Читать книгу "Город без людей - Павел Иевлев"

Резко, нечеловеческим по пластике движением, Чёрный наклонился вперёд, выдернув из заворожённой стаи крупную рыжую собаку. Взметнулись полы балахона, плеснуло красным — и в воздухе по крутой дуге, вращаясь в ореоле алых брызг, полетела оскаленная собачья голова. Артём не увидел, чем он это сделал — ножом или голыми руками, но, рефлекторно отреагировав на движение, нажал на курок.

Приклад жёстко толкнул в плечо. От панической атаки в ушах был такой шум, что выстрела Артём почти не услышал. Из плеча Чёрного вылетел фонтанчик тёмной крови, и его дёрнуло назад — второй выстрел ушёл мимо, найдя случайную жертву среди собак. Чёрный метнулся в сторону, уходя с линии прицеливания, и Артём, не успевая, повёл за ним длинным стволом, выстрелив вдогон в последний момент и попав буквально чудом — куда-то в нижнесреднюю часть фигуры, отчего та, подломившись кувыркнулась по асфальту, но скрылась за углом здания.

Артёма моментально, с каким-то почти слышимым внутренним щелчком, отпустила паника и ему стало ужасно, до истерики смешно.

—Что, словил поджопник? — заорал он вслед Чёрному и высадил два оставшихся в магазине патрона по стремительно разбегающимся со двора собакам.

Свора бросилась врассыпную, прыгая в кусты и за мусорные контейнеры. Однако одна лохматая тушка остались лежать на траве, а ещё одна ползла, повизгивая и волоча за собой по земле отвисший зад. За ней оставался кровавый след. Артём вставил один патрон, тщательно прицелился и прекратил её мучения — голова псины треснула как упавший арбуз.

Собирая с пола раскатившиеся боеприпасы, Артём снаряжал опустевший магазин и осматривал двор. Никакого движения заметно не было. Похоже, противник окончательно покинул поле боя. Оставались ещё собаки в подъезде, но Артём не собирался с ними встречаться — ну их к черту, драться на узкой лестнице. Пусть сидят под дверью сколько влезет, а потом жрут друг друга с голодухи. Достав из кладовки толстый репшнур, он спустил во двор сумки, а потом, привязав его к балкону, спустился со второго этажа сам. Насторожённо оглядываясь и не выпуская из рук дробовик, Артём дошёл до конца дома, и, решившись, резко качнулся за угол, выставив перед собой ствол. Никого — только пятна на асфальте. Вроде и кровь, а вроде и темновата, как густая венозная. И пахнет странно — полынью и миндалём.

Артём пожал плечами, и вернулся к машине. Вещи кинул в кузов и полез в кабину, прихватив с собой только сумку с едой и дробовик. Мягко заурчал дизель, и машина выехала из двора. Отъехав пару кварталов, он почти успокоился. Обратившись по привычке к небу, он спросил вслух:

—Ну, Дорогое Мироздание? Вот это сейчас что вообще было? Что за погань ты высрало на мою голову?

Мироздание не снизошло до ответа.

Выехав из города, Артём остановился, вылез из машины и достал из кузова несколько больших аэрозольных баллонов с жёлтой флуоресцентной краской. Стараясь класть краску погуще, он написал большими буквами прямо на полотне асфальта: «Я Артём. Еду на юг, к морю». Ниже он тщательно вывел дату и время, а потом, подумав, приписал: «Берегитесь собак!!!» Оглядев результаты своего труда, остался доволен — такую надпись не пропустишь даже ночью и на большой скорости. Если кто-то ещё уцелел, то он вполне может проехать здесь. Пусть знает, что он не один. Вытерев руки тряпкой, Артём вернулся в кабину и решительно надавил на газ — его ждало море.

