Читать книгу "Утки тоже делают «это». Путешествие во времени к истокам сексуальности - Джон Лонг"

И все это подразумевало, что если бы класперы вводились внутрь, то неизбежно возникали бы проблемы. В отличие от гибких и эрегирующих класперов акул здесь не было предусмотрено легкого способа копуляции. В одной из своих статей я предположил, что класпер мог первоначально использоваться для захвата самки и удержания ее клоаки близко к самцу, чтобы он мог ввести сперму внутрь самки. Не было убедительных доказательств того, что у этих бронированных рыбок были какие-то канальцы или желобки, чтобы передавать по ним сперму самке, как это наблюдается у акул и их родственников скатов.

В любом случае их строение определяло половое поведение и требовало и ухаживания, и интимности. Либо самцу приходилось максимально приближаться к самке и удерживать ее при помощи класперов «живот к животу», либо самец должен был исхитриться, приблизившись, протолкнуть класпер в клоаку самки. И механика, и маневренность при этом должны быть равно ошеломляющими.

Наша команда изучила все известные 3D-изображения класперов птиктодонтид в музейных коллекциях – а их всего несколько, два в Музее естественной истории в Лондоне и один – в Музее Перта, Австралия. Мы пришли к заключению, что эти костные структуры могут считаться всего лишь покрывающими внешнюю часть класперов, а не обернутыми полностью вокруг них. Вероятно, у рыб должно было оставаться пространство, чтобы класпер мог эрегировать, становиться твердым, пригодным для введения в тело самки, а затем мог бы вернуться в прежнее состояние после копуляции. Для движений класпера в ту или иную сторону должно было оставаться пространство; ведь оснащенный крючками, искривленный и покрытый с внешней стороны костью орган нужно было деликатно извлечь из тела самки – но разве эти движения не половина по меньшей мере развлечения под названием «секс»?

Итак, как же эти бронированные, оснащенные всевозможной защитой рыбы вступали в интимный акт? Во-первых, как и современные некрупные акулы и скаты, они должны были опереться на морской субстрат, на песок, чтобы сам акт произошел. Мы предполагаем, что поведение ухаживания, сексуальных игр было необходимо, чтобы самец мог «подготовить» самку к спариванию – это то, что биологи часто называют «фазой разрешения на секс», или, по-человечески, «прелюдия» и «любовная игра». Нет прямого доказательства того, как именно это могло происходить; мы можем только прибегнуть к сопоставлению с ближайшими аналогами, например скатами и акулами, и предположить, что они подплывали друг к другу, и начиналась любовная игра: самец покусывал плавники самки либо ее хвост для инициации прилива гормонов, чтобы процесс «пошел». Как только самка оказывалась готова к спариванию, она могла лечь на спину, чтобы вход в клоаку был открыт, либо просто уткнуться головой в песок. В такой позиции самцу понадобилась бы крепкая хватка; так что он мог использовать свои пластины для сцепки с пластинами тела самки. Приблизив свой живот к животу самки, самец мог принимать нужную позицию, используя гибкие грудные плавники.

К началу этой стадии стимуляция самца могла достичь того состояния, когда кровь накачивается в класперы и они становятся эрегированными. Схватив самку за пластины или грудной плавник, самец мог бы направить эрегированный класпер в ее клоаку. Допустим, что гормоны позволили самке расширить клоаку для облегчения спаривания – все, что облегчало преодоление крючков и колючек, было кстати. Возможно, крючковатый колючий класпер самец вводил в несколько боковом положении. Однако, будучи уже внутри самки, класпер удерживался именно теми крючками и изогнутой костью, пока самец передавал сперму самке.

Был ли передаваемый материал сперматофором (упаковкой), как у многих акул в современности, или просто семенной жидкостью – нам неизвестно; и никогда не станет известно, полагаю. Что касается метода доставки спермы, то с ним «сыграли злую шутку». В тот девонский период численность птиктодонтид была довольно высокой и все сталкивались с одной трудностью. По окончании акта необходимо удалить класпер из тела самки постепенным раскачиванием из стороны в сторону, не без помощи «виляющих» движений самки. Миссия самца заканчивается. Нам неизвестно, оставались ли рыбы после совокупления вместе на какое-то время. Посмотрим же на это с точки зрения самки.

У самки появляется новая ответственная миссия: заботиться о только что оплодотворенном потомстве в период роста его внутри ее тела. Вместе с внутренней фертилизацией приходит радость беременности: все внутренние функции организма, как никогда до этого, обновляются и активируются. Если другие рыбы просто оставляют оплодотворенные икринки на самопропитание и выживание, то беременная рыба-мать вынуждена оберегать, растить и питать и себя, и свое потомство. Существует множество рисков для матери, носящей свое потомство, и их больше, чем для самки-матери, просто отметавшей икру. Если будущая мать атакована и съедена хищниками, например, то весь смысл предыдущего спаривания потерян. Возможно, именно на этой стадии эволюции должен был бы вмешаться феномен отцовской заботы о потомстве, причем отец призван был охранять беременную самку. Или, что более вероятно, в тот период беременная самка просто пряталась в безопасном месте – пока ее развивающееся потомство росло и росло внутри ее, питаясь из желточных мешков внутри ее тела. Сама она могла питаться улитками и моллюсками, живущими на рифе, постоянно опасаясь быть съеденной – если только укромная нора была рядом с рифом.

Именно на этом этапе беременности наша рыба-мать, нося внутри всего один большой плод, встретила свою плачевную судьбу, кто бы или что бы это ни было. На ее костях не было видно следов атаки, не было и следов физической борьбы: их наличие можно было бы предполагать в случае патологии строения или же гибели от старых ран. Возможно, «это» было нечто совсем неожиданное, и наша рыбка погибла тихо и мгновенно, а убийцей была зона бескислородной воды. Ее тело, должно быть, всплыло на водную поверхность и, после стадии начального разложения, погрузилось в серый мрак внутририфовых застойных вод. Затем ее скелет окаменел и спустя 380 млн. лет предстал перед нами на поверхности земли в отдаленном от цивилизации местечке Пэддис-Вэлли, в 100 километрах от австралийского провинциального городка Фицрой-Кроссинг.

Глава 4. Представляя доклад королеве

В фильмах сценаристы склонны изображать ученых злодеями, помешанными или сумасшедшими.

Действительно, сложно найти голливудский сценарий, рассказывающий о науке, который был бы одновременно серьезным и занимательным.

Это существенно влияет на образ наших мыслей.

С. Муни, С. Киршенбаум

Совершив большое открытие, многие ученые сразу же погружаются в отчаяние, в беспокойство о том, примут ли их открытие ведущие научные журналы. Любое, даже самое знаменательное открытие может быть отвергнуто журналом, стоит лишь одному недоверчивому обозревателю высказать хоть толику критики в адрес доклада. Большинство ученых мечтают опубликовать статьи в журналах вроде Nature или Science, так как в таком случае получат достаточную известность в СМИ, чтобы журналисты по всему миру не задумываясь принимали их работы всерьез. Еще важнее то, что частные лица, выдающие ученым гранты на исследования, как правило, являются преданными читателями таких журналов, в то время как политики, уполномоченные выдавать гранты, часто предпочитают журналы попроще. Таким образом, печальная истина заключается в том, что публикация в престижном журнале в сочетании со значительной поддержкой в средствах массовой информации, несомненно, увеличивает вероятность дальнейшего финансирования исследований.