Читать книгу "Греческие наемники. "Псы войны" древней Эллады - Герберт Уильям Парк"

Один из военачальников, Менон, надеялся нажить капитал на недовольстве воинов. Он убедил свой отряд немедленно переправиться через Евфрат: за такую инициативу они, дескать, получат от Кира похвалу и обещание вознаграждения. Этот эпизод важен указанием на то, что киряне все еще представляли в действительности разрозненное войско, каждый из командиров которого добивался преобладания. Также интересны последствия этого. Между войсками Менона и Клеарха возникла ссора. Клеарх приказал высечь одного из воинов Менона и вызвал таким образом ненависть к себе его товарищей.

«В этот самый день Клеарх, прибыв к переправе через реку, проезжал верхом с небольшой свитой через расположение отряда Менона к своей палатке… Один из солдат Менона, коловший дрова, увидел проезжавшего Клеарха и запустил в него топором. Он не попал, но затем один за другим многие солдаты с громкими криками стали кидать камни. Клеарх спасся бегством к своему отряду и тотчас же призвал его к оружию».

Этот инцидент привел бы к бою между двумя отрядами войска, если бы не вмешался Проксен со своими воинами, сдерживая столкновение, пока Кир успокаивал Клеарха. Перед неминуемой битвой с царем царей (Артаксерксом II) непосредственная угроза внутренних столкновений отступила. Кир привел воинов в крайнее возбуждение, пообещав каждому из них золотую корону, если добьется победы. В битве при Кунаксе в греческих войсках не наблюдалось разброда. Они действовали под командованием Клеарха в едином порыве. Однако Клеарх отказался следовать общему боевому плану Кира, а его собственная тактика оказалась непригодной для особых условий службы наемных войск на чужих землях. Спартанский военачальник, как и в предыдущих боях, сокрушил левый фланг противника. Затем, когда обнаружил, что обойден вражескими войсками, он отступил. На следующий день Клеарх узнал, что, пока он преследовал противника, Кира убили. После этого войско утратило цель: поскольку Арией отказался от трона, который предложил ему Клеарх, все еще уверенный в победе.

Предоставленные самим себе, «десять тысяч», заняли оборонительную позицию и отвергали требования Артаксеркса II сложить оружие. «В момент слабости» некоторые из них предлагали перейти на службу Персии для борьбы с Египтом (Артаксеркс II был бы достаточно мудр, чтобы принять это предложение). Наконец явился Тиссаферн и объявил, что уговорил царя царей позволить ему провести греков обратно в Грецию. На самом деле он повел греков через Тигр, чтобы поставить их в изолированное положение и в зависимость от себя.

Интересно отметить, что в течение всего этого тревожного периода все предложения и переговоры велись одними стратегами и лохагами (командирами лохов). Не прозвучало ни одного призыва созвать общий сбор. Воины доверяли своим командирам, а те, в свою очередь, зависели от Клеарха. За одним исключением. Сразу после битвы при Кунаксе Менон присягнул Ариею и связался через него с Тиссаферном. Завидуя Клеарху, он хотел присвоить себе все выгоды примирения с Персией. Клеарх тоже стремился во время личной встречи развеять опасения Тиссаферна. Он повторил предложение о переходе на службу к персам, чтобы бороться с Египтом. И кроме того, прозондировал возможность для Тиссаферна занять место Кира в качестве предводителя греческих наемников и в использовании греков в провинции Малая Азия. Тиссаферн сделал вид, что считает это честью для себя, и пригласил всех стратегов выразить на общей встрече свою лояльность к нему. Так, играя на противоречиях греческих военачальников, Тиссаферн смог схватить (и ликвидировать) пять стратегов и двадцать лохагов.

«Десять тысяч» оказались без главных военачальников в незнакомой и суровой стране, лицом к лицу с противником, которого они хорошо знали. К счастью, они не позволили принудить себя к капитуляции. Вместо этого воины, воодушевляемые Ксенофонтом и некоторыми другими, объединились в решимости сопротивляться. Но даже в этом случае отступление началось без должной организации. Ксенофонт, который не был профессиональным воином, но просто приспешником Проксена, начал с того, что созвал его лохагов. Затем они пригласили на совет оставшихся стратегов, Хирисофа и Софенета, а также других нижестоящих командиров и лохагов. В своей речи Ксенофонт обратился к ним как к опекунам простых воинов. «В мирное время вы превосходили их в богатстве и славе, теперь, когда идет война, вы должны подняться над уровнем массы, должны, если понадобится, руководить и заботиться о них». Затем лохаги посредством выборов заместили освободившиеся должности погибших стратегов. И только после этого командиры созвали общий сбор воинов для одобрения их решений.

