Читать книгу "Врачи двора его Императорского величества, или Как лечили царскую семью - Игорь Зимин"

Однако столь плотная вовлеченность Лестока в политику лишила его некого иммунитета, который традиционно распространялся на придворных медиков. При этом сам Лесток отнюдь не был ангелом, фактически являясь агентом влияния двух государств – Пруссии и Франции,[47] получая от послов этих стран крупное содержание за оперативную политическую информацию.

Канцлер Российской империи А. П. Бестужев-Рюмин[48] в 1748 г. «свалил» Лестока, когда сумел убедить императрицу Елизавету Петровну, что ее домашний врач может совершить покушение на ее жизнь как человек, имеющий «доступ к телу». Кроме этого, сведения о тесных связях Лестока с иностранными дипломатами встревожили мнительную императрицу, поскольку Лесток знал ее тайны, в том числе носящие медицинский характер.

Лестока арестовали в ноябре 1748 г. и пытали на дыбе. На допросе в Петропавловской крепости у Лестока, среди прочего, спрашивали, «не искал ли он лекарством или ядовитым ланцетом или чем другим ее императорское величество священную особу живота лишить».

Екатерина II, вспоминая дни своей молодости при дворе Елизаветы Петровны, упоминает, как ей рассказывали, «будто граф Лесток, будучи заключен в крепость, в течение первых одиннадцати дней своего заключения хотел уморить себя голодом, но его заставили принять пищу. Его обвиняли в том, что он взял десять тысяч рублей от Прусского короля, чтобы поддерживать его интересы, и в том, что он отравил некоего Этингера, который мог свидетельствовать против него. Его пытали, после чего сослали в Сибирь».[49]

Впрочем, приведенные примеры участия придворных медиков в политике являются исключением, поскольку те обычно не выходили за рамки своих профессиональных обязанностей.

Подвергались ли семейные врачи первых лиц каким-либо преследованиям, связанным с их профессиональной деятельностью

Как упоминалось, в период Московского царства врачи за свои ошибки платили головой. В XVIII в. некие репрессии также бывали, но они, как правило, не были связаны с медицинской деятельностью.

Например, при императрице Елизавете Петровне заочно пострадал придворный врач Санхес Антониу Нуньес Рибейра (1699–1782). Он получил блестящее медицинское образование в Саламанкском университете (Испания), занимался медицинской практикой во Франции. Со времен императрицы Анны Иоанновны работал в России «при Сухопутном Шляхетском корпусе, при больницах и при войсках Российских, с которыми неоднократно бывал в походах».[50] В марте 1740 г. Санхеса назначили гоф-медиком, а вскоре – вторым лейб-медиком с чином действительного статского советника при правительнице Анне Леопольдовне и малолетнем императоре Иване VI Антоновиче. После переворота 1741 г. Санхес не только остался при Императорском дворе, но и сохранил свою должность лейб-медика.

Об этом враче самыми добрыми словами упоминает Екатерина II, которую он вылечил в 1744 г., когда та была еще девчонкой-невестой наследника престола.[51] По одной из дворцовых легенд, Санхес, осматривая выздоравливающую будущую императрицу, часто упоминал какую-то «фомозу». Как позже узнала императрица, это по-португальски означало «прекрасно».[52]

В 1747 г. Санхес подал в отставку и, получив пенсию, уехал из России. В именном указе Елизаветы Петровны от 4 сентября 1747 г. Санхеса называли «искусным доктором» и «честным человеком». Императорская Академия наук избрала его почетным иностранным членом с ежегодным жалованьем в 200 руб. Но буквально через год уехавший из России врач заочно «попал под указ» Елизаветы Петровны от 16 декабря 1743 г. о высылке всех евреев из России.[53] Кто-то из «добрых людей» в 1748 г. донес, что Санхес – скрытый иудей, и врача лишили академической пенсии.

Лейб-медик Санхес Антониу Нуньес Рибейра

Любопытно, что Екатерина II оказалась благодарной пациенткой: придя к власти (28 июня 1762 г.), она вспомнила спасшего ее врача и приказала (12 ноября 1762 г.) вернуть Санхесу диплом почетного иностранного члена Императорской Академии наук, которого он был лишен распоряжением Елизаветы Петровны в 1748 г. Кроме этого, врачу вновь начали выплачивать академическую пенсию уже в 1000 руб. в год «по смерть его». Императрица упоминает, что это она делает «для того, что он меня, за помощью Божию, от смерти спас».[54] По легенде, Санхес, узнав о возвращении ему пансиона, воскликнул: «Формоза!».

Кто занимался лечением императрицы Елизаветы Петровны после отставки Лестока

После опалы Лестока и отъезда Санхеса из России Елизавету Петровну с 1747 г., в качестве домашнего врача, лечил лейб-медик Герман Бургав Каау, которому платили по 7000 руб. в год. Одновременно Бургав занимал кресло главы Медицинской канцелярии, сменив на этой должности Лестока.

Лейб-медик Герман Бургав-Каау