница. У меня очень славная подруга — еврейка. В наших отношениях это не играет ни малейшей роли, даже несмотря на то, что она состоит в объединении евреев. (Вам было бы приятно видеть ее в вашем объединении?) Ну… (пауза)… думаю, я ничего не имела бы против. (Допустили бы вы всех девушек-евреек?) Нет, один еврей — о’кей, но если целая куча… (Что тогда произойдет?) Они везде суют свой нос и хотят все держать под контролем — ради своих интересов они будут все заодно. Кайки такие же нечестные, как и были, когда приехали в страну. Их можно увидеть на Филмор-стрит в Сан-Франциско. С кайками я не общаюсь. Видимо, это связано с отношением к ним в нашей семье. Отец их терпеть не может — даже не знаю почему. (Нацисты?) В этом не было необходимости — они имеют право на жизнь — нет причины убирать их, пока они не нарушают права других. Я знала массу евреев в университете, с другими они почти не общались. Не думайте, что я просто болтаю. Я бы симпатизировала евреям, если бы у них не было типичных признаков — типичный нос, рот, голос. Присутствие еврея создает ощущение напряженности. Этот скрежещущий голос, длинный, острый нос. Я не могла бы назвать здесь антисемитские группы, но думаю, они есть.

Особого внимания заслуживает утверждение этой девушки — интервьюер характеризует ее как «чрезвычайно скованную» — что присутствие евреев создает атмосферу напряженности. Есть основания предположить, что это ощущение довольно распространено, и его едва ли можно приписать подавленному чувству вины или «чужеродности». Необходимо более детально исследовать конкретные формы проявления этой «чужеродности» в социальном контексте.

Отважимся на гипотезу, что причиной является некоторое беспокойство и неуверенность самих евреев в обществе неевреев, а также в известной степени и исторически обоснованное их противоборство против «стимулирующего» общения и невинной самозабывчивости с ее тенденцией наслаждаться мгновением. Поскольку речь здесь может идти о конкретном, благоприятствующем формированию антисемитизма и независимом от традиционных стереотипов факторе, следует проанализировать этот комплекс в будущих исследованиях особенно тщательно.

Для иллюстрации нашего утверждения о том, что представление о «двух типах» евреев не связано с объектом, а в большей степени обусловлено структурой психики индивида, ограничимся двумя примерами: 5013 с высокими баллами на всех шкалах