Читать книгу "Призрак - Александр Рудазов"

— Если сильно захотите, то сможете погрузиться, но там нет ничего интересного. Поверьте старику, я пробовал. Да и возвращаться потом непросто. Заблудитесь еще.

Время близилось уже к утру, прохожих и машин почти не было. Данилюк и Тряпочкин шагали прямо по мостовой. Данилюк поначалу еще вздрагивал, когда рядом или прямо сквозь них проносился редкий автомобиль, но быстро попривык.

Ему стало любопытно, чем Тряпочкин занимается целыми днями. Бесплатное посещение театров и других представлений — это, конечно, здорово, но все двадцать четыре часа этим не заполнишь. Работать призраку вряд ли нужно. Спать и есть тоже не надо. Неужели просто слоняется по улицам день-деньской?

— Когда как, молодой человек, когда как, — ответил Тряпочкин, когда Данилюк об этом спросил. — На самом деле занятие найти не так уж сложно. Наблюдать за живыми, общаться с другими духами, да или вот хоть телевизор смотреть…

— Телевизор?.. А как вы его включаете-то?

— Молодой человек, ну что вы в самом деле-то? — укоризненно глянул на него Тряпочкин. — Зачем мне его включать? Да войдите в любую высотку, походите по квартирам — быстро сыщете где-нибудь экран с каким-никаким занятным зрелищем. Сего дня вот я, к примеру, наблюдал преинтересную фильму о четырех огромных черепахах, владеющих секретами японской борьбы! Диковинная штука, юноша, до глубины души меня поразила!

— Ага, — только и сказал Данилюк.

Про себя он подумал, что призраку, наверное, нелегко оставаться в струе свежих веяний. Быть может, лет через сто и он сам будет казаться свежим духам старомодным чудаком.

Хотя Данилюку не улыбалось сотню лет бродить невидимкой по городским улицам. Он бы все-таки предпочел посмотреть, куда отправляются все остальные. Тряпочкин говорил, что некоторые просто уходят с задержкой… интересно, долго ли придется ждать ему?

Мимо снова прогрохотал вчерашний призрачный трамвай. На сей раз лишь слегка замедлив ход — Тряпочкин мотнул головой, и вагоновожатый не стал тормозить. В салоне по-прежнему гуляла веселая компания — похоже, та же, что и прошлой ночью.

— Кто это такие? — полюбопытствовал Данилюк.

— А это, молодой человек, нечто вроде «Летучего голландца«… — рассеянно ответил Тряпочкин. — Слыхали, может? Только на современный лад и местного значения — за пределы Самары не выезжают. Хорошего в них мало, вы от них лучше держитесь подальше…

— А что будет, если я к ним сяду?

— Если очень повезет — просто доедете до своей остановки. Если не очень… тогда присоединитесь к ним. И будете вот так вот ездить, пока… не знаю, закончится ли у них когда-нибудь эта поездка. Они не так несчастны, как голодные духи, но судьба тоже не самая завидная…

Данилюк проводил трамвай задумчивым взглядом. Интересно, сколько он уже так колесит по рельсам? Вряд ли очень долго — вагоны, конечно, старинные, но не конка же все-таки.

— Как здесь вообще живется, в этом… мире призраков? — спросил Данилюк.

— Тень. Мы называем его Тенью. Сносно живется. Есть свои беды, свои неприятности… с голодными духами вы уже успели свести знакомство. Но вообще — не хуже, чем среди живых. Разве что поменьше нас тут. И многие… не в себе. На самом деле даже слишком многие.

Данилюк вспомнил ходящего по кругу призрака, вспомнил плачущую девушку, и согласился. Видимо, не всем удается нормально принять собственную смерть.

— Да, многие сильно переживают, — подтвердил Тряпочкин. — Здесь-то в основном остаются как раз такие — кто так и не смирился. Остальные уходят сразу же или чуть позже.

— Ну я вроде бы смирился… — пробормотал Данилюк.

— О, вот как раз обратите внимание, — перебил Тряпочкин. — Видите, вон там, возле роддома?

Сначала Данилюк не понял даже, на что смотреть. А потом заметил двух призраков — крошечных, похожих на младенцев… вот ведь блин. Данилюк сочувственно вздохнул.

Хотя маленькие духи печальными не выглядели. В отличие от Данилюка, они не ходили по земле, а летали — весело порхали где-то на уровне крыш. Порой проносились сквозь стены, исчезали и тут же снова появлялись, гоняясь друг за другом в каком-то подобии салок.

— Младенцам проще, — сказал Тряпочкин. — Они еще не знают, что правильно, что нет. Они этого перехода в другое состояние толком и не заметили. Вон тот, справа, кажется, вообще мертворожденный.

— И что с ними теперь будет? — негромко спросил Данилюк.

— Либо в рай через некоторое время унесутся, либо заново родятся, — пожал плечами Тряпочкин. — Вы не переживайте. Я тоже, помню, по первому времени переживал. А потом пообвыкся. И вы пообвыкнетесь. Сейчас в этом плане еще хорошо, детишки богу душу почти и не отдают. А вот в мое-то время тут этих карапузов куда как побольше летало… У меня у самого сыночек меньшой еще в колыбельке преставился, даже окрестить не успели.

— Сочувствую.

— Спасибо, но это уж давно быльем поросло. В мои времена чуть не каждый третий младенчиком на тот свет уходил. Нынешние-то люди счастливы, что такого не знают…

— Счастливы, — согласился Данилюк, задумчиво глядя по сторонам.

Эту улицу он хорошо знал. Ездил сюда пять раз в неделю и иногда по субботам. Здесь, вон в том офисном центре, расположено туристическое агентство «Одиссей Тур«, в котором Данилюк проработал почти четыре года. Он сказал об этом Тряпочкину, и тот сразу предложил зайти, посмотреть.

Конечно, в половине пятого утра офисный центр был закрыт и безлюден. Данилюк с Тряпочкиным прошли сквозь двери и бесшумно заскользили по темным коридорам. Данилюк, раньше никого на работу не водивший, с неожиданным для себя удовольствием проводил экскурсию. Рассказывал, что где расположено, делился занятными историями.

— …Так вот, Порфирий Михалыч, приехал, значит, к нам этот немец — не помню уже, как звали, — увлеченно вспоминал Данилюк. — Ну у нас-то в Самаре иностранные туристы вообще редкость. Они в основном Москвой ограничиваются или Питером. Ну по «Золотому кольцу« еще некоторые ездят. Но иногда, бывает, и к нам кого заносит. И вот едет он в нашем автобусе, с другими экскурсантами. Причем даже без переводчика — по-русски нормально понимал. А я ж понятия не имел, что он немец. Я тогда вообще пацан еще был совсем, только после универа. Ну я и задвигаю обычную нашу программу — про город рассказываю, про Волгу, про природу нашу самарскую. Это все нормально шло. А вот потом стало интереснее. Мы там бункер Сталина проезжали, радиостанцию бывшую, которая в Великую Отечественную вещала, памятник советским солдатам… ну я про все это и рассказывал. Подробно, в деталях, углы не сглаживал. Про немецких оккупантов, про подвиги наших бойцов…

— Ну так хорошее дело, — кивнул внимательно слушавший Тряпочкин.

— Хорошее. Только вот немец как-то все больше скисал. В конце экскурсии он вообще уже грустный-грустный сидел. Из автобуса выходил такой понурый, как будто я его лично всю дорогу костерил.