Читать книгу "Макиавелли - Никколо Каппони"

Череда поражений Флоренции ослабила позиции Савонаролы и углубила недовольство многих горожан политическим устройством, за которое он так ратовал. Большой Совет раздражал многих из тех, кто считал его угрозой своему высокому положению, и неприязнь к этому государственному органу стала традиционной во многих старинных и влиятельных семьях, обнаруживавших все большее сходство с аристократами, или оптиматами (ottimati), в противоположность пополанам[12] (popolani).

Однако было бы неверно усматривать различие между этими двумя прослойками исключительно в социальной плоскости, поскольку необходимость, личные пристрастия и убеждения вынуждали людей заключать весьма необычные союзы. Некоторые аристократы, такие как Паоло Антонио Содерини, Франческо Валори, Джанбаттиста Ридольфи, были пополанами, потому что горячо поддерживали Савонаролу. Однако не все последователи монаха одобряли его идею многопартийного правительства. Точно так же в силу личных и добрососедских связей или же по сугубо приватным причинам некоторые семейства и отдельные выходцы из пополанов объединялись с людьми более высокого ранга. Противники Савонаролы — «бешеные» (arrabbiati) — также происходили из самых разных прослоек, и, что еще сильнее осложняло положение, некоторые «плаксы» совместно с «бешеными» выступали за союз с Францией или, видя нерасторопность и разрозненность Большого Совета, даже замышляли вернуть к власти Медичи.

Летом 1497 года подобный заговор был раскрыт: арестовали пятерых влиятельных горожан, а самым известным из них был Бернардо дель Неро, который еще прошлой весной служил Гонфалоньером справедливости. Похоже, дель Неро всегда выступал за закрытое правительство (govemo stretto) в духе отца Пьеро, но изначально прочил в правители Лоренцо и Джованни ди Пьерфранческо, кузенов изгнанных Медичи. Тем временем Пьеро де Медичи не сидел сложа руки и, вдохновленный политическими разногласиями во Флоренции и при поддержке Венеции и Милана, неоднократно пытался захватить власть в городе.

В апреле предыдущего года Пьеро прибыл в Сиену и оттуда повел небольшую армию к стенам Флоренции, надеясь тем самым спровоцировать жителей на выгодный для себя мятеж. Но ничего не вышло — его сторонники в городе сочли благоразумным затаиться, а изгнанный Медичи регулярно получал сведения от своих союзников о событиях во Флоренции, поскольку те лишь ждали удобного случая, чтобы помочь ему вернуться на трон. Бернардо дель Неро был причастен к делам Пьеро и его кузена Лоренцо Торнабуони, что выяснилось в августе, когда Лоренцо арестовали вместе с Джанноццо Пуччи, Никколо Ридольфи, Джованни Камбии. Состоялось разбирательство (praticä) с участием примерно двухсот горожан, на котором решилась участь обвиняемых: несмотря на опасения многих, им вынесли смертный приговор, который затем одобрил уголовный суд, возглавляемый Комиссией Восьми по охране государства (Otto di Guardia).

Родственники осужденных воспользовались своим законным правом и апеллировали к Большому Совету, тем самым поставив правительство в неловкое положение. Синьория раскололась: одни считали, что нужно соблюдать закон, другие утверждали, что с учетом той угрозы, какую эти люди представляют для республики, в праве на помилование им следует отказать. В конце концов, победили радикально настроенные «плаксы» под предводительством Франческо Валори (имевшего с дель Неро личные счеты), которые пригрозили членам Синьории физической расправой. Большая часть правительства проголосовала за смертную казнь, и той же ночью пятерых обезглавили.

Позже отец Франческо Гвиччардини, в то время входивший в состав Синьории, вспоминал, что отказ предоставить подсудимым законные права подорвал репутацию города. Однако Макиавелли утверждал, что наибольший моральный ущерб понес Савонарола, потому что многие верили, что именно монах решительно настоял на казни, тем самым нарушив закон об апелляции, который сам же помогал утвердить. Вопрос о том, насколько сильно было влияние Савонаролы, до сих пор остается спорным, но все же ответственность за «судебное убийство» заговорщиков многие склонны возлагать на него. Как бы то ни было, последователи монаха показали полную неспособность подняться над ограниченным фанатизмом, и, как позднее напишет об этом Макиавелли, «на город, преисполненный духом мщения, словно упала черная тень». Худшего начала новой эры свободы и справедливости быть не могло.

Савонароле не суждено было долго продержаться у власти. Его нападки на папу Александра VI якобы привели к тому, что его отлучили от церкви и запретили проповедовать. Сам монах считал подобные меры безосновательными, но под давлением правительства согласился больше не читать проповедей. Меньше всего его пророчествам верили те, кого теперь все чаще раздражало самодовольство его сторонников. Немало молодежи из хороших семей открыто бросили вызов Савонароле, объединившись в группу под названием Compagnacci, то есть «дружки». Они не только вели распутный образ жизни, но и стали возмутителями спокойствия, в частности срывали религиозные процессии. Вовсе не протестуя против религии, «дружки» все же проявляли характерную для флорентийцев дерзость, примером которой был и Макиавелли. Но что гораздо важнее, безнаказанность, которой они пользовались, свидетельствовала о новом повороте в городской политике, причем настолько важном, что даже ярый сторонник монаха Паоло Антонио Содерини (следуя давней флорентийской традиции загодя готовить пути к отступлению) заставил своего сына Томмазо вступить в ряды «дружков», «чтобы он был с ними в ладу, если дела пойдут плохо». Впоследствии окажется, что Содерини обладал необычайным даром предвидения.

В 1498 году, нарушив все запреты, Савонарола проповедовал в течение последних двух недель Великого поста, чем вызвал презрение Макиавелли. И не он один осуждал монаха. Некоторые даже называли Савонаролу тираном, но были и такие, кто выжидал удобного случая, чтобы его низвергнуть. Крах Савонаролы, как ни парадоксально, совпал бы с его триумфом. Поскольку сам он и его последователи утверждали, что проповедующий истину может пройти сквозь пламя и благодатью Божьей остаться невредимым, один монах-францисканец из монастыря Санта-Кроче, враг Савонаролы, бросил им вызов, предложив пройти испытание огнем. В назначенный день францисканцы и доминиканцы собрались на нынешней площади Синьории, однако прибывшие из Санта-Кроче тут же затеяли спор о том, что должно быть надето на испытуемых, причем некоторые заявляли, что сторонники Савонаролы специально надели сутаны, чтобы скрыть признаки «разного рода колдовства». Затем, увидев, что доминиканцы собираются войти в огонь с гостией[13] в руках, францисканцы отказались участвовать, заявив, что сжигание благословенного Тела Христова равносильно святотатству. Савонарола спешно объявил с амвона о своей победе, но этот случай отвратил от него многих сторонников и ободрил врагов. Вечером 8 апреля толпа, ведомая «дружками», пошла на штурм монастыря Сан-Марко, и в разгоревшейся схватке Савонарола и двое его других монахов были схвачены стражей Синьории, посланной для наведения порядка. В ту же ночь на глазах Франческо Валори враги обыскали его дом и убили жену, а затем зарубили его самого. Паоло Антонио Содерини сумел избежать подобной участи благодаря связям своего сына с «дружками», вновь доказав, что главное достоинство храбрости — благоразумие.