Читать книгу "Муравейник Хеллстрома - Фрэнк Герберт"

Она откинулась назад и секунду молчала. Затем сказала:

— Сообщите Шефу, что здесь можно извлечь выгоду. Мы не удовлетворены.

«Не удовлетворены! — думал Перуджи, барабаня в нетерпении пальцами по пластиковому сиденью такси. — Но они испугались, и для начала этого довольно. Если выгорит все дело, связанное с «Проектом 40», если оно пойдет в направлении, о котором они с Шефом решили не упоминать, выгоду можно извлечь колоссальную. Всем хватит, включая Дзулу Перуджи. Конечно, не оружие. Вещь выделяла слишком много тепла. Но при низких температурах это тепло можно использовать в производстве. В самом скромном варианте следует ожидать коренной модернизации металлургии, ведущей к фантастическому падению стоимости. Да, выгода здесь — не то слово!»

7

Семейные инструкции для избранных рабочих: «Мы используем язык Внешнего мира, имея в виду при этом собственные цели. Этого требует необходимость маскировки. Поскольку мы практически беззащитны против лучших сил Внешнего мира, нашей основной защитой остается их незнание того, что мы живем среди них».

День уходил, и Дюпо начал обдумывать краткие инструкции Мерривейла. Может быть он слегка зациклился, но вопрос о том, сколько же агентов погибло при разработке этого проекта, снова и снова приходил ему на ум. Мерривейл был тем еще типом — чертов акцент и все такое. Иногда казалось, что он восхищается Хеллстромом. В духе Мерривейла восхищаться только успехом, но это восхищение всегда имело привкус страха. Чем ближе к Мерривейлу подступал успех, тем сильнее был его страх.

В замкнутой долине жара не спадала. Дюпо начал чувствовать сонливость, и были моменты, когда его веки смыкались.

Он заставил себя сконцентрировать внимание на строениях фермы. Если верить последним донесениям, то сам Хеллстром должен быть где-то в одном из этих строений. Ничто, однако, не служило этому подтверждением.

Почему Мерривейл восхищался Хеллстромом?

Резкий хлопок сбил с Дюпо остатки сонливости. Он увидел движение в дальнем левом углу сарая-студии. В поле зрения появилась тележка на колесах. Довольно странное средство передвижения, напоминающее о стародавних вокзальных тележках для перевозки багажа, на больших колесах со спицами и с высокими бортами. Пронзительный голос отдал команду, но Дюпо не мог разобрать слов. Что-то вроде «погрузить». Смысла в этом он не видел.

Молодая женщина вышла из-за сарая и встала перед тележкой. Поначалу она показалась голой. В бинокль Дюпо заметил шорты телесного цвета, но не было ни лифчика, ни блузки. На ногах у нее были сандалии.

Сильное увеличение позволило Дюпо увидеть ее совсем близко, когда она опускала рулевую перекладину, поднятую вертикально впереди тележки. У нее были твердые груди с темными сосками. Он так увлекся ее разглядыванием, что чуть не упустил из виду приближение другой девушки, одетой по той же моде, заметив ее только тогда, когда странная третья рука попала в поле его зрения. Молодые женщины могли сойти за сестер, но они не соответствовали описанию женщин-офицеров в корпорации Хеллстрома. Их волосы были светло-желтые.

Молодые женщины взялись за перекладину и потащили тележку в направлении северных ворот. Они двигались быстро и решительно, что Дюпо нашел несоответствующим долгому ожиданию, которому подвергся ящик за воротами. Он не видел иной причины появления тележки. Они собирались забрать ящик. Что было в этой чертовой штуковине? И почему они почти голые? Он вспомнил, как напрягались посыльные, двигая ящик, и удивился, как же эти две девушки поднимут такую тяжесть на тележку. Ясно, им должны будут помочь другие.

С возрастающим удивлением он наблюдал за тем, как женщины открывают ворота, выкатывают тележку, открывают задний борт и наклоняют ящик. Они подняли тяжелый ящик с поразительной легкостью, проделав все быстрее и четче, чем двое посыльных. Закрыв борт, они рысцой направились к сараю с той же целеустремленностью, с какой торопились к ящику. Гораздо быстрее, чем он ожидал, они добежали до сарая и скрылись за ним. Снова раздался хлопок. Дверь закрылась?

Дюпо прикинул, что вся операция заняла не более пяти минут. Поразительно! Амазонки! Но на первый взгляд они казались всего лишь хорошо развитыми девушками, достигшими брачного возраста. Не является ли ферма Хеллстрома убежищем помешанных на здоровье? Отсутствие одежды говорило в пользу такого предположения. Однако Дюпо отбросил его. Все было слишком по-деловому. Девушки не были фанатками-культуристками. Они больше походили на двух работниц, знающих свою работу настолько, что им не требовалось произносить лишних слов. Но почему женщины выполняют такую работу?

Снова нет ответа!

Дюпо посмотрел на часы: менее часа до захода солнца. Долина и ферма снова погрузились в зловещее спокойствие. Место теперь казалось еще более пустынным после всплеска энергии двух женщин.

Что, черт возьми, могло быть в ящике?

Лучи низкого солнца над гребнем образовали тени в глубине долины, но свет, отражаемый золотой травой и листьями на противоположных склонах, осветлял их. Дюпо знал, что темный кустарник служит хорошим укрытием, но долина и вся местность вновь обрели оттенок зловещего спокойствия. Глубоко вздохнув, он твердо решил дождаться темноты, прежде чем уходить из долины. Это место пропитано атмосферой западни. Дюпо отполз назад, глубже в тень, и посмотрел влево на открытое пространство, которое ему предстоит пересечь. Низкие лучи солнца окрасили поле в золотисто-оранжевый цвет. И на нем четкой тенью обозначилась нитка помятой им на пути сюда травы.

«Я сделал ошибку, выбрав этот путь, — подумал он. — В чем, интересно, была ошибка Портера?»

Чувство полного изнеможения охватило его. Неожиданная сила, проявленная полуголыми женщинами, настойчивое раздражающее гудение из сарая-студии, невысказанные предупреждения в отчетах и на инструктажах Мерривейла, пустынная долина на фоне дальнего движения рогатого скота (почему так далеко?) — все говорило за то, что надо дождаться ночи. Он лежал почти час, наблюдая и переживая свои предчувствия.

День угасал. Низко на западе небо лиловело на оранжевом фоне. Склоны долины темнели, и трудно было понять, действительно он видел детали ландшафта или просто помнил их. Ни в сарае, ни в доме свет не зажигался. Видимость упала почти до нуля, но когда он выполз из кустов, то различил звезды и слабый свет на северном горизонте. «Там Фостервилль, — подумал он. — И ни единого пятна света на ферме».

Дюпо провел руками вокруг себя, убедился в отсутствии кустов и встал на ноги. Болела спина. Сунув руку в рюкзак, он нащупал сэндвич в шуршащей бумаге, развернул ее и стал есть, восстанавливая ориентировку. Отсвет Фостервилля помог ему в этом. Сэндвич подкрепил его. Запив сэндвич водой, Дюпо приготовился в обратный путь.

Чувство опасности не проходило.

Умом он понимал его нелогичность, но Дюпо привык ему доверять. Опасностью пахло все, что он узнал, услышал, увидел — точнее, не узнал, не услышал, не увидел. Все в нем кричало — опасность.