План состоял в том, чтобы пробиться на северо-запад из Месопотамской равнины или в случае неудачи осесть на месте и сопротивляться царю царей как мисийцы и другие азиатские племена. В это время Ксенофонт выступает с предложением, которое, если оно действительно высказывалось, явилось любопытным предвосхищением позднейшей истории. «Поэтому я считаю более правильным и более честным сперва попытаться пройти в Элладу к своим родным и объяснить эллинам, что они по доброй воле остаются в нужде, так как у них есть возможность отправить сюда людей, живущих там в суровых условиях, и видеть их богатыми». Это устремление отозвалось эхом 60 лет спустя на страницах произведений Исократа и было реализовано в царствах диад охов.

В чрезвычайной обстановке армия приняла несколько другой характер. Стратеги преднамеренно старались обращаться с простыми воинами как с партнерами в одном деле преодоления опасностей. Ксенофонт обратился к ним с призывом вести себя как Клеарх в обеспечении дисциплины. В то же время он гордился своим необычным поведением, когда был готов в любое время общаться с самым юным воином. Это товарищество в беде иногда нарушалось отдельными странными личностями, например родосцем, который изобрел способ переправиться через реку Тигр, желая получить талант в виде вознаграждения. Был отмечен лишь один случай неподчинения. Но тяжелые условия делали людей жестокими. Они уродовали тела врагов. Одного пленника убили на глазах другого, чтобы оставшийся в живых показал грекам дорогу. Возможно, так складывалась ситуация. Однажды преступника чуть не закопали в землю заживо, правда, справедливо отметить, что преступление совершил не солдат, но носильщик. (Все вышеописанное – обычная практика реальной войны. Можно вспомнить резню Лисандром 3 тысяч пленных афинских моряков, захваченных врасплох при Эгос-Потамах в 405 г. до н. э., когда они из-за отсутствия жесткой дисциплины разбрелись по берегу и не успели занять места на своих тронах. – Ред.)

Обстановка в целом и войско снова изменились, когда воины благополучно достигли Трапезунта (совр. Трабзон). (Автор не осветил самый тяжелый этап героического похода «десяти тысяч». Всего за 1 год и 3 месяца они прошли с боями около 4 тысяч километров. – Ред.) Подчиняясь инстинктивному побуждению, они с энтузиазмом приветствовали морскую стихию. Это означало для них, что время полной изоляции от эллинского мира никогда не вернется. С исчезновением их страха пропало также и единство их цели. Едва они закончили праздновать свое избавление от испытаний на чужбине, как приступили к обсуждению планов на будущее. Их лучше разобрать в упрощенном порядке.

1) Предположим, они хотели вернуться в Грецию – и все, видимо, начали с этой посылки: а) они могли через Хирисофа обратиться к спартанскому наварху Анаксибию с просьбой прислать корабли и доставить их домой морем. Этот план, который сам по себе выглядел привлекательным для людей, изнуренных походом, был немедленно приведен в действие посредством отправки Хирисофа; б) чтобы убить время до возвращения Хирисофа и подготовиться к возможному провалу его миссии, они, по предложению Ксенофонта, позаимствовали у жителей Трапезунда 50-весельный корабль. На нем они решили заняться немного пиратством. Захваченные ими корабли могли послужить позднее транспортными судами. Однако Дексипп, которому поручили командовать кораблем, воспользовался судном для побега из Понта, оставив товарищей бедствовать, как прежде. При помощи позаимствованного другого 30-весельного корабля им удалось захватить несколько судов, но их было недостаточно для того, чтобы переправить войска на родину. Провиант заканчивался, а Хирисоф не возвращался. Поэтому: в) следовало принять третий план: им нужно следовать походным порядком по суше, отправив женщин и детей, а также мужчин за 40 лет морем.