Глава 4. Замкнутый круг

Ровно гудел дизель, и машина летела по дороге уверенно и мощно. Есть какое-то медитативное свойство у путешествий — даже самого расстроенного и нервного человека зрелище стелющейся под колеса дороги приводит в состояние умиротворённости и расслабленного ожидания. В пути нет настоящего — есть только прошлое, оно осталось в том месте, которое покинул путешественник, и будущее, которое ждёт его в конце пути. А сейчас — дорога и ничего более. Отдых для души.

Артём, не глядя, покопался в сумке и сунул в щель проигрывателя компакт-диск:

Вся холодна, тень не видна Ты дождалась волчьего часа Мы близки, а наши клыки Помнят тепло свежего мяса…

Он вспомнил песню — группа «Ногу Свело». Надо же, как в десяточку… Впрочем, Артём часто замечал, что Мироздание щедро на совпадения — когда дурацкий слоган с рекламного билборда вдруг попадает в тему прочитанному минуту назад СМС, крутящийся в голове стишок вдруг видишь эпиграфом к какой-то левой статье, а то, над чем ты размышлял за завтраком, вдруг проговаривают за соседним столиком в кафе. В общем, Артём самостоятельно изобрёл холизм, хотя и не знал этого слова. Просто был уверен, что мир куда более взаимосвязан внутри, чем это кажется поверхностному взгляду.

Тем не менее — приятное ощущение дорожного бездумного безвременья было разрушено. Он невольно подвинул к себе дробовик, чтобы рука касалась приклада, и глянул в зеркало. Дорога была пустынна, а собственное отражение навело на абсурдную мысль, что скоро будет пора стричься. Артём хмыкнул — похоже, что теперь ему поневоле придётся отращивать волосы и отхватывать лишнее охотничьим ножом, если будут мешать целиться. Впрочем, можно и бриться налысо, теперь на внешность окончательно плевать. Парикмахерские услуги остались в прошлом, равно как и маникюры с педикюрами, которые Артём никогда не делал, а теперь не сделает… Многие плоды цивилизации останутся неиспробованными — например, он так и не поел устриц. Невелико упущение, а все ж обидно. Или, вот, утка по-пекински. Тоже, говорят, отличная вещь, но готовить её больше некому… Или взять модные курорты — Артём всегда считал такое времяпрепровождение наиболее скучным способом потратить деньги, но теперь стало жалко, что и этого не попробовать. Конечно, теперь никто не помешает своим ходом добраться на какой-нибудь Лазурный берег, но уже никто не поднесёт разноцветный коктейль в кондиционированном баре, а без этого какой курорт? Так, дикий пляж…

О цивилизации придётся забыть. Артём припомнил, что где-то ему попадалась цифра, сколько нужно человек для поддержания технических достижений цивилизации. Кажется, сто тысяч. Если меньше — быстрая деградация в течение двух поколений. Но экспериментов, разумеется, никто не проводил, так что число это выглядело слишком умозрительно-круглым. Впрочем, пока нет уверенности, что он не остался вообще один. Даже если и есть на Земле эти сто тысяч, то, рассеянные по поверхности планеты, они перемрут раньше, чем встретятся. Мысль невольно возвращалась к одному — что случилось с человечеством? Кажется, даже буйная фантазия писателей не предполагала такого исхода, чтобы раз — и никого нет. Всегда была сюжетно обоснованная причина: вырвавшийся из военных лабораторий жуткий вирус, или глобальная климатическая катастрофа, или нашествие инопланетян, или, на худой конец, ядерная война. Если бы опустевший город был завален трупами — можно было бы строить версии. В произошедшем же не было никакой логики.

Однако устройство мышления таково, что даже самая дикая гипотеза лучше, чем её отсутствие — иначе мозг зависнет, как перегревшийся компьютер. Пускай факты будут притянуты за уши, пускай будут нестыковки и дыры, пусть нарушается принцип Оккама — лишь бы было объяснение. Съевший солнце крокодил вполне себе гипотеза, если не знаешь механики солнечного затмения.